Василиса. Через месяц-другой мы к вам зайдем.
Лариса. Все, я больше не могу. Алеша, ты слышал, что сегодня Костю арестовали, Костю Одинокова?
Алексей. Завтра же с утра еду к его сыну, Вадиму.
Виктор. Я поражен. Ты поедешь, чтобы потом благодарный Костя вам деньги отсыпал на партию?
Алексей. Отец, ты меня за кого уже считаешь?
Федор. Денег на партию? Спасибо! Спасибо! (Подбегает к Виктору, трясет за руку.)
Виктор. За что спасибо?
Федор. За свежую идею. Непременно, непременно наведаемся со словами сочувствия в семью Константина Одинокова.
Лариса. Виктор, где твой пистолет? Гони их!
Виктор. У кого есть Зеркальцев, тому пистолет не нужен. Давай, ребята, шагом марш. Облизнулись и пошли.
Василиса. Мы же к вам как к людям пришли, понимающим, на какую сторону пора становиться.
Федор. А потом будет поздно.
Алексей начинает хохотать без остановки. Соратница обнимает его сзади,
Лариса пытается
напоить его водой из стакана. Федор бьет Алексея по щекам.
До чего довели человека.
Алексей. Папа! Ты не думай! Мы... Я не хотел!
Борцы за справедливость уходят.
Лариса (берет ватку с лосьоном, начинает перед зеркалом удалять косметику со лба). Ну и денек. Что у меня с лицом?
Виктор. Нормальное фронтовое выражение лица.
Лариса. Потому что я боялась: они выморозят у нас последние двести рублей.
Виктор. А я боялся, что начну рассказывать: своих сыновей из метели спасал я... С трудом удержался...
Лариса. Удержался - ну и хорошо. Надо успокоиться.
Виктор. Нет, не могу. Я словно наполовину умер.
Лариса. Нехорошо из-за одного наполовину умирать. У тебя же четверо детей. Умри только на четверть!
Виктор. Когда-то говорил мой друг Миша Мордмилович: в Одессе есть могила, а на памятнике всего одно слово: "За что?"
Лариса открывает форточку. Становится слышна наркотическая музыка техно, которую заглушают странные хлопки и залпы. Виктор собирает с полу игрушки,
разбросанные Федором.
Настораживается.
Похоже на перестрелку. Но далеко. Что-то я калибр не разберу. Я надеюсь, Лешка еще далеко не ушел. Они все тут где-то. Их не затронет это?
Спешит к окну. Там видны световые пестрые дорожки салюта.
Лариса. Может, какая-то фирма что-то свое празднует.
Виктор. И мы тоже когда-нибудь как запразднуем! (Дурашливо хватает ее в охапку.)
Лариса. Ты же говорил - будем копить на отъезд. Из России.
Виктор. Да у нас на все хватит!
Выключает свет. Разноцветные вспышки и рыки салюта наполняют комнату. Виктор
и Ла
риса стоят перед окном такие беззащитные.
Картина 5
Поздний вечер. Автобусная остановка. Справа выходят: Алексей, Василиса и ее
мать
та самая разносчица телеграмм Нонна Ивановна.
Нонна Ивановна. Каждый день вы где-то бродите! Я уже все вымыла! И жду вас, жду. Обещали встречать каждый вечер...
Василиса. Я вообще не понимаю, мама, зачем ты в музей вернулась.
Нонна Ивановна. Да ума у меня не было! Поверила! Мне сказали: в советский зал много стали ходить, теперь носят грязь везде одинаково. Я думала, что будет справедливость: у мамонта мыть трудно - и в Советах тоже трудно.
Алексей. Да, Нонна Ивановна? Это правда? В советский зал опять ходят?
Нонна Ивановна. Ну, похаживают, интересуются, как люди жили без колбасы, талоны там выставили сейчас на водку. В витринах, представляете? Но к моему мамонту - толпы! И грязи, грязи тащат!
Алексей. Талоны на водку? Это перестройка, Горбачев, это уже не советское время. Хитрые, они специально искажают, чтобы опорочить советскую власть!
Василиса. А ты вообще молчи, а то все маме расскажу.
Нонна Ивановна. Дай мужику сказать! Что ты встреваешь каждый раз! В общем, теперь я поняла, что равенства не будет никогда. Советы вымерли, как мамонт, но... толпы народу все равно никогда в этот зал не будут ходить.
Прохожий. О чем вы говорите? Черных надо бить!
Алексей (глядя ему вслед). Как они людей испортили! А ведь раньше был интернационализм. Куда же он делся?
Василиса. Жопе слова не давали!
Нонна Ивановна. Ты что, доченька?
Василиса. А то! Знаешь, мама, какой перед тобой интернационалист? Ему стали нравиться и белые, и черные телки! Когда я на третьем месяце.
Алексей. Твоя мать за гроши подмывает мамонта, пенсия сейчас у всех как насмешка, а ты в такой момент уходишь из борьбы! Ну ладно, ты сейчас нервная, потому что беременность и так далее. Но потом-то мы вернемся к товарищам?
Василиса. Размечтался! Лучше работу ищи.
Алексей закуривает.
Другой прохожий (с бутылкой в руке). Харе курить на сухую! Пошли выпьем! У меня сын из Чечни вернулся - раненый, но живой.
Алексей. Слушай, отец, я рад за тебя, но мне сейчас не до выпивки.
Другой прохожий. Не может быть! Ты в Чечне был?
Алексей. Нет.
Другой прохожий. И хорошо. (Уходит.)
По просцениуму проходит влюбленная парочка. В это же время Василиса беззвучно продолжает выговаривать Алексею, жестикулирует, замахивается на
него... Нонна Ивановна
показывает на парочку: мол, вот как нужно. Василиса свирепо обнимает
Алексея.
Занавес.
