Старшая дочь Екатерины Ивановны Козицкой - Александра Григорьевна - долго не выходила замуж. Лишь когда ей было уже 27 лет, она влюбилась во французского эмигранта, марсельского дворянина Ивана Степановича Лаваля. Лаваль ответил ей взаимностью, и, казалось, ничто не могло помешать их счастью. Но Екатерина Ивановна ни за что не хотела дать своего согласия на их брак. Кто-то посоветовал им обратиться к помощи имп. Павла 1-го и подать ему прощение, что они и сделали. Павел потребовал объяснений у Екатерины Ивановны, почему она не дает своего согласия. "Не нашей веры", - отвечала она, "неизвестно откуда взялся и имеет небольшой чин". Резолюция императора гласила: "Он христианин, я его знаю, для Козицкой чин весьма достаточный, а потому обвенчать". Дополнительное повеление было: "Обвенчать через полчаса". Лаваль получил, хотя не столь большое приданое, как кн. Белосельский-Белозерский, но все же очень приличное - кроме 20 миллионов рублей, знаменитый Архангельский завод на Урале, множество угодий и часть Аптекарского острова в Петербурге с великолепной дачей на берегу Невы.
После свадьбы молодые занялись устройством своей жизни в Петербурге. Прежде всего надо было обзавестись домом. Для этого они приобрели у А. Н. Строганова участок земли на Английской набережной близ Сенатской площади и построили на нем, по планам архитектора Тома де Томон, (37) дом, ставший впоследствии известным как своей архитектурой, так и накопленными в нем художественными сокровищами, а также и тем, что он стал центром, в котором сходились русские и иностранные замечательные люди того времени. Среди этих людей были Пушкин, Мицкевич, Грибоедов, Лермонтов, Козлов, m-me de Stael, Joseph de Maistre. Здесь 16-го мая 1828 года Пушкин читал перед Грибоедовым и Мицкевичем "Бориса Годунова", здесь 16-го февраля 1840 года, во время бала, произошло из-за кн. Щербатовой объяснение между Лермонтовым и сыном французского посланника Эрнестом Барантом, окончившееся дуэлью. Об этом доме говорит Пушкин в "Медном Всаднике":
"Тогда на площади Петровой
Где дом в углу вознесся новый,
Где над возвышенным крыльцом
С поднятой лапой, как живые,
Стоят два льва сторожевые
На звере мраморном верхом,
Без шляпы, руки сжав крестом,
Сидел недвижный, страшно бледный
Евгений..."
Сокровища, собранные Лавалями, были исключительной художественной ценности. В числе картин были три Рембрандта и много произведений знаменитых французских художников конца 18-го и начала 19-го столетий. В одной из зал пол был мозаичный, времен Нерона. Но самой замечательной коллекцией была коллекция этрусских и египетских древностей. Большинство этих художественных ценностей находится в настоящее время в Эрмитаже.
В этом доме супруги Лаваль прожили до самой смерти. Иван Степанович скончался 20-го апреля 1846 года, а жена его 29-го декабря 1850 года.
19-го марта 1814 года, в день взятия союзниками Парижа, Лавали находились в Лондоне, где жил в это время будущий король Людовик 18-ый. Александра Григорьевна, узнав, что претендент находится в тяжелом денежном положении, передала ему через герцога Блакаса 300.000 франков и, в благодарность за это, получила от него миниатюрный портрет, а в 1817 году король пожаловал ее мужу графский титул.
(38) У Лавалей было шесть человек детей: четыре дочери и два сына. Сын Павел, родившийся в 1811 году, умер от оспы через год после рождения, сын Владимир, родившийся в 1806 году, проигравшись в карты, застрелился в 1825 году. Из дочерей Зинаида, родившаяся в 1803 году, была замужем два раза, в первый раз за гр. Лебцелтерном, австрийским посланником при русском дворе, и затем, после его смерти в 1854 году, за итальянским поэтом Иосифом Кампанья. Дочь ее от Лебцелтерна вышла замуж за герцога Des Cars. Одна из дочерей последней, графиня Jeanne de Cosse Brissac имела дочь, вышедшую замуж за князя de Robeck, графа Levis Mirepoix. В замке последней "La Morosiere" похоронена гр. Зинаида Ивановна Лебцелтерн. София Лаваль, по прозвищу Frison, которой после смерти матери перешел дом на Английской набережной, была замужем за гр. Борх, церемониймейстером и директором императорских театров. Александра Лаваль, воспитывавшаяся у бабушки Козицкой, вышла замуж за гр. С. Т. Ф. Корвин-Коссаковского, сенатора, ученого и публициста.
