умный?
– У меня есть друзья, – нервно хмыкает Рогочий.
– И кто они? Из гимназии?
– Нет. Он не отсюда, но тоже считает, что ты урод.
Что-то шевелится на подкорке. Какая-то ниточка, но я не понимаю, куда она ведет. Оглядываю площадь, немногочисленные прохожие шагают мимо, вдалеке по дороге носятся машины. План и правда был неплохой. Если бы мы с Ланой чуть меньше доверяли друг другу и я не узнал о встрече от нее, то мог бы и не заметить подставы, разозлившись из-за поцелуя.
– Тогда передай ему, что он неудачник, – бросаю я, притягивая Лану ближе.
Она с готовностью пристраивается рядом, и я обнимаю ее за плечи.
– Пока, Сева, – надломлено говорит Лана, а я надеюсь, что это «прощай».
Все, пора ее уводить. Больше здесь делать нечего. Дорожка из серой плитки тянется к скверу, деревья негодующе качают ветвями. Искоса поглядываю на Лану, она щурится от летящего в лицо снега, который оседает на ее ресницах и волосах белыми крошками, и нервно кусает губы, сдирая кожу. Черт!
– Если ты подождешь здесь немного, я догоню его и размажу по площади.
– Это ничего не изменит, – опустошенно говорит она.
– Лана, это не считается. Ты не ответила на поцелуй и…
– Надо было поцеловать тебя в музыкальном классе! И тогда бы… тогда мой первый…
– Это не считается! – выкрикиваю я, уже не понимая, кого из нас пытаюсь убедить.
Лана замедляет шаг и удивленно смотрит на меня.
– Что? Я не каменный. Единственное, почему я его не прибил, так это потому…
– Знаю. Ты мой герой.
Смеюсь, на мгновение прикрывая глаза ладонью, потому что она выглядит слишком мило и беззащитно. Терпение на исходе.
– Ты тоже отлично держалась. Молодец.
– Получается, мы поймали манипулятора? – с дрожащей в голосе надеждой спрашивает Лана.
– Получается, – отзываюсь я, но сам не верю в это до конца.
Все выглядит именно так, но никак не вяжется с самым началом. А может, и правда случайность? Сева просто поймал момент и… Не знаю. Слишком много дыр.
Сжимаю руку на плече Ланы, ее присутствие умиротворяет и расслабляет. Из нас вышла отличная команда, но самое смешное, что ни играть, ни воевать мне больше не хочется. Я, черт возьми, просто счастлив. Могу спокойно окончить школу, никому ничего не доказывая. У меня уже есть все: статус, верная свита, милая девушка, которая каждый день взрывается в руках, как петарда.
С неба летят крупные пушистые хлопья, ветер пронзительно воет, блуждая между голыми деревьями и массивными деревянными скамейками. Смотрю на Лану, закрывшуюся в мыслях, и понимаю, что не хочу повторения сегодняшней ситуации ни в каком виде. Не хочу больше так рисковать. К черту войну! Андрюша может хоть голышом на крыше тридцать третьей школы станцевать, мне плевать.
– Давай зайдем куда-нибудь погреемся, – предлагаю я. – Я даже разрешу тебе выпить чай из чашки и добавить в него сахар самостоятельно.
– Не хочу я чай! – обиженно говорит Лана.
– А чего хочешь?
Она вдруг останавливается и встает передо мной, глядя в глаза сквозь парящий снег. Мы одни на дорожке, а может, и во всем мире. В тишине старого сквера слышится только громкое биение моего сердца и хруст ледяной крошки от шага, которым Лана сокращает расстояние между нами.
– Наклонись, – просит она с нежным смущением.
Опускаю голову, Лана скользит ледяными пальцами по моей шее. Это ведь разрешение, я правильно понимаю? Касаюсь ладонью ее щеки и тянусь ближе. Белый пар вылетает изо рта, мороз щиплет нос.
– Если ты сейчас этого не хо… – шепчет Лана.
– Ага. Не хочу, – говорю я и целую ее, не желая больше ждать.
Лана напрягает руки и плечи, словно собирается отдалиться, и я медленно вожу губами из стороны в сторону, умоляя ее не делать этого. Глотаю ее нервный выдох и принимаю ответный нерешительный поцелуй. Обнимаю Лану за талию и притягиваю ближе, осторожно захватывая в плен ее нижнюю губу. Медленно, шаг за шагом, дожидаясь ответа на каждое касание, увожу ее все дальше в новые ощущения. Делим дыхание, передавая тепло. Скрываемся за белоснежной занавесью, открываясь друг для друга совершенно с другой стороны.
Такое чувство, что душа увеличивается в размерах и выходит за пределы тела. И уже нет ничего важнее вкуса и запаха, что кажутся такими знакомыми. Лана откликается все уверенней, путает пальцы в моих волосах, гладит щеки. Прижимаю ее крепче и отрываю от земли. Улыбается. Чувствую. Она сильнее прижимается к моим губам, а после запрокидывает голову. Пронзительный радостный визг улетает в небо, звенит заливистый мелодичный смех.
Любуюсь Ланой, глядя на нее снизу вверх. Она опускает подбородок и перебирает ногами:
– Поставь меня.
– А ты в обморок не упадешь?
Она хмурит брови и открывает рот в немом возмущении.
– Какой же ты самоуверенный!
– Еще скажи, что тебе не понравилось.
– Это было… – Она прищуривает один глаз. – Неплохо.
– Всего лишь неплохо?
Вращаюсь на месте, раскручивая Лану. Она хватается за мою шею и кричит что есть сил:
– Это было потрясно! Потрясно-о-о!
* * *
Парень в старой армейской куртке и черной шапке, натянутой до бровей, стоит рядом с толстым дубом и наблюдает за ситуацией, которая отлично подошла бы для романтического фильма, на который он совсем не рассчитывал. Здесь должна была быть драма, именно ее он хотел увидеть и вкусить сполна чужую горечь.
Молодая пара счастливо смеется, кружась под снегопадом. Парень злобно скалится и сплевывает вязкую слюну на свежевыпавший снежный ковер. Он разворачивается и уходит, держа в мыслях фразу, написанную прекрасной девушкой: «Стандартных вариантов создания переломного момента всего два». И если первый не сработал, стоит озаботиться вторым. Больше он не намерен ошибаться.
* * *
Горячий чай, искренняя радость в глазах Ланы, метель за окном и уютная атмосфера кофейни стирают тревоги и переживания. Несколько часов пролетают как один головокружительный миг за легкой беседой, приправленной веселыми историями и подколками. Лана рассказывает о ягодах с бабушкиной дачи, о ненависти к собиранию грецких орехов и поливу помидоров, о том, как однажды она чуть не утонула в море, заплыв слишком далеко, и о том, как боится экзаменов. Обсуждаем учебу и планы на выходные. Даже удивительно, каким все стало простым и размеренным. Когда не думаешь о прошлом и не пытаешься заглянуть слишком далеко в будущее, настоящий момент вдруг ощущается поистине волшебным. Ты его чувствуешь, проживаешь. Каждый удар сердца, каждый вдох, движение руки, глоток чая, все становится ярким, непостижимым и отзывается в душе ощущением счастья и покоя.
– Снег не прекращается, – говорит Лана, глядя в окно. –
