Но ведь - действительно, горе.
Вкратце
Чаадаев, Петр Яковлевич, родился 27 мая 1794 года в Москве, крестными его были действительный тайный советник и кавалер граф Федор Андреевич Остерман (бывший одно время московским генерал-губернатором и сенатором, из Остерманов) и вдовствующая княгиня Наталия Ивановна Щербатова. Вскоре братья (Михаил родился чуть раньше, 24 октября 1792 года) оказались в селе Хрипунове Ардатовского уезда Нижегородской губернии, в родовом имении их отца, умершего, когда Петру не было и года. А в марте 1797 года умерла и мать, Наталья Михайловна Чаадаева, урожденная Щербатова.
Согласно документам, наследники оказались владельцами имений во Владимирской и Нижегородских губерниях с 2718 душами обоего пола и дома в Москве. Жихарев добавляет, что имелся при том еще и денежный капитал размером примерно в миллион ассигнациями.
Детей переняла тетка, княжна Анна Михайловна Щербатова. О ней и ее отношении к сиротам говорит известный эпизод: находясь с племянниками у церкви, она услышала вопли подбегавшего слуги: "У нас несчастье!" (в доме начался пожар). "Какое ж может быть несчастье? - удивилась тетка. - Дети оба со мной и здоровы". Жихарев, впрочем, пояснил, что тетка впопыхах не разобралась, про что именно ей толкует слуга, но что это меняет?
С точки зрения последующей карьеры героя следует сказать, что фамилия братьев прослеживалась с "Бархатной книги", сообщавшей: "Чаадаевы. Выехали из Литвы. Название получили от одного из потомков выехавших и прозывавшегося Чаадай, но почему, неизвестно".
Исходя из естественного предположения, что амбиции молодых людей не в последнюю очередь определяются предками, скажем, что Иван Иванович, прапрадед Ч., был при государе в качестве дипломата, в частности - послом в Варшаве, у "Леопольда Цесаря римского", в Вене и Венеции. При его непосредственном участии был заключен "вечный" мир России с Польшей, по которому последняя навсегда отказалась от Киева.
Дед Ч., Петр Васильевич, служил в лейб-гвардии Семеновском полку и в чине капитана был послан из Петербурга в Москву с манифестом о вступлении на престол Елизаветы Петровны, а в 1743 году по ее приказу отправился в одну из российских губерний для производства ревизии о числе душ, после чего с ним случилось некое умопомешательство.
Сумасшествие его состояло в том, что он иной раз воображал себя персидским шахом. "Шаха" засунули в заведение, не помогло. Императрикс Елисавет лично присутствовала при попытках изгнать из "персидского шаха" злого духа, предпринятых по настоянию духовенства. Тот, однако, не покорился.
По версии же Екатерины II все было несколько иначе: "Сумасшествие Чаадаева заключалось в том, что он считал Господом Богом шаха Надира, иначе Тахмаса-Кулы-хана, узурпатора Персии и ее тирана". Впрочем, поморщилась она в тех же "Записках", сумасшествие Чаадаева-деда выглядело весьма сомнительным, поелику во всем, кроме Персии, П.В. отличался отменным здравомыслием. Ходили слухи, что он придуривается, желая отвлечь от себя подозрения во взяточничестве во времена ревизии.
Отец Ч., Яков Петрович, служил в том же Семеновском полку, выйдя откуда по отставке подполковником, служил советником нижегородской уголовной палаты, где, понятное дело, сталкивался со злоупотреблениями различных лиц, в особенности -управляющего коллегией экономии Петра Ивановича Прокудина. В год рождения Петра Яковлевича отец его напечатал в типографии у "Ридигера и Клаудия" комедию "Дон Педро Прокодуранте или наказанный бездельник", автором коей был выставлен Кальдерон, а перевод будто был сделан в Нижнем Новгороде. Прочтя текст, Прокудин взбеленился и попытался скупить все экземпляры комедии, в чем практически преуспел, поскольку даже сам Ч. увидел текст (благодаря М.Н.Лонгинову) лишь под конец жизни.
Университет и далее
Петр и Михаил Чаадаевы вместе с двоюродным братом Иваном Щербатовым поступили в Московский университет в 1808 году. Неизвестно, на каком факультете учился Tschaad, но их тогда было четыре: физмат, медицинский, нравственно-политических наук, филфак. Нравственно-политический был любопытен по составу дисциплин: теория и история законов, римское право, логика, метафизика и эмпирическая психология; элементы политики и политэкономии; история европейских государств и история XVIII века.