Совершенно особенная судьба ждала старшую дочь Лавалей - Екатерину, или, как ее звали в семье, - Каташу. Родилась она в 1800 году. О детстве ее не сохранилось никаких сведений, кроме свидетельства ее сестры Зинаиды: "естественно веселая, прямая, порывистая, с очень развитой чувствительностью, она отличалась необыкновенной отзывчивостью и добротой". Образование, по настоянию отца, она получила превосходное. Говорила она и писала по-русски, французски, английски, итальянски и немецки. Joseph de Maistre в письме к Александре Григорьевне Лаваль говорит:
" Mettez moi, je vous prie, aux genoux de cette grave Catache, notre maitresse a tous sur le participe passe ".
Предо мной миниатюрный портрет Каташи, сделанный в Париже, незадолго до ее свадьбы. Ее нельзя назвать красивой. Белокурая, с голубыми глазами, высоким лбом, небольшим ртом, но с довольно толстым носом, унаследованным от деда Козицкого, она производит очень милое и нежное впечатление. Все же в обществе она имела большой успех, благодаря живости своей беседы, природному уму и излучавшейся от нее доброты.
(39) После Реставрации Бурбонов гр. Александра Гр. Лаваль проводила много времени в Париже. На одну зиму сняла дворец Lobau и принимала в нем весь Париж. В 1819 году в доме Татьяны Борисовны Потемкиной Каташа встретилась с ее племянником кн. Сергеем Петровичем Трубецким. Он был сыном кн. Петра Сергеевича Трубецкого от его первого брака с свет. кн. Дарией Александровной Грузинской. Кн. С. П. Трубецкой родился 29-го июня 1790 года и ко времени его знакомства с Каташей ему было уже 30 лет. Это был высокого роста, стройный, с красивыми черными глазами и вьющимися волосами человек, очень умный и образованный, напоминающий чертами своего лица свою мать-грузинку. Сходство это заметно и в миниатюре, сделанной в Париже, особенно же в его фотографии, снятой в старости, сохранившихся у меня.
Каташа и Трубецкой полюбили друг друга и, с согласия родителей, вскоре повенчались. Свадьба их состоялась 16/28-го мая 1820 года в русской церкви на place Vendome, где тогда помещалось русское посольство. После свадьбы молодые вернулись в Петербург и поселились в доме Лавалей, где родители Каташи устроили им квартиру, в которой они жили совершенно самостоятельно. Счастье их было безгранично, но оно оказалось недолговечным. Их уже ожидали страшные события, которые хотя не разлучили их, но совершенно искалечили им жизнь.
Кн. С. П. Трубецкой воспитывался и получил образование в ту эпоху, когда молодые представители русского дворянства - единственной культурной среды тогдашнего русского общества - всецело находились под влиянием идей французской революции и энциклопедистов. Эта молодежь выросла во времена "дней Александровых прекрасного начала", а долголетнее пребывание заграницей во время Наполеоновских войн и особенно жизнь в Париже способствовали развитию в ее среде демократических и либеральных настроений. Кн. С. П. Трубецкой не только вполне был проникнут этими настроениями, но и был одним из первых, способствовавших попытке претворения их в действительность. Вернувшись в 1816 году из заграницы в Петербург, он сначала вступил в масонскую ложу "Три Добродетели", а затем в 1817 году образовал вместе с Александром и Никитой Муравьевыми (40) первое тайное общество под названием "Союз Спасения или Истинных и Верных сынов Отечества", устав которого был написан Пестелем. В 1818 году общество это было переименовано в "Союз Благоденствия", уставу которого, ранее составленному Александром и Михаилом Муравьевыми, П. Колошиным и кн. С. П. Трубецким, послужил основанием устав Тугендбунда. В 1822 году, на место уничтоженного "Союза Благоденствия" было создано в Петербурге "Северное Общество", в котором кн. С. П. Трубецкой занимал видное положение.
Квартира Трубецких в доме Лавалей, в котором бывали кроме всей знати, сам император и вся императорская фамилия, была, конечно, наиболее безопасным местом для собраний заговорщиков. В ней, в ванной комнате жены, Трубецкой хранил ручной печатный станок. В этой квартире Каташа познакомилась с Пестелем, Рылеевым, кн. Волконским и другими друзьями мужа. Однако Каташа не подозревала ничего о том, что происходило у нее. Когда же, наконец, из неосторожного разговора, она поняла, что затевает ее муж, она стала горячо отговаривать его и указывала ему на то, что его ожидает. Уговоры ее были напрасны, и заговорщики успокаивали ее тем, что бояться нечего, т. к. все меры предосторожности ими приняты.
14-го декабря 1825 года в передней дома Лавалей Пущин и Рылеев уговаривали Трубецкого, избранного накануне диктатором, выйти к взбунтовавшимся войскам на Сенатскую площадь. Он, потерявши веру в успех восстания, не послушался своих товарищей и скрылся с женой в австрийском посольстве у зятя гр. Лебцелтерна, где и был арестован.
