поскольку мы так далеко стоим в очереди, мы, вероятно, не успеем сегодня.
— Тогда все в порядке! — сказала я, и волна облегчения захлестнула меня. — Давай убираться отсюда, пока у меня не отвалились конечности.
— Эм, нет. — Оливия крепко скрестила руки на груди.
— Послушай, здесь холодно, и, похоже, мы все равно не войдем. Так что давай просто попробуем еще раз в следующем году, — предложила я.
Я начала пятиться с нашего места в очереди, но Оливия схватила меня за куртку спереди и втащила обратно.
— Вернись. У меня есть идея.
Она порылась в своем рюкзаке и вытащила мятую визитную карточку Top-10.
— Ты сохранила ее? — удивилась я.
Оливия не ответила. У нее было такое выражение лица, будто она что-то задумала.
— Не двигайся, — сказала она и исчезла за углом.
Девушка перед нами спросила меня что-то по-корейски, но я демонстративно пожала плечами.
— Английский, — сказала я. Она кивнула и повернулась, чтобы прислониться к стене вместе со своей подругой, в то время как я достала свой телефон и начала листать Instagram.
Не то чтобы я не хотела там быть. Я просто хотела пропустить прослушивание, избежать той части, где Top-10 неизбежно тщательно изучают меня; той части, где все остальные люди, проходящие прослушивание, будут сравнивать себя со мной — а меня с ними; — и перейти прямо к следующей части, где я должна петь каждый день. Но вместо этого я превращалась в сосульку, прокручивая фотографии друзей в Калифорнии, которые ели мороженое на пляже.
Примерно через десять минут и около сотни селфи в очереди возникла некоторая суматоха. Огромный мужчина в черном костюме и наушниках с рацией шел прямо на меня, а люди показывали на него пальцами.
— Элис Чой? — спросил он.
— Угу, — ответила я, кивая.
— Наль тарава.
Как кукушка в часах, Оливия выскочила из-за его спины.
— Он говорит идти с ним!
Я уставилась на них, слишком потрясенная, чтобы пошевелиться, пока не заметила, как все таращатся на меня, вероятно, задаваясь вопросом, что, черт возьми, сделало меня такой особенной, что аж Тоp-10 послали этого парня за мной. Я быстро сунула телефон обратно в карман и вышла из очереди, чтобы последовать за мужчиной ко входу.
— Боже мой, это так неловко! — прошептала я Оливии.
— Я не могу поверить, что это действительно сработало! — радостно сказала она. — Он собирается позволить тебе срезать путь у всех на глазах!
— Идеально. Теперь они все возненавидят меня.
— Они все равно возненавидят тебя, когда услышат, как ты поешь.
— О боже, не говори так.
Когда мы подошли ко входу, мужчина вытянул руку перед девушками, которые были первыми в очереди, оттесняя их назад, чтобы освободить нам место. Охранник открыл дверь и пропустил нас внутрь.
Мы вошли в похожий на пещеру вестибюль из черного мрамора. По всем стенам висели фотографии айдолов Тоp-10. Они будто смотрели на нас сверху вниз в мягком фокусе, как изображения святых в церкви. Внизу, в другом конце вестибюля, четыре администратора сидели под массивным логотипом Top-10 Entertainment, его пурпурное свечение отражалось от черных мраморных стен и делало помещение похожим на зияющую пасть монстра.
— Срань господня, Лив. Ты сделала это! Мы действительно проникли внутрь! — восторженно сказала я, обнимая сестру за плечи в вестибюле. Я не ожидала, что почувствую такой… благоговейный трепет, но я была поражена до глубины души.
— Ничего особенного, — ответила Оливия. — Мы всего лишь стоим внутри академии крупнейшего агентства K-pop во всем мире. Знаешь, просто совершенно обычный день.
— Это определенно то место, где мы, похоже, оказались.
— Ты знаешь, сколько девушек отдали бы жизнь, чтобы оказаться сейчас в этом здании? — спросила она.
— Я думаю, мы только что прорвались по меньшей мере перед пятью сотнями из них, — сказала я.
— По крайней мере.
Человек, который привел нас внутрь, исчез, оставив нас на произвол судьбы в толпе людей, пытающихся зарегистрироваться за двумя столами. Мы выбрали один из них и встали в очередь.
Когда мы подошли к стойке, женщина с планшетом заговорила с нами, и Оливия перевела. Женщина записала мою личную информацию — адрес и номер телефона, — затем вручила мне четыре английские булавки и мягкий листок бумаги с напечатанным на нем номером 385.
— Это твой номер. Ты должна приколоть его спереди к своей футболке, — объяснила Оливия. — Они назовут его, когда придет твоя очередь на прослушивание.
После того как я зарегистрировалась, женщина направила нас в мраморный коридор, который отклонялся от вестибюля. На нем были обложки альбомов в рамках и постеры с гастролями таких артистов, как Full Heart, G2K и Солли.
Оливия остановилась перед увеличенной обложкой альбома в синей рамке. На ней были изображены пять идеально вылепленных лиц, на каждом из которых был старомодный цилиндр. Это были MSB.
— Ты понимаешь… — Оливия замолчала на полуслове, чтобы погладить фотографию мальчика с моноклем, — что мы сейчас находимся в том же здании, что и Чжун Квон? Он мог пройти по этому же коридору час назад. Мы можем дышать тем же воздухом, что и Чжун Квон.
— Лив, серьезно, ты говоришь как ненормальная сталкерша.
Глаза Оливии как бы остекленели, и она продолжала прижимать руку к фотографии:
— Ради Чжуна я бы бросила школу, отреклась от семьи и продала все свое имущество.
— Это кажется немного радикальным.
— Ты не поймешь, пока у тебя не появится свой ultimate bias [5].
— Зато я совершенно ясно понимаю, что ты чокнутая. Давай пойдем, — сказала я, натягивая на нее капюшон.
Оливия опустила руку и вздохнула:
— Знаешь, когда-нибудь ты сможешь стать чьим-то ultimate bias.
— Давай сначала посмотрим, пройду ли я это прослушивание.
Мы прошли через пару двойных дверей с надписью «ЗВУКОВАЯ СЦЕНА» и попали в огромную студию размером со склад. Пахло горячей резиной и свежей краской. В одном углу был гигантский белый фон, освещенный десятками прожекторов. Это выглядело как пустая съемочная площадка без каких-либо декораций или реквизита.
На краю сцены за длинным рядом столов сидела группа важных мужчин и женщин.
— Это, должно быть, судьи, — предположила Оливия, кивая на столы.
— Уф. — Я почему-то на мгновение забыла, что там будут судьи, и теперь мне совсем не хотелось смотреть на них.
— О! — Оливия указала на конец стола. — А вот и женщина из норэбана!
— Хорошо, я вижу ее. — Я опустила руку сестры, чтобы она не привлекала к нам внимание, но на самом деле я почувствовала некоторое облегчение, увидев знакомое лицо.
По крайней мере, здесь был один человек, который знал, что я умею петь. На ней все еще была бейсболка Sony,
