об ином, согласен со мной? Излишняя вежливость затормаживает творческую обстановку, — уже после того, как никого в аудитории не осталось, с расстановкой проговорила Ассоль, тщательно подбирая слова, которые могли бы подчеркнуть её лидерство и сохранить межличностную дистанцию.
Питер встал, запустил свою руку в волосы, поправил причёску и непринуждённо спросил:
— Тогда нам стоит познакомиться поближе в более неформальной обстановке, ведь нет никаких ограничивающих факторов, согласна со мной? — и в этом парнишке, совсем ещё юном, наполненном максимализмом, Ассоль увидела нечто такое, что не дало ей отнести его к обыкновенным болтунам, ведущим себя лишь только поначалу излишне самоуверенно и раскрепощённо. Девушка почувствовала, что в возникшем перед ней парне действительно имеется значительная сила, ещё ему неподконтрольная.
И с этого первого незамысловатого диалога началось совместное путешествие Питера и Ассоль в дальнейшую жизнь. Да, они не были рядом в прямом смысле слова, но не прекращали поддерживать тесную связь на протяжении многих лет. Безусловно, что в какие-то моменты она ослабевала, в другие же, наоборот, усиливалась, но никогда не обрывалась. Было бы ошибкой назвать их общение дружбой, но многое из того, что в себя вмещает смысл этого слова, действительно присутствовало. Совместное времяпрепровождение, взаимовыручка и помощь, поддержка и забота — эти атрибуты знакомы каждому человеку, у которого имеются друзья, но следует учитывать самое главное: Питер — мужчина, Ассоль — женщина.
Прошло много времени, прежде чем они смогли действительно узнать друг друга, заглянуть под оболочку, видимую каждому. Ассоль была девушкой, которая от возникающих проблем закрывалась в себе и убеждала себя, что ей так лучше с ними справляться. Она считала, что таким образом переварит их, а образовавшиеся отходы сможет выбросить в закоулки своего сознания, откуда они не смогут её потревожить. Но постепенно эти закоулки наполнялись мусором и превращались в мысленную свалку, которая с новой силой давила на уникально чувствительную девичью натуру. Питера привлекало в Ассоль её женственность, аристократическая лёгкость и чистоплотность. К тому же она была мудра не по годам, о чём свидетельствовали выводы из её наблюдений, небанальные взгляды на окружающий мир, скрупулёзное отношение к мелочам и условная дальнозоркость. Мудрость, переплетённая с внутренней неуверенностью, заставляла Ассоль сдерживать свои эмоции и чувства по отношению к людям. Ей было сложно довериться человеку, но если этот момент наступал, то весь внутренний мир девушки, в котором она сама толком не могла разобраться, представал перед другим в обнажённом виде. Ассоль была маленькой, беззащитной девочкой в оболочке сильной и независимой женщины.
К Питеру Ассоль привязали кардинально противоположные качества, недостаток которых у неё наблюдался. Её удивляла его уверенность, которая иногда ничем не была подкреплена. Девушке казалось, что Питер готов пройти сквозь языки пламени. И действительно, он без лишних колебаний не раз бросался в костёр, даже если после этих стремлений вперёд на его теле оставались ожоги, которые другого заставили бы в следующий раз остановится. Также Ассоль ощущала силу во взгляде Питера, который мог заставить человека изменить своё мнение, ни сказав ему и слова. И на фоне всего этого абсолютно неуместной была также и его доброта, которая могла распространиться даже на неприятных и чуждых ему людей. Но в этом и была его особенность, кажущаяся наблюдателю чем-то неправильным и далёким. Ассоль видела в Питера того, от кого непонятно чего и ожидать (и это несло в себе больше света, но иногда и могло застигнуть другого врасплох). Каждый новый день мог действительно стать новым, непохожим на предыдущий и на следующий. В последствии девушке станет понятно, что это довольное редкое качество, означающее то, что человек способен не дни вмещать в жизнь, а жизнь — в дни. Как уже можно было заметить, Питер олицетворял стихию воздуха, что уже обо многом говорит. В большинстве случаев он был лёгким ветерком, привлекающим своим дуновением окружающих его людей, но иногда становился и ураганом, отпугивающим его увидевших, способным в мгновение сдвинуть с места несдвигаемое.
И неправильно было бы считать, что Питер был человеком, у которого не имелось изъянов. Не хватит пальцев на руках и ногах, чтобы их сосчитать. Одна из его пагубных привычек находила отражение к тяге к ранее неизвестному, и прежде, чем действовать, он не обдумывал возможные последствия и риски, что ни единожды приводило его к самым негативным результатам, о которых ему приходилось сожалеть. Пройдёт ещё немало времени, когда он наконец-то перестанет идти по этим граблям, поняв, что это не путь с препятствиями, а стремление к ним. Излишняя самоуверенность может показаться нам отрицательной чертой в характере и, вероятно, так оно и есть, но это и отличный пример, что в некоторых случаях закостенелое «плохо» может выступать в роли недооценённого «хорошо». Человек (не обязательно неуверенный в себе) рассудительный, склонный к кропотливому анализу в случаях, требующих сиюминутного решения, застопориться на месте, и его обгонит тот, кто чрезмерно уверен в себе. И только время покажет, врежется ли он на скорости в стену и расшибётся, или снесёт её, открыв для себя новые горизонты.
И вот таких два разных человека, наполненные всевозможными странностями и противоречиями, встретились. И до того момента, как они впервые уснули вместе, и не в одном помещении или даже кровати, укрываясь разными одеялами, а когда уснули так, чтобы проснуться и посмотреть друг другу в глаза, улыбаясь и понимая, что этот день настал, они прошли долгий путь, усеянный самыми разнообразными ситуациями, преградами, чувствами и эмоциями. Это, как уже известно, были и экстравагантные выходки Питера в различных состояниях, и искусственная отстранённость, а также попытки держать дистанцию со стороны Ассоль, и тишина, когда они оба старались сделать вид, будто им всё равно друг на друга, но в моменты этого молчания они разрывали сами себя на клочья, проклиная этот мир.
И по итогу всё это помогло им сблизиться до такой степени, что они чувствовали друг друга на расстоянии, знали, какое у кого настроение и что необходимо сделать, чтобы оно улучшилось. Они стали той парой, которую никогда бы не превознёс в своих стихал поэт, в картине — художник, в кинофильме — режиссёр, в звуках — музыкант. Они разбивали все рамки прекрасного, возвышенного и сокровенного, они разбивали их, потому что эти рамки были настолько узки для описания их взаимоотношений, что не выдержали бы того смысла, что кроился в одном лишь только взгляде, не говоря уже
