- Бич и меч в руках Спасителя для меня так же святы, как терновый венец на его голове, - сказал Келлер, - и с этой стороны ни у меня, ни у церкви расхождений с вами нет. Как верный католик, я сейчас солдат Сопротивления - и только. Пришли враги, и я говорю им слова Евангелия: "Не мир вам, но меч!"
- Так, так, - Курт посмотрел на него, встал и прошелся по комнате. Не мир, но меч, в этом вы правы. Но меч-то этот во имя мира, а не во имя войны. Во имя этого мы и работаем вместе и верим друг другу. - Он говорил негромко и страстно, его смуглое обветренное лицо даже слегка порозовело. А вот они подняли меч во имя войны, поэтому их перебьют, как бешеных псов. Вот именно для этого мне и нужна ваша жизнь, за которую я, кстати, отвечаю собственной головой. Поэтому сидите смирно и будьте спокойны.
Он полез в сумку и вынул оттуда толстый четырехугольный пакет, завернутый в пергамент и накрепко перевязанный бечевкой.
- А теперь вот что: это - итог всей жизни одного старого профессора, вещь нам очень нужная,- сказал он, взвешивая его на ладони. - Передаю ее вам. Надежнее квартиры у нас не имеется. Могу ли я надеяться, что все будет благополучно?
- Разумеется, - ответил Келлер. - Надеюсь, вы не подумали, что я...
- Ну, ну! - улыбнулся Курт и положил ему руку на плечо. - Что же вы думаете, я совсем без глаз, не вижу, с кем имею дело? Берите вот и прячьте. Стойте! Куда вы это положете? Положите это в папку со своими Венерами, в них никто не будет копаться! Ну, до свидания!
Он приоткрыл дверь, снова ее быстро захлопнул и сказал:
- И вот еще что: эту ведьму обязательно смените. Уж очень она у вас любопытная, а за порядком не смотрит. А во всех углах сор. У Леды лебедь серый, как ворона. Недаром у вас и пароль такой: я посмотрел - и верно, лев-то без глаза.
...И второй разговор был у Курта по поводу музея, его хозяина и всего с ним связанного. В тот же день в зоопарке, куда он пошел гулять под вечер, в темной аллее к нему подошел вдруг моло-дой, красивый эсэсовец со стеком в руках. До этого он сидел на скамейке около обезьянника и улыбался девушкам. Но когда Курт поравнялся с ним, он вдруг лениво потянулся, встал и пошел рядом.
- Музей вполне надежен, - сказал Курт, не поворачивая к нему головы. Не валяйте дурака и не порите горячку попусту.
Эсэсовец вынул портсигар.
- Хозяин трусоват, - сказал он неопределенно.
- Хозяин не трусоват, - ответил Курт резко,- далеко даже не трусоват, а просто неясно понимает, что нам от него надо. С людьми такого рода, как Келлер, нужно разговаривать, а не просто давать им задания. Если он неясно понял, что ему поручено, то мне с него спрашивать нечего. Так что явка остается прежней. А что нового у вас, Фридрих?
Собеседник не спеша открыл портсигар, нащупал папиросу, помял ее конец и взял в зубы.
- Они собираются предпринять карательную экспедицию. Мы предупредили через бургомистра всех жителей деревни Монтивер.
Несколько шагов они прошли молча.
- А с той арестованной как? - спросил Курт.
Фридрих вздохнул и слегка развел руками.
- Вы же знаете, как трудно стало нам работать после расстрела Дофинэ. Но записку я ей передал. - Он помолчал. - И можете быть уверены, - сказал он с горечью, - она выдержит все. Я был на ее допросе.
- Я в этом и не сомневался, - сухо отрезал Курт.- Итак, до свидания. Не запаздывайте с сообщениями. - И он пошел.
Но Фридрих вдруг воскликнул скорбно вслед ему:
- Каких людей мы теряем попусту, начальник!
- Да? Вы думаете - попусту? - вскинул голову Курт, и в голосе его пробилось настоящее бешенство.- По-вашему, мы только и делаем, что теряем? А людей, которых мы приобретаем каждый день, каждый час, тех вы не видите? Ну да, ведь Келлер трус и обыватель, по-вашему? А я вот говорил с ним и думал: случись что - этот мирный профессор археологии будет отстрелива-ться из музейного пистолета до последней щепотки пороха, а захватят его живым старик вспомнит какого-нибудь героя древности и откусит себе язык. Это вы хоть сейчас поняли или нет?
- Простите, - сказал Фридрих, - но я ведь говорил не об этом.
- А надо говорить только об этом. Только об этом и ни о чем больше. Курт остановился. - Ладно, здесь расстанемся. Завтра я уезжаю. Все дальнейшие распоряжения получите через паноптикум.
На другой день, в полдень, Курт выехал на мотоцикле из города. Стекло и горшки были тщательно упакованы и отосланы с грузовой машиной. Курт ехал медленно, потому что ему хотелось посмотреть окрестности.
