не могло быть для него препятствием, но мы его всё же сформулировали. Если в первом браке наши мнения о его избраннице разделились, то во втором его браке мы были едины – она нам не понравилась обоим. Была с изрядным апломбом, не подтверждённым ни образованием, ни воспитанием. В жизни, насколько мы разобрались в её характере, её интересовало лишь тряпьё, бухло и бабло. Ну и ещё, конечно, хороший перепихон.
Я не моралист, да и вряд ли сгожусь на эту роль в силу того, что и сам не против ничего из вышеперечисленного, но как-то никогда не был готов ограничиваться только этими четырьмя компонентами в жизни.
Мишка забил на наше мнение, что нас не очень обрадовало, но, признаться, мы и не ожидали, что он учтёт его при принятии решения о женитьбе. По мне, любой нормальный мужик такое решение всегда должен принять сам – вот он его и принял.
Невеста была в красном платье, в цвет платья Мишка заказал свадебный лимузин, Тохе было поручено таскать подол платья невесты.
Организовал и оплачивал всё сын сам, свадьбу гуляли в небольшом ресторанчике на проспекте Мира. Всё было как положено, из Германии прилетели Васильевы, были все его двоюродные братья и сестра.
Вёл свадьбу профессиональный тамада – артист, малоизвестный, но узнаваемый. Были какие-то конкурсы, в которых участвовали в основном дети. Тоха участвовал во всех, все, по-моему, и выиграл.
По нынешней традиции все дарили деньги, мы с Людмилой поступили так же.
Жили они на съёмной квартире, там и остались после свадьбы.
***
Ближе к Новому году Галина Борисовна уволилась, стал искать нового директора. Вспомнил, что жена моего двоюродного брата Григория, погибшего много лет назад, Наталья, когда-то работала директором магазина. Позвонил ей, она работала на заводе «Водоприбор». Мы встретились, поговорили, и она перешла к нам на работу директором.
Поработав немного, она попросила меня принять на работу её подругу, мол, вдвоём ей будет легче справляться – взял и её подругу. Не справилась ни сама, ни вместе с подругой, и опыт её работы директором магазина тканей мало помог.
Вроде бы всё работало, и отчёты сдавала, но толку не было – падала выручка, и в магазине был бардак. При ней товародевка, заведовавшая винным отделом, стала тайком выставлять продукцию, на реализацию которой не был заключен договор, – вся прибыль от продажи целиком шла ей в карман. Узнав, что её раскусили, сбежала и не появилась ни разу. Проморгала директор магазина, и Наташа, ещё немного помыкавшись, уволилась. Я был рад, что она сама поняла, что не справляется, – увольнять её самому мне было бы неловко, но рано или поздно пришлось бы.
Я предложил место директора одной из сотрудниц, она подумала над моим предложением и выдвинула встречное предложение:
– Алек Владимирович, не пойду я к вам директором. Вы поймите, что у вас работать и не красть очень сложно – контроля никакого фактически нет.
Я задумался. Это было так, я сам это отлично понимал. Моя система позволяла только работу бухгалтерии, и, поняв это, работники стали красть, минуя систему бухучёта, внаглую продавая продукцию без оформления договора покупки через магазин, или, сговариваясь с поставщиком, покупали продукцию по завышенной цене, получая за это откат 17. Для исключения подобных явлений необходим был или толковый и честный директор, или садиться самому и рулить в магазине. Директора, одновременно честного и толкового, я найти не смог, а сидеть и трудиться в магазине было выше моих сил – моральных. Не мог себя заставить. Михаил, конечно, отлично бы справился с этой работой, но он тогда увлёкся своей лабораторией. Я был уверен, что у него всё получится, и не думал, что будет правильным уговаривать его заняться магазином.
– Поэтому я к вам директором не пойду – боюсь, не удержусь, да и воровать мне у вас не хочется. У меня к вам встречное предложение, – продолжала разговор моя сотрудница, – вы мне его в аренду отдайте. Договоримся о цене, и у вас голова болеть не будет, и я буду на себя работать.
Мысль эта показалась мне интересной, мы обсудили её предложение с Андреем Михайловичем и заключили с ней договор. Поначалу это была даже не субаренда, просто мы договорились о фиксированной сумме, которую получали раз в месяц, всё, что зарабатывалось сверх, было её. Работала она с подружкой на пару – со своим бухгалтером.
***
В феврале 2002 года Тоха заболел ветрянкой. Забрали его в пятницу, он себя неважно чувствовал, помылся, лёг спать – ночью сыпь, высокая температура. Утром Мишка привёз Ирину Геннадиевну, диагноз был понятен, рассказала, как лечить, уехала. Болел тяжело, несколько дней температура под сорок. Дежурили по ночам поочерёдно, делали холодные обёртывания, жаропонижающие давали только при превышении какой-то предельной температуры. Всё делали как велела врач, повезло, что он заболел уже у нас, кто бы там его у маменьки так обихаживал?
После выздоровления, Тошка, мы с бабкой и Мишка с женой все вместе улетели в Турцию. Плавали в бассейне и море, играли в теннис, загорали. Вернулся он поздоровевшим.
На день рожденья подарили Антону его первый сотовый телефон. Его сотовые телефоны – это тема, которой можно было бы посвятить какой-нибудь детективный труд, поскольку до его совершеннолетия у него пропало неизвестно как и куда полтора или два десятка телефонов. Куда они у него девались, я добиться у него ответа не могу до сих пор. А тогда я шёл и безропотно покупал новый.
В возрасте лет шести я ввёл порядок ежемесячной зарплаты внуку. Прочитал переводную статью из какого-то американского журнала, в котором была высказана идея о том, что небольшие ежемесячные выплаты детям полезнее, чем подарки. Они приучают их формировать бюджет, копить деньги для крупных покупок. Мысль о том, что умение рационально обращаться с деньгами не менее важно, чем умение их зарабатывать, показалась мне весьма правильной. Дело в том, что я, несмотря на то что начал трудиться в пятнадцать лет, с личными деньгами всегда обращаюсь весьма нерационально – они пропадают у меня моментально после появления.
Идею о выплате ему зарплаты я обсудил с ним, она ему очень понравилась, я выдал ему первую зарплату и кошелёк для хранения.
Тогда какое-то время Юля жёстко выдерживала график посещения Антоном отца, ну и, соответственно, нас – попросту говнилась. Виделись редко, мы и Антон скучали друг по другу, вдобавок у Антона появился ещё один интерес – он позвонил и с тревогой в голосе поинтересовался:
– Дед, а
