которой муж готовил овсянку. — Божечки! Что здесь произошло?
— Я приготовил овсянку.
— Зачем?
— Чтобы накормить наших детей!
— Спасибо тебе за это. — Джен потыкала в скользкие остатки каши такой же грязной ложкой, которую Дэн оставил рядом с плитой. — Но почему овсянка? Это же самое липкое в мире блюдо.
— Потому что я идиот! Понятно? Я не подумал!
Дэн согнулся пополам и сжал голову руками, вцепившись пальцами в волосы.
— Все в порядке. Не переживай, — услышал он.
А потом почувствовал руку Джен у себя на спине.
— Все будет хорошо, — сказала ему Джен. — У меня только один вопрос.
Дэн поднял голову и посмотрел жене в глаза. Прочитать выражение ее лица было трудно: то ли тревога, то ли жалость.
— Тунец или арахисовое масло?
Дэн вздохнул:
— Тунец.
Через десять минут Джен подняла уровень сахара в крови мужа ломтиками яблока и салатом с тунцом. Благодаря перекусу Дэн немного успокоился и согласился, что да, ради сбора информации неплохо было бы спуститься с холма и послушать, что говорят собравшиеся на городском собрании.
Игра с сестрой в «Монополию» не удовлетворила его необходимость в эмоциональной близости. Макс не мог толком описать это желание даже себе, а уж тем более объяснить его Хлое. Но «Монополия», по крайней мере, отвлекла его от постоянной тревоги, и Макс ненадолго забыл, что общество рушится на глазах, а в семье никто представления не имеет, что делать дальше.
Когда мама вернулась домой, Макс успел приобрести три дома на Ориентал-авеню и начал постройку на Сейнт-Джеймс-плейс. Но Хлоя взяла под контроль весь район высшего среднего класса от Атлантики до Пенсильвании, так что после череды неудачных бросков Максу не только пришлось остановить постройку, но и отдать в залог незастроенные участки, чтобы оплатить аренду. В этот момент на кухне разгорелся спор между родителями.
Игра замедлилась — Хлоя и Макс подслушивали ссору.
— Почему мама не кричит? — спросил Макс.
— Не знаю. Странно. Папа вон совсем срывается.
Когда спор прекратился и брат с сестрой вернулись к игре, Максу совсем перестало везти, и ему пришлось ликвидировать половину своих домов. Из кухни, застегивая плащ, вышел отец. Выглядел он подавленным.
— Извините за крик.
— Все в порядке, папочка, — сказала ему Хлоя.
— Мы… пока не уезжаем. Я иду в город. Из дома не уходите, хорошо?
— Хорошо!
— Ладно!
— И приглядывайте за мамой. Ей, кажется, тяжело сейчас.
— Хорошо.
— Любим тебя, папочка!
— А я тебя, тыковка. И тебя, Макс!
Макс не ответил. Когда отец ушел, Хлоя полезла к Максу с непрошеным советом:
— Надо было сказать, что ты тоже его любишь.
— Зачем?
— Это самый простой способ расположить папу к себе. И маму тоже.
— Когда это ты располагала маму к себе?
Хлоя нахмурилась:
— Справедливо. Но совет все равно хороший.
Два хода спустя в комнату вошла Джен, одобрительно прокомментировала их совместное времяпрепровождение и спросила, хотят ли они есть. Учитывая печальное состояние их запасов, Макс и Хлоя ответили отрицательно.
— Скажите, если нужно будет что-нибудь приготовить, — предложила Джен. — Я пока спущусь в подвал. Проверю, не забыли ли мы чего полезного.
— Хорошо.
— Супер. Люблю вас!
— А мы тебя! — проворковала Хлоя.
Джен ушла.
— Смотри, прекрасная возможность была. Почему ты ничего не сказал?
Макс пожал плечами:
— Не знаю. Не хотелось.
— Обещай, что начнешь говорить родителям «люблю тебя», — попросила Хлоя.
— Зачем?
— Просто.
— Пофиг. Кидай кубики.
Потом Хлоя стала вести себя еще более странно. Смотрела куда-то в пустоту, а когда Макс остановился на отстроенном Марвин-Гарденс и не смог оплатить аренду, не заложив свою недвижимость, Хлоя попросила его не переживать.
— Серьезно?
— Да, не парься.
— Ты больше не хочешь играть?
— Нет. Просто… капитализм — отстой.
— Пофиг! — отмахнулся Макс. — Твой ход.
Вместо того чтобы кинуть кубики, Хлоя встала:
— Мне нужно в туалет.
Уходя, она остановилась и обернулась.
— Люблю тебя! — улыбнулась девушка.
— А я тебя. — Макс закатил глаза.
— Скажи так, будто правда любишь. Даже если нет.
— Отстань уже! — Макс правда сестру любил, просто не умел говорить об этом.
— Ну, давай!
— Люблю тебя! Весело тебе покакать.
Минуту спустя Макс задумался, почему Хлоя не взяла с собой ведро воды для смыва.
Потом он услышал лязг гаражной двери.
Макс вскочил и метнулся в коридор. Когда он добежал до гаража, Хлоя уже вышла из дома. Она вела за собой велосипед и тащила на спине набитый вещами рюкзак.
— Эй!
Увидев брата, Хлоя вздрогнула:
— Тсс!
Макс подумал, не позвать ли маму. Но промолчал.
— Извини, — прошептала Хлоя. — Я просто больше не могу. Я вернусь, когда все закончится.
— Куда ты едешь?
— К другу. Ты его не знаешь. Это долгая история.
Макс уставился на сестру, уязвленный и недоумевающий. Впервые за несколько лет он попытался наладить отношения с сестрой. Тяжело было не принять ее побег на свой счет.
— Люблю тебя!
— Иди на хрен! Не уезжала бы тогда.
Хлоя поморщилась:
— Извини. Мне приходится. Пожалуйста, не говори маме хотя бы пять минут.
Макс посмотрел, как сестра скрывается за поворотом. В желудке опять сжался тревожный комок. Макс закрыл за сестрой гаражную дверь и стал отсчитывать время.
Дэн не особенно заморачивался, пряча бутылки. Джен обнаружила их в первом же месте, которое решила проверить, — в походном кофре Хлои.
Но самая трудная часть плана была еще впереди. Дэн повесил на кофр замок, а она не знала код. Джен осветила фонариком поверхность красного пластикового контейнера, но не обнаружила другого способа его открыть — кофр был создан специально, чтобы предотвратить попытки взлома. Внутреннее спокойствие исчезло так же быстро, как появилось.
Его сменила жгучая решимость разрушить это препятствие на пути к контролю над ситуацией.
Положив фонарик на полку, Джен попыталась открыть крышку грубой силой. Бесполезно. Она едва могла зацепиться за край.
Тогда она схватила кофр за ручку сбоку и подняла его на колесики, встроенные с другой стороны. Контейнер был мучительно тяжел от собранного в нем алкоголя. Джен подергала ручку, слушая, как внутри звенят бутылки.
Если я разобью одну, жидкость польется через щель, и я смогу набрать ее в миску.
Нет, это глупо. Кофр слишком тяжелый, его трудно поднимать и поворачивать — жидкость прольется куда угодно, только не в миску. И она не может выбрать, что именно разбить. Только грязь разведет.
Джен опустила кофр на пол и присела рядом, уперев локти в бедра и положив подбородок на ладони.
Черт тебя дери, Дэн.
Где еще мне выпить?
Наверху осталась жидкость для полоскания рта?
От этой мысли Джен кольнула совесть.
Господи,
