сигаретой. Мы же стояли перед дверью в ожидании звонка и скрежета старого толстого ключа, с трудом проворачивающегося в ячейке, принюхивались и хихикали. Знатоки утверждали, что Исса курит весьма распространенный тогда «Ораl», и это подтверждалось смятыми коричнево- белыми упаковками, которые иногда печально поблескивали в мусорном ведре утратой девственной неприкосновенности. Исса не находила нужным завертывать использованные упаковки в бумажки перед тем, как выбросить, она полагала, что нам и без нее прекрасно известны все марки сигарет тех лет. Перед самым звонком слышался звук открываемой оконной рамы, тянуло сквозняком, наконец распахивались двери в царство тканей, швейных машинок, кастрюль и немудреных продуктов. Мы с гоготом втягивались в кабинет и в свое будущее.
Мне кажется теперь, что рассказывая нам, как варить борщ, шить юбку или беречь коленки Исса неосознанно пыталась вложить в наши наивные головы её собственные представления об уравнении вида женского счастья, в котором решением должно быть наличие порядочного и обеспеченного мужчины, а функциями могли выступать и хорошенькое личико, и умелые руки, а, самое главное, внутреннее понимание устройства обычной, весьма далёкой от школьных предметов, жизни. Кроме нее с нами (во всяком случае, со мной) никто из учителей и родителей об этом не говорил. В отличие от математики, физики и химии меня это знание не коснулось, а без опытных преподавателей сама я в этом отношении была непроходимо тупа. Иначе чем можно объяснить, что через семь лет после этого происшествия с Иссой Давыдовной и Оленёвой, я вдруг, сама не зная зачем, вышла за Вовика Никитина замуж. Где были мои мозги и куда смотрели мои глаза? Не исключено, что когда я в свои последние каникулы случайно встретила Никитина на улице, мне просто показалось лестным, что он, рассказывая о других ребятах, ни разу, ни словом не упомянул об Ольге, и я почувствовала к нему доверие.
***
После разговора с директором мама умоляла меня больше «не высовываться». Отец сказал, что он продолжает оставаться в высоком мнении о моих умственных способностях, но я не должна их с мамой «подводить». Первый раз в жизни я сама почувствовала опасность и заткнулась. Я отвечала, как всегда, на отлично, но после уроков сразу шла домой и практически ни с кем не разговаривала. Несмотря на это, на состоявшемся через несколько дней комсомольском собрании меня с подачи нашей классной и при полном молчании почти всех присутствующих одноклассников всё- таки исключили из комсомола. Шурик Киселёв правда попытался что- то сказать в мою защиту, но классная его быстро осадила. Никитин, как бы забыв, что это именно он был техническим виновником случившейся драки, разряжал обстановку несмешными шуточками. Оленёва пребывала в оскорблённом состоянии. Мимо оконных штор (тех самых, которые Синичкина подшивала на домоводстве) ядерными солнечными потоками лился весенний свет и отпечатывался широкими прямоугольниками на столах, на полу. Зу- зу, сидевшая рядом с окном вся сморщилась и закрыла лицо ладошками. Меня заставили встать и выйти к доске, я старалась ни на кого не смотреть и смотрела куда- то вбок, поэтому мне врезались в память тонкие металлические ножки наших учебных столов и стульев, которые поднимались от пола и давали четкие косые тени. И только мой стол в этом математическом царстве непересекающихся прямых скособочился. Выходя из- за него, я задела край и сильно сдвинула его из ряда другой мебели, и он напомнил мне некстати вставший на якорь печальный корабль.
Когда классная произносила обвинительную речь, все сидели молча, делая вид, что это что- то вроде никому никогда не нужной политинформации и никого конкретно не касается. Во время голосования я все равно видела, что Оленёва сразу подняла свою руку высоко и четко. Никитин поднял ладошку, весело улыбаясь, будто помахал. Киселев, подняв руку, вздохнул, Синичкина стала его утешать, что- то шепча ему на ухо, а Швабра подняла руку, даже не отрываясь от тетради, в которую, как всегда, что- то списывала. Одна Зу- Зу после собрания подошла ко мне и предложила конфетку.
– Я воздержалась, когда голосовали за то, чтобы тебя исключить. Просто классная не увидела, наверное, мою руку.
– Воздержание – залог здоровья, – я посмотрела на неё сверху вниз и прошла мимо. Зу- Зу была тогда для меня незначительна.
Я никогда после школы не встречала её, и она так и осталась в моей памяти прежней: невысокая, толстая, с прыщами на лбу и с маслянистыми чёрными волосами. Томка Швабрина, с которой я до сих пор вижусь время от времени, рассказала мне, как потрясающе выглядит Гузель сейчас. У неё есть косметолог, шофёр, парикмахер, массажист и даже, кажется, личный самолёт. Она живёт в далёкой стране, в сказочном дворце, окружённом прекрасным парком, и её обожают трое её детей и пятеро маленьких внуков. И всё это потому, что родители своевременно выдали её замуж за того, за кого было нужно. Парень был из семьи, которая сильно поднялась в девяностые – то ли на нефти, то ли на газе. Томка однажды была у Зу- Зу в ее замке в гостях.
***
У аэрофлотовских стюардесс коленки, как на подбор. Мне это хорошо видно из широкого прохода между рядами кресел. Девушки стоят, встречая пассажиров. Все очень симпатичные, но всё- таки ни одна из них не могла бы сравниться с Олей Оленёвой.
Родители звали Ольгу Лялечкой. И если в моей семье гордостью родителей были мои оценки, то предметом восхищения Олиных родителей была красота их дочери. «Лялечка очень устаёт после уроков, ей нужно поспать. А ваша дочка не отдыхает после школы?» Так спрашивала мама Оленевой у моей мамы, возвращаясь с того единственного родительского собрания, которое моя мама посетила. Я не знаю точно, каков был мамин ответ, наверное, что- то вроде, что Майя после уроков носится, как конь, баскетбол – это ведь не для слабаков, но когда дома мама передала мне этот вопрос, я чуть не свалилась от смеха. Это Ольга- то устаёт от занятий! Да она едва бывает на половине уроков. То они с её ухажёрами удаляются слушать магнитофон, дело неотложное, потому что записи нужно срочно переписать и отдать. То ей нужно к портнихе, а это очень занятая портниха и к ней нужно приходить строго в назначенное время. Или Ольгу кто- то приглашает вечером в кино, а приглашают её кроме наших классных подлипал и мальчики постарше, поэтому днём она должна срочно сходить сделать маникюр. И не смотря на такую занятость оценки у Ольги были всегда вполне приличные и создавалось впечатление, что все учителя относятся к ней весьма снисходительно, если не