По окончании университета, Чаадаевы отправились в Петербург, традиционно - в лейб-гвардии Семеновский полк, причем Tschaad просит кузена Ивана Щербатова, отправившегося в Питер раньше, подыскать им "покои комнат в семь, каковые побольше и почище - и прошу вас, если можно, так, чтобы нанять с дровами на два месяца - в веселой части города... Не забудьте, прошу вас, велеть истопить нанятые покои до нашего приезда - кстати, постарайтесь нанять, если можно, с мебелями".
Ну, а в марте 1812 года Семеновский полк в составе гвардейской пехотной дивизии А.П.Ермолова, входившей в гвардейский корпус под началом Великого князя Константина, пошел на Запад.
1812 год
"Три похода, сделанные Чаадаевым в военную эпоху последних войн с Наполеоном, в военном отношении не представляют собой ничего примечательного. В конце двенадцатого года он был болен какой-то страшной горячкой, где-то в польском местечке, на квартире у какого-то жида, однако же поспел к открытию военных действий в тринадцатом году. Под Кульмом в числе прочих получил Железный крест. В четырнадцатом, в самом Париже, по каким-то неудовольствиям, перешел из Семеновского полка в Ахтырский гусарский, странствования которого и разделял (Краков, Киев и другие местности австрийских и русских пределов), до окончательного своего перевода в лейб-гусарский полк и до назначения адъютантом к командиру гвардейского корпуса Иллариону Васильевичу Васильчикову (впоследствии графу, князю, председателю Государственного совета)".
Что до неудовольствий, то их причины не установлены, а сослуживец М.И.Муравьев-Апостол предполагал, что все дело - в новом кавалерийском мундире, отмечая, что в Париже Ч. поселился вместе с офицером П.А.Фридрихсом - из гусар "собственно для того, чтобы перенять щегольской шик носить мундир. В 1811 году мундир Фридрихса, ношеный в продолжение трех лет, возили в Зимний дворец, на показ".
Весной же 1816 года Чаадаев перешел корнетом в лейб-гвардии Гусарский полк (квартировавший в Царском селе), что считалось благоприятным для дальнейшей карьеры. Хорош был и новый мундир: в 1815 году офицеры полка получили приказ носить шляпы с белой лентой вокруг кокарды. На мундире бобровый мех, по ремням портупеи - галуны, у сапог - золотые кисточки.
"В мундире этого полка всякому нельзя было не заметить молодого красавца, белого, тонкого, стройного с приятным голосом и благородными манерами. Сими дарами природы и воспитания он отнюдь не пренебрегал, пользовался ими, не ставил их гораздо выше других преимуществ, коими гордился и коих вовсе в нем не было, - высокого ума и глубокой науки. Его притязания могли бы возбудить или насмешку, или досаду, но он не был заносчив, а старался быть скромно величествен, и военные товарищи его, рассеянные, невнимательные, охотно представляли ему звание молодого мудреца, редко посещавшего свет и не предающегося никаким порокам. Он был первым из юношей, которые тогда полезли в гении..." - Вигель, вечный недоброжелатель Tschaad'a.
В это время (1816) Tschaad знакомится у Карамзиных с г-ном Пушкиным, лицеистом, страдающим от того, что не был на войне и не видел "великих дел". Это было в июле-августе, в августе-сентябре Чаадаева производят в поручики, а через год, в декабре 1817-го, командир гвардейского корпуса Васильчиков берет его себе в адъютанты.
"Катерина Николаевна Орлова, дочь прославленного Раевского и жена того любимого адъютанта Александра I, которому 19 марта 1814 года довелось заключать одну из самых громких на свете капитуляций и, конечно, самую славную во всей русской военной истории, условие о сдаче Парижа, - знавшая как свои пять пальцев все тогдашние положения петербургского общества, сказывала мне, что в эти года Чаадаев со своими репутацией, успехами, знакомствами, умом, красотою, модной обстановкой, библиотекой, значащим участием в масонских ложах был неiспоримо, положительно и безо всякого сравнения самым видным, самым заметным и самым блистательным из всех молодых людей в Петербурге" - Жихарев.
Сам Tschaad впоследствии это время любить не станет, характеризуя себя блестящим молодым человеком, бегающим за всякими новыми идеями и слегка касающимся их, не отдававшимся им вполне и не имевшим ни одной прочной, - и упрекал себя в непоследовательных мечтаниях и в отсутствии основательного мышления. Из факта подобного самообвинения с несомненностью следует восполнение вышеозначенных недостатков к моменту сетований о них.
Отличник как тип
Отличник всегда предполагает наличие для себя особого пути развития, основной приметой которого является его необщепринятость вкупе с одновременным участием в нем схожих по миро-ощущениям современников. Чаадаев записался в масоны.
