Люси поступила к нам зимой. Ей было 12 лет, у нее были маленькие черные глазки и большой, непропорциональный рот с тонкими губами. Зимний набор ее вещей составляли шерстяные штаны, на пару размеров больше, растянутая водолазка и нелепый фиолетовый пуховик с зелеными карманами. – Весной меня увезут во Францию, – заявила Люси, как только Екатерина Андреевна привела ее в нашу комнату. Рассказ о девочке, которая попала в детдом, и которая отчаянно ждала своего папу из Франции. Содержит нецензурную брань.
швейном цеху и переехала к какому-то мужчине. Воспитательницы говорили, что пусть лучше так, чем если еще один ребенок попадет в детдом – уже Ирин. Ксюша смогла устроиться к тетке на мясокомбинат и помогала ей с детьми. Я иногда созваниваюсь с ней и мы всегда поздравляем друг друга с праздниками.
Когда выпускалась я, из наших стареньких оставались в детдоме Света и Наташенька. Оксана, моя сверстница, уехала работать в другом детдоме нянечкой. “Я знаю, что такое, когда нет любви. И я очень хочу ее подарить тем, у кого ее тоже нет” – так она объяснила свое решение. Света отстригла свои волосы и покрасила их в черный. Она хотела стать музыкантом и рубить, по ее выражению, только честную музыку. В ее речи все так же звучали запрещенные слова, только теперь она использовала их еще более виртуозно и даже вставляла в песни. Наташенька более-менее научилась говорить, при этом картвля, словно крутя, букву р. За последний год к нам поступили еще три новенькие девочки – двухлетка, семилетка и десятилетка. Я не очень много с ними общалась и не успела к ним привязаться, так как в последний год приходилось много учиться, и я часто проводила время вне детдома. Я смогла закончить техникум, устроилась работать бухгалтером и по совместительству администратором в один частный ларек. Мы продаем канцелярские товары, недорогие книги и газеты. Иногда нам завозят иностранные журналы из Европы – для публики, которая интересуется заграничной модой и знает другие языки. Эти журналы я просматриваю с особенной тщательностью. Всматриваясь в лица девушек, которые стоят в не очень удобных позах, но в очень красивых одеждах, я пытаюсь узнать среди них знакомые маленькие черные глазки и большой, непропорциональный рот с тонкими губами. Но все девушки либо очень друг на друга похожи, либо загримированы так, что за этим слоем краски, камней и перьев, я бы не узнала и саму себя. А выросшую Люси – и подавно. Мне хочется верить, что она все-таки смогла добраться до Франции. Что там ее встретил отец, и она бежала к нему в своей красивой блестящей блузке и желтой юбке. Мне хочется верить, что она стала моделью или, например, актрисой, снимается в кино и для журналов. Мне хочется верить, что там она нашла много хороших друзей. Они все улыбаются своими белыми зубами, на их фоне виднеется железная башня и стеклянная пирамида, на столах лежит вкусный белый хлеб. И все они громко и весело называют ее по имени – “Люси, Люси, Люси”.
