безуспешно пытаясь извлечь непонятным образом застрявшие браслеты.
— Что там у тебя? — недовольно спросил старший сержант и подергал чехол на поясе напарника. Наручники не поддавались. Грузный страж порядка попытался вытащить свой собственный комплект, но и его наручники дьявольским образом пристали к чехлу.
Люди в форме переглянулись.
— Вам помочь? — участливо поинтересовался парень в капюшоне.
Он молниеносно ухватил обоих полицейских за запястья, а в следующее мгновение выскочившие из-за пояса старшего сержанта и взвившиеся в воздухе наручники хищно клацнули стальным клювом и сковали вместе стражей порядка. Потрясенно глядя на сцепленные запястья, мужчины пытались понять, что же это за ерунда такая происходит!
— А ну стоять, сволочь! — зло вскричал старший сержант и свободной рукой расстегнул кобуру. Но вместо пистолета извлек из нее огромный блестящий розовый фаллоимитатор.
Круглыми испуганными глазами глядя на непотребство в руке напарника, молодой полицейский трясущейся рукой дернул рацию и, заикаясь, сообщил в нее:
— Требуется помощь! Нападение на сотрудников полиции…
Но договорить он не успел — потому что рация зашипела, выпростала из корпуса шесть блестящих ног и, изогнувшись дугой, воткнула в держащую ее руку огромное скорпионье жало. Взвыв от омерзения и боли, хозяин рации швырнул кусачую мерзость на землю, и та, проворно перебирая ногами, стремительно скрылась в темноте.
— Никто не поможет, — тихо и страшно прошептал Демон растерянным полицейским. — Никто не придет! — улыбнулся он острыми зубами и потянулся к их шеям.
Руки адского существа все удлинялись и удлинялись — но уже не татуировки покрывали их, а жесткая блестящая чешуя. Словно кролики, парализованные взглядом удава, мужчины в форме с ужасом смотрели на эти змеевидные конечности.
— Мамочка!.. — прошептал молодой полицейский, когда чешуйчатая лапа с длинными кривыми когтями взяла его за горло.
Капюшон съехал с головы Демона, обнажив темные провалы глазниц на желтом черепе, за спиной жуткой твари раскрылись два огромных черных перепончатых крыла. Илья обалдев, открыл рот — а Скупщик, ухмыляясь, ухватил стражей порядка за шкирку, как котят, и взмыл в воздух.
Вскочив со скамьи, Илья застыл, задрав голову. Над ним, словно сошедший с офортов безумного Франсиско Гойи, парил чудовищный монстр, рассекая холодный воздух огромными крыльями. Крылатый силуэт венчал длинный острый хвост, в когтистых лапах болтались и корчились визжащие от ужаса человеческие существа. Сделав круг над ночным двором и цепляя кончиками крыльев голые ветви, монстр взмыл еще выше, к крышам пятиэтажек. Крики ужаса смолкли — то ли жертвы потеряли сознание от шока, то ли Демон придушил обоих. Илья вдруг понял, что у него зуб на зуб не попадает. То ли от холода, то ли от ужаса. Он зажмурился — ему вдруг показалось, что сейчас безжалостное чудовище швырнет с высоты вниз два бесчувственных тела. Черный крылатый силуэт на мгновение прилепился к одному из домов, зависнув над крышей, а затем камнем упал вниз.
Демон спикировал на асфальт черным бесформенным пятном, приземлился на корточки и с легкостью выпрямился, словно гимнаст, только что сделавший сальто. Он поправил капюшон, привычно достал из кармана пачку сигарет и подошел к Илье.
— А… эти? — спросил Илья одними губами.
— Очухаются — спустятся по пожарной лестнице, — буднично произнес Скупщик, словно и не уходил от скамьи дальше, чем на пару шагов.
Илья проглотил тягучую густую слюну, затем сделал пару стремительных шагов в сторону — и его тут же вырвало на мерзлую жухлую траву. Ухватившись трясущейся рукой за скамью, он попытался справиться с головокружением, жадно вдыхая холодный воздух. Наконец дурнота отпустила.
— Видок у тебя помятый, — сказал Демон, внимательно посмотрев на Илью. — Тебе бы выспаться!
И провел по его лицу ладонью.
И в это же мгновенье Илья, совершенно необъяснимым образом, очутился у себя в квартире, в собственной кровати, голый, заботливо укутанный одеялом и уткнутый носом в Ирочкину подмышку. Последнее, что мелькнуло в его сонном мозгу — хищный крылатый силуэт на фоне серого ноябрьского неба.
16
Следующая неделя слилась в одну бесконечную череду встреч. Скупщик работал как проклятый. Илье это было даже на руку — сгрузив все заботы по подготовке выставки на Юлю и круглосуточно колеся по Москве с Демоном, он почти не пересекался с Ирочкой. Необходимость выяснения отношений не то чтобы пугала, но казалась тягостной и утомительной. Илья все никак не мог заставить себя поговорить с ней серьезно, попросить прощения, объяснить, что все кончено, отдариться каким-нибудь бриллиантовым колье… В глубине души ему страстно хотелось, чтобы Ирочка однажды просто не пришла домой… Упорхнула бы в новую жизнь с вещами. Но рассчитывать на подобную удачу не приходилось — впереди Илью наверняка ожидал долгий скучный скандал, одна мысль о котором портила настроение, словно застарелая зубная боль.
Завязывать отношения у Ильи всегда получалось лучше, чем их завершать.
А еще он никак не мог отделаться от странного послевкусия, которое осталось в душе после ночного разговора со Скупщиком. Илья вдруг осознал, что начал испытывать к Демону что-то вроде сочувствия. Глядя, как тот курит, как привычно отпускает развязные шуточки, как жонглирует внешностью и как со сверхъестественной легкостью подкупает очередного клиента рассказами о деньгах и славе, Илья краем сознания не переставал ощущать гнетущую тоску, к которой Демон, случайно или намеренно, дал Илье прикоснуться.
Это что, какая-то особая форма Стокгольмского синдрома? Или просто растерянный Илья внезапно узнал, что Скупщик, которого он всегда считал чудовищем, сам оказался заложником необъяснимых дьявольских обстоятельств?
И вообще, кого считать большим чудовищем — Демона или
