Позвони ей, пусть возьмёт подружку!
Я отмахиваюсь, но Гурян продолжает настаивать:
– Да ладно тебе, Тапчик! Сейчас Дашка самый лучший вариант. Чтобы окончательно порвать… с ней, – кивает на окно. Но так как я не реагирую на этот бред, качает головой. – Окей, нет так нет. Я сам могу кому-нибудь позвонить. У меня тут целая оранжерея в справочнике…
Демьян берётся за телефон, но я подхожу к нему и закрываю рукой экран.
– Нет. Не сегодня.
– Ну-у начинается… – недовольно протягивает друг. – К ней пойдёшь? – вновь кивает на окно. – Тап, зачем? Сам же сказал, что проблем куча. Разгреби их сначала. А потом уже думай о ней и ходи к ней. Я деньги для тебя у отца попросил. Он ведь долго ждать не будет. А из-за Аверина тебя вообще могут никуда не взять. Этот хрен со своим гаишным авторитетом со всеми на короткой ноге. Он тебе не по зубам… пока.
– Пока? – выплёвываю я, начиная заводиться.
– Ну да, – друг пожимает плечами. – Сам же всё понимаешь.
Ладно, чёрт с ним. Демьян, по сути, говорит всё верно, но мой мозг продолжает отрицать неизбежное. Я должен кучу бабла и обязан его отдать. Никто за меня это не сделает. И я не должен злить Аверина, потому что он может мне поднасрать. Что, собственно, и делает.
Вот именно это мой мозг и отрицает, продолжая стремиться в сторону Вари.
Я хочу её увидеть! Пока только это!
– Понятно… Ты всё равно к ней попёрся! – Демьян, в отчаянии всплеснув руками, смотрит на то, как я ухожу. – Вот ничему тебя жизнь не учит!.. Тап! Друган!..
Но я его уже не слушаю. Выхожу из комнаты, несусь вниз по лестнице, в гостиной едва не сталкиваюсь с отцом Демьяна. Сейчас объясняться перед ним я не хочу, поэтому прячусь за декоративную колонну и жду, когда он пройдёт, а потом вновь устремляюсь к двери.
Покинув дом Гуреева, иду прямиком в сторону дома Аверина. Время от времени переходя на бег, добираюсь буквально за пять минут. Не останавливаясь и не давая себе подумать, подпрыгиваю и хватаюсь за край забора. Подтягиваюсь, закидываю ногу… Через мгновение я уже во дворе. Смотрю на окно комнаты Вари. Свет там горит, вот только окно по-прежнему закрыто плотной шторой. Ни хрена не видно.
Перевожу взгляд на машины. Сейчас их две. Значит, гаишник дома.
Пригнувшись, приближаюсь к окну снежинки. Можно ей позвонить или написать. В конце концов, бросить мелкий камушек в окно. Пусть просто выглянет!
Считаю ли я себя идиотом? Нет! Я привык смотреть на неё каждый день. Да, привык за такое короткое время! А она мучает меня, заперевшись дома!
Присев на корточки, нахожу мелкий камень, прикидываю его вес в руке – окно разбить не должен. Поднимаюсь, прицеливаюсь и замахиваюсь…
Рядом со мной, в каких-то двух метрах, а может, и ближе, раздаётся кашель. А потом гремит ненавистный голос:
– Ты, похоже, не понял, да?!
Каждая мышца в моём теле напрягается. Я разворачиваюсь к Аверину, камень падает на землю.
– Спрашивать тебя, что ты делаешь на чужой территории, я не буду, – говорит он ровным голосом. – Для тебя же это норма – делать именно то, что запрещено. Бунтарский дух, да? Ладно, не отвечай, – устало машет рукой. – Пошли, я тебя домой отвезу.
Он направляется к своей машине, но я остаюсь на месте. Притормозив, Аверин бросает через плечо:
– Садись в машину, или я вызову наряд. Твоё прошлое проникновение в дом тоже всплывёт. Крупные проблемы гарантированы. Решай, Остап. Сядешь в машину или начнём играть по-взрослому?
