на слуху. Тоха, как только мы выдвигались из гостиницы, говорил мне трагическим голосом, полным скорби и недоумения:
– Дед! Мы опять идём смотреть какой-то старый дом?
Уговорить его было возможно, только пообещав какую-то игрушку, но тут тоже были проблемы. Получив её, он сразу искал место, где можно будет сесть и поиграть в неё.
Помнится, посетив базилику на Монмартрском холме, я, усадив их с бабкой на скамейку, пошёл сделать несколько снимков. Отщёлкав полкассеты, я, спускаясь вниз, глянул на скамейку, где десять минут назад оставил жену с внуком, понял, что я сейчас лишусь семьи. Какой-то мужичок, явно клошар по виду, угощает мою жену вином из двухлитровой бутыли, а она это вино дует. Причём с явным удовольствием. Тоха развесил свои игрушки по кусту, под которым они притулились, и тоже явно доволен жизнью. Оба с недоумением поглядели на меня, когда я попытался их утащить из компании клошара. В их взглядах читалось недоумение – что это за неприятный тип пытается разрушить их приятный досуг? Еле уволок обоих.
Были и иногда неприятные моменты, но в целом они не испортили впечатления. Как-то ища, где перекусить, мы зашли в ресторанчик напротив французской прокуратуры, я поинтересовался на входе:
– Do you have an English menu?
– Yes.
Когда мы расположились за столом, оказалось, что меню на английском языке не оказалось, но помещение было вполне уютным, и мы решили там расположиться. Милка очень хотела попробовать настоящий луковый суп, не зная, как это прозвучит на французском, мы попросили:
– Чиполо суп.
Надеясь, что разберутся. Сказку про Чиполлино знала вся Европа, и какой-то суп нам принесли. Но лука в нём не было. В тот день было дождливо, пасмурно, мы были измяты и выглядели, наверно, непритязательно, хотя тряпьё на нас было дорогое. Не знаю, чем-то мы не понравились официантам, может быть, оттого что не владели языком Дюма и Шарля Бодлера, и общались они с нами через губу, с выражением явной неприязни. Я по рассеянности разбил на столе стеклянную бутылку с водой, они даже не поменяли скатерть, мы так и доедали свой хреновый обед за столом, усыпанным осколками стекла. По окончании трапезы нам выставили счёт, превышающий раза в два реальную стоимость нашего обеда. Причём в счёте была цена их дрянного стеклянного кувшина, который я хренакнул, что меня удивило. Обычно стоимость разбитой за столом посуды в счёте не вставляют, если ты, конечно, в пьяном угаре не переколотил злонамеренно всю сервировку. Денег у нас было до фига. Это была первая поездка с внуком, и я подстраховался на все возможные случаи. Потом я в ресторанах обычно не скуплюсь на чаевые. Я указал официанту на место рядом с собой, чтобы мы могли разобраться, откуда такая сумма, но официант строго меня отчитал на плохом английском, примерно таком же как мой, строго указав, что я здесь не босс, чтобы указывать ему, где стоять, а босс здесь именно он.
Разозлившись, но понимая, что с ними я ни о чём не договорюсь, я вспомнил, что глава турфирмы, навещая нас в гостинице, сказал:
– Алек Владимирович, по любой, даже самой пустяковой, проблеме сразу звоните мне, – и я позвонил ему:
– Слушай, мы тут в кафешке напротив Французской прокуратуры, зашли перекусить, а тут такое пиздушное отношение. Кувшин стеклянный я случайно разбил – они его нам в счёт поставили, да наплевать, я им всю посуду поменяю при хорошем отношении, но они даже скатерть не сменили. Попросил халдея рядом встать, чтобы через стол не общаться, – он заявил, что я не босс, чтобы ему приказывать, а он босс. Общаются с нами как-то через губу, наверно, за румынских цыган нас принимают.
– Хорошо, дайте ему трубочку.
Я передал. Через несколько секунд разговора с лица халдея сползла улыбка, и он, оказавшись на том месте, куда я его приглашал, чтобы не разговаривать через стол, остановившись в полупоклоне, протянул мне трубку. Наш турагент, бодрым голосом сообщил:
– Я ему сказал, что вы наши ВИП-клиенты, вы влиятельная особа на родине, и если пожалуетесь на их заведение в наше турагентство, то мы обратимся в Департамент туризма, чтобы они проверили их заведение. Они боятся этого как огня – Департамент может такие штрафы наложить, что их оттуда моментально как ветром сдует. Что вы говорили про кувшин и обслуживание?
– Да я случайно кувшин зацепил, он какой-то неустойчивый, брякнулся на бок, они его в счёт включили, да и без этого кувшина счёт завышен в полтора раза. Я хорошо в уме считаю, инженер в прошлом как-никак.
– Дайте ещё разок ему трубку.
Выслушав, что ему сказал наш турагент, халдей картинно хлопнул себя по лбу, вернул мне трубку и куда-то умчался. Мы немного поболтали с нашим фирмачом. Появился наш официант, вручил мне новый счёт и жестом попросил у меня телефонную трубку. Поговорив, он вернул её мне и остановился, ожидая ответа. Турагент сказал:
– Он извиняется, что не поменял и что разбитое стекло вставили по ошибке.
Я глянул на принесённый мне листок – сумма уменьшилась вдвое.
– Теперь всё в порядке.
– Ну, счастливо, обращайтесь по любому поводу. Машина в аэропорт будет вовремя. А пообедать или перекусить я вам советую, если вы недалеко находитесь: заезжайте в Латинский квартал, там народа поменьше. Во всех местах, где обилие туристов, официанты ведут себя беспардонно – звереют от количества посетителей.
Закончив беседу, я извлёк из кармана свой огромный лопатник. Когда мы по приезде поменяли привезённые доллары на франки, получалась какая-то несообразно большая сумма, которая, даже после того, как мы её располовинили с Милкой, с трудом влезала ко мне в кошелёк. Когда я вытащил всю эту пачку, большинство купюр в которой составляли самые крупные из имеющихся, халдею явно подурнело. Он стоял, уставившись в этот ворох банкнот, побледневший, с испариной на лбу, а я искал самые мелкие, чтобы расплатиться по счёту. Добила его Милка, поинтересовавшись:
– Тебе помельче надо? – Она извлекла из своей сумочки пачку ассигнаций в полтора раза толще.
Халдей понял, что он мог бы неплохо заработать, если бы правильно оценил ситуацию, но увы. Чаевых мы не оставили ему ни копейки, иногда я бываю очень вредным.
А иногда было и наоборот. Гуляя по Вандомской площади, я увидел вывеску Breguet и пошёл посмотреть, вдруг найду себе недорогие часики за пару тыщонок долларов? В Москве к часам «Бреге» было не подступиться. Зашли с Тохой в магазин, я пошёл вдоль витрины, разглядывая всё великолепие, размещённое за зеркальными витринами. Ценников не было,
