машут мне в ответ, улыбаются, плачут. Такие счастливые. Это здорово. Кажется, им все нравится.
Ближе к концу дорожки мы снова сходимся, ступая практически друг за другом. Иногда я жалею, что мы не можем взяться за руки. Да уж, сольным исполнителем я не стану ни за какие деньги. Проходить через такое в одиночку – спасибо, как-нибудь без меня.
Это огромное напряжение. И страх, который никогда не исчезает. Девочки кричат и цепляются за тебя. Большинству интересны только наши смазливые личики. Но пока мы трое вместе, играем свою музыку, путешествуем с ней по разным городам и дарим миллионам улыбки, оставляя след в этом мире, – что ж, я готов потерпеть. Все хорошо. Все в порядке. Все нормально.
Роуэн бросает взгляд в мою сторону и кивает. Затем хлопает Листера по спине. По крайней мере, я не один.
С тех пор как Джульетта объявила, что я не единственный друг из интернета, с кем она будет тусить, все начало стремительно портиться. Теперь ей совестно, что она забыла меня предупредить, а мне не по себе от перспективы общаться с незнакомым человеком, так что первоначальная радость от долгожданной встречи стремительно испаряется.
К счастью, я отлично умею притворяться, будто все в порядке, пусть даже крошечный гномик внутри моей головы пронзительно вопит, что все очень-очень плохо. Поэтому я беззаботно болтаю по пути к станции метро, где нам предстоит встретиться с неким Маком, чья фамилия и личность в целом остаются для меня тайной за семью печатями. Болтать обо всякой ерунде, когда хочется молчать, я тоже умею прекрасно.
Джульетта, кажется, не возражает – особенно когда я заговариваю об инстаграме Роуэна.
Мы поворачиваем за угол, и я замечаю на той стороне дороги красно-синий знак подземки.
– Ну и какой он, этот Мак? – наконец спрашиваю я.
Джульетта запихивает руки поглубже в карманы.
– Он… тоже из фандома «Ковчега». И ему восемнадцать, как нам. Он… – Джульетта колеблется, не зная, что еще сказать. – Он очень любит музыку.
– М-м-м! – киваю я. – И давно вы познакомились?
– Где-то пару месяцев назад, но мы каждый день болтаем на тамблере, поэтому у меня такое чувство, будто мы знаем друг друга всю жизнь, понимаешь? Надеюсь только, что он не окажется каким-нибудь сорокалетним охотником на малолеток в нелепой шляпе.
Джульетта делает вид, будто поправляет упомянутую шляпу, и я фыркаю от смеха.
– Да уж, точно.
Интересно, со мной у нее тоже ощущение, будто мы знакомы всю жизнь? Ведь мы-то знаем друг друга уже два года.
•
– Вот он! – Джульетта тычет пальцем в толпу, рвущуюся через турникеты. Понятия не имею, на кого она показывает. Я замечаю нескольких парней примерно нашего возраста, и любой из них может быть Маком. Ориентируясь на описание Джульетты, ничего особенного я не жду.
Один из парней вдруг отделяется от толпы.
Что ж, мои ожидания полностью оправдались.
Мак – яркий образчик среднестатистического белокожего британца.
Он старательно машет нам – точнее, Джульетте – и улыбается. Стоит признать, он довольно симпатичный. Приятные, но довольно-таки обычные черты лица. Стрижка, которую сейчас носят все парни. Можно подумать, что его вывели в лаборатории. Честное слово, не знаю. В общем-то, он похож на парня, которого я могла бы счесть привлекательным.
Когда Мак подходит, Джульетта шагает ему навстречу, оставляя меня позади.
– Привет! – говорит она чуть нервно.
– Привет! – отвечает Мак. Он тоже взволнован.
Они улыбаются друг другу, а потом Мак разводит руки в стороны, и Джульетта приподнимается на цыпочки, чтобы его обнять.
Ага. Кажется, я начинаю догадываться, что тут на самом деле происходит.
– Как доехал? – спрашивает Джульетта, наконец отрываясь от него.
– Неплохо! Ну ты знаешь. Поезда, – говорит он, зачем-то выделяя последнее слово.
Джульетта смеется. Она явно все поняла.
Ты знаешь. Поезда.
Они непринужденно болтают две невыносимо долгие минуты, прежде чем Джульетта вспоминает о моем существовании.
– Кстати! – восклицает она и поворачивается ко мне. – Это моя подруга Ангел.
Я снова чувствую себя неловко оттого, что меня называют сетевым именем. Но мы ведь все из интернета. Для этих людей я действительно Ангел, а не Фереште.
Мак отрывает взгляд от Джульетты и внимательно смотрит на меня.
– Привет, как дела? – спрашивает он, но в его глазах я отчетливо читаю: «Какого хрена ты здесь делаешь?»
– Привет! – отзываюсь я как можно более жизнерадостно. Ненавижу, когда люди спрашивают «Как дела?», словно им в самом деле интересно. Достаточно просто поздороваться.
Мак живо напоминает мальчишек, которые третировали меня в школьном автобусе. Повисает напряженное молчание. Наконец я хлопаю в ладоши, отвожу взгляд в сторону и говорю:
– Что ж, муки знакомства позади. Пойдемте домой, мне не терпится сунуть в рот кусок пиццы.
Я почти жду, что Джульетта отпустит какой-нибудь саркастичный комментарий – или хотя бы поддержит меня в стремлении воссоединиться с пиццей, как она всегда делала, когда мы общались в сети, – но она лишь вежливо смеется. Вместе с Маком.
•
– «Радиохед» – отличная группа, – говорит Мак по дороге к Джульеттиной бабушке. Я чуть отстала от них – на тротуар трое в ряд не влезают. – Знаю, их считают стариками, но такие песни не устаревают. Уверен, тебе понравится.
Джульетта хихикает:
– Ты же меня знаешь, я готова слушать все, что звучит более-менее сносно.
– Я пришлю тебе ссылку на «Everything In Its Right Place», потом обсудим, – продолжает Мак, пробегая руками по волосам. – До мурашек пробирает.
Акцент у него похож на Джульеттин – такой же претенциозный, как у ребят из сериала «Золотая молодежь Челси» [3], – но в исполнении Мака он звучит отвратно. Когда говорит Джульетта, я вспоминаю актеров, которые играли в фильмах про Нарнию. А когда рот открывает Мак, на ум приходят киношные злодеи.
– Конечно, присылай, – с энтузиазмом кивает Джульетта.
В жизни не подумала бы, что ее интересует «Радиохед». На первом месте для Джульетты всегда был «Ковчег», но, кроме него, она слушает в основном поп-рок и что-нибудь энергичное и оптимистичное. А не унылое старье.
Тем временем Мак не унимается:
– Я просто без ума от классической инди-музыки девяностых. Она мало кому нравится, но по мне, это лучше, чем слушать то, что слушают все.
– Разумеется, – улыбается Джульетта.
– Я так рад, что могу поговорить с тобой о музыке, – улыбается он в ответ. – В школе никому не нравится то, что нравится мне.
– Например, «Ковчег»? – спрашивает Джульетта.
– В точку.
Затем Мак пускается в пространные рассуждения о том, как много общего у «Ковчега» и «Радиохед». Я