Да пошёл он к чёрту! Какого хрена ему надо? Что за жест доброй воли? Подвезти он меня хочет…
Сжав зубы, подавляю желание изливать яд. Бросив взгляд на окна Вариной комнаты, тяжело вздыхаю.
Так, ладно… Проблемы мне не нужны. Но и ехать с ним я тоже не собираюсь.
Пока Аверин открывает дверь своей тачки, дёргаюсь обратно к забору, быстро по нему карабкаюсь и перебираюсь на другую сторону. Пустившись трусцой, пробегаю пол-улицы. Потом перехожу на шаг.
Испытываю опустошение от того, что не смог увидеть снежинку. Да ещё и с ЭТИМ столкнулся…
Погрузившись в свои упаднические мысли, в свою ненависть, не сразу замечаю, что за мной медленно ползёт машина. У самого выезда из посёлка она резко меня догоняет и преграждает путь. Пассажирское окно ползёт вниз, за рулём сидит Аверин.
– Садись, Остап. Не надо было убегать.
– Я дойду, – отрезаю непреклонно.
– Садись! – настаивает он. – Разговор есть. Он касается и тебя тоже.
– Какой разговор? Как он меня касается? – я и не думаю подчиняться и остаюсь на месте.
– Я отвечу на твои вопросы, – кажется, Аверин теряет терпение, желваки на его скулах ходят ходуном. – Садись, и я отвечу. Не веди себя как трус!
– Трус? – я не верю своим ушам. – Кого ты назвал трусом? Ты…
– Кто? Ну кто, Остап? Кто я, по-твоему?
На языке вертится куча ругательств и самых изощрённых матерных слов, но я себя затыкаю. Приблизившись к тачке, распахиваю дверь и сажусь.
– Давай, говори то, что хотел, и вези меня домой, – бросаю я так, словно приказываю.
Аверин недобро ухмыляется и выезжает из посёлка. Едет крайне медленно, словно разговор не будет коротким. Меня это напрягает.
– Послушай, судя по всему, ты бросил Варю, – начинает он, неожиданно попадая точно в цель.
Я опрометчиво заявляю:
– Не может быть, чтобы она тебе сказала!
Твою мать, что я несу?
– Ну… Раньше я лишь предполагал, а теперь уверен, – тут же реагирует Аверин на мой выпад. – Но ведь ты всё правильно сделал. Зачем тебе ещё больше проблем?
С показной развязностью развалившись в кресле, от собственного бессилия начинаю паясничать:
– Да-да, всё правильно. Всё, как ты и хотел.
– Тогда зачем сейчас явился?
Потому что соскучился.
Потому что идиот…
Однако вслух я говорю совсем другое:
– Чтобы тебя позлить. Как тебе такой вариант? Я знаю, почему ты так трясёшься и боишься наших отношений. Не сказал ведь своей будущей жене о наличии ребёнка, который вот-вот появится на свет?
Аверин молчит, а я продолжаю давить:
– Ха! По глазам вижу, что не сказал! А почему? Она тебя бросит? Как только даты сопоставит, когда он был зачат, да? Ведь ты спал с моей матерью и в то же время крутил роман с мамой Вари. Что ты за человек, бл**?!
Он сжимает челюсти. Бросает на меня уничтожающий взгляд. Кажется, вот-вот взорвётся… Но всё же берёт себя в руки и бросает будничным тоном:
– А знаешь, Варе ты сделал только лучше. И её маме, кстати, тоже. Хочешь знать, почему?
Я завожусь ещё больше.
– Ты что не слышал, что я только что сказал?
– То, что было между мной и твоей мамой, никого не касается, – отрезает Аверин.
Резко разгоняется и, вырулив на шоссе, несётся в сторону моего дома.
– А Вариной мамы тоже не касается? – продолжаю этот бесполезный разговор.
– Она поймёт меня… когда-нибудь.