Асфальтированное шоссе шло голыми холмами. В одном месте его пересекало железнодорож-ное полотно, и Курта здесь минут десять не пропускала охрана. В другом месте его остановили на виадуке. Здесь вообще был затор: стояли грузовики, легковые машины, мотоциклы - и, наверное, давно уже стояли, потому что несколько шоферов поодаль от машин расположилось на траве. Они играли в карты. На виадуке стояло несколько военных в форме железнодорожной охраны и два эсэсовца с автоматами. Они никаких документов не требовали, но и пропускать не пропускали.
Курт слез с мотоцикла и пошел вперед.
Эсэсовец, здоровый, широкоплечий, молодой, посмотрел на него и равнодушно крикнул:
- А ну, в сторону!
Курт мигом стащил шляпу.
- Я смотрю, вы мою машину пропустили, а меня - нет, - сказал он, ласково улыбаясь. - А мне ведь ее принимать надо.
- Отойди, нельзя! - крикнул военный и повернулся к нему спиной.
Но он все не отходил, стоял, улыбался, мял в руках шляпу и повторял:
- Два ящика бемского стекла. Ведь их распаковать нужно. Если неумеючи, так и перебить недолго.
- Ох, и будет же тебе сейчас бемское стекло! - сказал один из шоферов, приглядевшись к нему.- Куда ты лезешь? Сказано - нельзя, значит, надо ждать.
- Да ждать-то я не могу, у меня там хозяйство.
Эсэсовец вдруг повернулся, шагнул к нему и схватил его за лацкан пиджака.
- Иди сюда, - сказал он негромко. - Ты откуда? Губерт, посмотри-ка его!
Маленький кривоногий человечек с жгучими черными глазами и маленькими острыми зубами подхватил его и потащил за плечо в сторожку, что стояла по ту сторону виадука. Около нее теснилось еще несколько легковых машин, все, однако, не слишком дорогих марок. Громко переговариваясь, стояли военные. Эсэсовец стукнул в дверь, и оттуда вышел человек.
- Вот, - сказал маленький кривоногий. - Кто такой? Зачем? Откуда он? Ему говорят, а он не слушает.
- Из Монтивер? - спросил военный.
- Чего это? - не понял Курт. - Я от самого Курцера, вот вам все документы.
Курт полез в сапог и вытащил красную книжечку с вытисненной золотой надписью: "Проезд на мотоцикле всюду". Военный внимательно поглядел на нее и спросил:
- А подписывал кто?
- Сам Курцер, - гордо ответил Курт.
- Курцер? - военный удивленно поднял брови.- Но как же... А ну, сюда! - он взял его за плечо и втолкнул в сторожку.
Курту бросились в глаза цветочные горшки на подоконнике, большая хромолитография, - девушка кормит из рук лань, - стол, покрытый газетой, и человек, который, наклонив голову, что-то писал. Когда дверь отворилась, человек повернулся и посмотрел на входящих. Это был Кох.
- А, садовник! - сказал он довольно. - Опять за стеклами пришел?
- Да вот, ваша милость, - пожаловался Курт,- я показываю пропуск, а меня за плечо и прямо сюда.
- "За плечо и сюда"? - улыбаясь, передразнил Кох. - Сам, наверное, и наскандалил. В чем дело, ефрейтор?
- Задержан как подозрительная личность, - сказал ефрейтор. - Прет на мост с мотоциклом и знать ничего не хочет.
- Да у меня там горшки, - заволновался Курт,- как же так? Я им объясняю человеческим языком: "Пустите меня, мне там горшки принимать да стекло сгружать".
- Значит, достал стекло? - спросил Кох.
- А как же! Раз вы записку мне такую дали,- гордо ответил Курт.
Кох засмеялся.
- Вот пристал ко мне, - объяснил он ефрейтору: - "Давай я пойду в собор, двери выламы-вать, там, я доглядел, в дверях стекло хорошее. А мне его под огурцы нужно". Ну, ладно. А сейчас ты, садовник, что же, домой едешь?
- Домой, - сказал Курт. - Да вот не пускают. Остановили, да и...
Дверь быстро отворилась и вошел военный. Едва переступив порог комнаты, он быстро рванул пуговицы на сером форменном плаще, сбросил его на табуретку и стал осматривать.
- Сволочи, прожгли-таки! Как ни берегся, а зацепило.
- Как же так? - спросил Кох. - Ты что, в самый пожар, что ли, совался?
- Да черт его знает, как. Нет, я и близко не подходил. - Он сунул в дыру палец. - И ничего не поделаешь - резина, не зашьешь. Слушайте, я десять человек отправил в город.
- Это зачем? - спросил Кох.
- Да рассказывают интересные вещи. Оказывается... - Он посмотрел на Курта и осекся.
Кох снова посмотрел на Курта.
- Говори, говори! - сказал он.
- Эта рыжая девка...
- А-а, про рыжую... Ну ладно, это потом.- Он подошел к двери, приотворил ее и крикнул: - Курта Вагнера в усадьбу с мотоциклом пропустить! - Он закрыл дверь. - А то он у меня все стекла из рам потаскает.
