без предупреждения посетить кабинет Райана, лишь заранее постучав. Он до сих пор всегда волновался перед этим кабинетом, потому что это был ОН, и как бы глубоко он не прятал свои эмоции по отношению к Райану, бывали моменты, когда психологические барьеры ломались, и волна нежности, желания или волнения окутывала его пылающим жаром. Сейчас было то же самое, к тому же предчувствие шептало, что-то тут не так, а надежда подбадривала, что ты же для него до сих пор избранный, самый лучший! Когда ему позволили войти, Райан сидел и сосредоточенно читал программку VIP скульптур. Обменявшись серией любезностей и рабочих банальностей, Райан вдруг опустил взгляд и сказал, что это – двойной VIP билет на выставку. Джулиан не понял, что Райан имел в виду и осторожно переспросил.
– Я беру тебя в качестве своего сопровождающего, – объяснил Райан ему терпеливо. Это означало, что Райан туда идёт без своего бойфренда, это уже была победа! Но блин, на что он снова надеется и главное, зачем ему это надо? – Ты не работаешь там, – снова заговорил Райан, – и не забывай, что мы идём вместе.
Чёрт, да что всё это значило, он что, брал его на это мероприятие в качестве своей пары? А как же бойфренд Райана? А как же его собственный? Там же точно будет пресса, фотографы, арт тусовка будет долго обсуждать это мероприятие, и что ему теперь думать?
В последнее время жизнь Райана Смита состояла из сплошных раздражающих факторов, а всё из-за того что суровые условия фэшн бизнеса диктовали ему слишком много своих правил, где оставалось слишком мало места для чистого искусства и экспериментальных идей. Райан был хорошим бизнесменом и подстраивался с лёгкостью к новым экономическим, политическим и финансовым течениям, но эта лёгкость всё же не была такой уж и лёгкой для его творческого эго, и эстетические потребности его гедонизма требовали больше голых идей, возвышенной красоты и новых путей. Реальность же была такова, что фирма держалась благодаря своим узнаваемым трендам, на которых они чуть ли не конвейером и зарабатывали большую часть прибыли. Конечно, экспериментальные коллекции, сотрудничество с уважаемыми фриками из мира моды и искусства, а также их театральные шоу на показах оставались его отдушиной, но всё же его последние годы в процветающей фирме стали какими-то рутинными.
Он до сих пор владел большей частью своих акций и числился директором фирмы, хотя на деле его управляющая команда делала большую часть работы за него. И если бы не они, сомнительно, что у фирмы было бы столько прибыли ежегодно, потому что он не позволял бы так много продавать все эти однотипные и обыкновенные вещи. Но он понимал, что хорошо для бизнеса, а что нет, так что всё реже он уже конфликтовал и протестовал, не подписывая выгодные для бизнеса контракты и расторгая сделки в пользу креативности и оригинальности. У него была идея продать акции и концентрироваться на творческой работе, реально вкладывать всё своё время и силы в создание дизайнов и шоу, но он создал эту фирму с нуля и был к ней привязан лихорадочным материнским инстинктом. Только он знал эту фирму изнутри и снаружи до мельчайшей детали, и никто и никогда не сможет справиться без него, фирма попросту потеряет себя с его уходом. Но фактически он ею уже не управлял, оставалось только признать этот факт и дать руководить бизнесом тем, кто понимал это лучше его. Пока что он не был к этому готов, нужен был какой-то толчок для этого, иначе это будет слишком болезненно.
И всё же кое-какие идеи у него были, как расстаться с управлением своей фирмы. Нужно было создать новую фирму, где можно будет максимально вкладываться в творческое развитие. Открытие галереи было самой частой его мыслью, и в последнее время он уже со своим партнёром и друзьями из мира искусства обсуждал более детально эти возможности, и наконец-то его жизнь снова стала беспокойно сосредоточенной. Его мысли быстро обретали формы, так что его идеи уже практически имели каркас бизнес-плана, который ему не терпелось осуществить. Может быть, он не был самым современным бизнесменом своего времени, но у него имелись все возможности (и финансы, и связи, и дар убеждения, и вкус) нанять любого человека или брать консультации на темы, которые были для него не самыми сильными сторонами. Но, тем не менее, он думал о своём проекте скорее как о той отдушине для себя, где главное было реализовать собственные идеи, а не потакать жестоким правилам бизнеса. Так что работа над открытием собственной галереи в какой-то степени уже началась.
Его путь в мир бизнеса не казался со стороны трудным, хотя на деле он требовал невероятного количества усилий, выдержку, нервную стойкость, профессиональное чутьё, умение принимать решения, гибкость и непоколебимую волю. И, конечно же, огромное желание видеть свои идеи осуществлёнными. Он был из хорошей и обеспеченной семьи, которая его поддерживала во всём, правда, он понятия не имел, откуда в нём проснулась креативность, и как он умудрился стать прославленным кутюрье. Много поколений его семья занималась успешно в сферах медицины, банковского дела и юриспруденции, но ни одного творческого члена семьи обнаружено не было ни сейчас, ни за несколько поколений до него. Он принадлежал четвёртому поколению в США, его предки немецко-еврейского происхождения перебрались в Америку в поисках лучшей жизни, и так и пустили свои корни, успешно осев на этом дружелюбном для белокожих континенте. Еврейская линия давно уже оборвалась, но чистота белой крови соблюдалась достаточно щепетильно в их семье. И хотя он не был сам расистом, всё же его воспитание и взгляды на жизнь ограждали его максимально от близких связей с другими расами. Он был поклонником древнегреческой и древнеримской красоты, предпочитая классику и приличия европейского мира, и хотя мир моды требовал гибкости и умения интегрироваться в глобализм двадцать первого века, его идеалы держали его в некоем коконе расовой чистоты. Но это не было заметно со стороны, так что никаких обвинений в расизме к его фирме не предъявляли. Во всяком случае, не на том уровне, чтобы возникли проблемы.
Его любовь к порядку помогала ему на протяжении многих лет умело распределять свой труд, а также организовать обязанности своих подчинённых. Он не сильно привязывался к конкретным людям, и если это случалось, в таком случае между ними должна была вспыхнуть невероятной мощности искра, и неважно, в каком виде – деловая, творческая, личная
