7
Е. Н. Стрельбицкая, присылавшая нам в плен для церкви посылки. Письма ее помещены в книге «В плену».
Варшава уже разбита, и Россия разбита (нем.).
Запрещено (нем.).
Овес (нем.).
Завтрак (нем.).
Комната (нем.).
Наш 106‑й и 108‑й полки. Примечание автора.
Kantine (нем.) – буфет.
Semmel (нем.) – булочка.
Abort (нем.) – отхожее место.
Немного (нем.).
Врач (нем.).
До предела (ф р.).
Охрана (нем.).
Батарея подполковника Аноева. Прим. автора.
Наши 25‑я и 27‑я дивизии.
Отступающие корпуса нашей Первой армии.
Итак, моим непосредственным противником был 2‑й гвардейский резервный полк трехбатальонного состава с тяжелой и легкой артиллерией. Прим. авт.
Гнаденфрей, 20 марта 1916 г.
Русскому подполковнику Успенскому разрешается взять из офицерской кантины лестницу для церкви с условием немедленного ее возвращения в кантину по миновании надобности. Т. Рихтгофен, майор и комендант.
Без штанов! (нем.)
По церковному преданию, Иисус Христос во время крестного пути на Голгофу обтер Лик свой полотенцем, на последнем и отобразился Его Лик. Полотенце это Он дал Св. Марии Магдалине.
Января (польск.).
Эпизод этот записан со слов Г. В. Мартыновой – супруги брата полковника Мартынова, жившей в то время в Красноярске.
Особенное озлобление немцев в это время объяснялось огромным успехом русских армий при знаменитом Брусиловском наступлении летом 1916 года, когда 7‑я, 8‑я, 9‑я и 11‑я русские армии взяли 420 тысяч пленных, 600 орудий, 2 500 пулеметов и т. д.
О снабжении других лагерей иконами, свечами и разными церковными предметами для Богослужения в моем дневнике того времени записано следующее:
«Первый транспорт икон и свечей отправлен мною 11 июня 1916 г. в лагери: Нейссе (старший в лагере полковник Кузнецов), Саган (где священником был о. Николай Балбачан), Ламсдорф и Кведлинбург.
Каждым переводом офицеров из нашего лагеря в другие лагеря я пользовался, чтобы отправить с ними иконы и свечи. Так, осенью 1916 г., когда особенно усилился приток икон, богослужебных книг и свечей (благодаря статье „Поселянина“ в газете „Новое Время“ № 14520 8 авг.), я отправил таковые: в лагерь Ганновер с капитаном Янковским, поручиком Тиховским и поручиком Гензелем (лейб-гвардии Кексг. полка); в лагерь Кюстрин с прапорщиком Катениным (212‑го полка); 6/19 октября в лагерь Ингольдштадт с есаулом Донского полка Золотницким; 26 октября с нашим священником о. Назарием – иконы, присланные Архиепископом Тверским и Кашинским, – в Нейссе на форты – свечи, Евангелие и деревянный – чудной резной работы – старинный крест, причем о. Назарий привез мне из лагеря Нейссе благодарственное письмо от полковника Кузнецова.
С сестрой милосердия, посетившей наш лагерь, я отправил письмо в редакцию „Нового времени“ и „Искры“, приложив к нему список жертвователей, и просил их в своих изданиях поместить этот список и благодарность военнопленных за пожертвования. Сестре я преподнес фотографический снимок Плащаницы в Великую Пятницу и снимок нашей церкви, украшенной в день Св. Пасхи, а полковник Шебуранов преподнес ей общий вид церкви.
1 декабря (нов. ст.) 1916 г. я отправил через комендатуру, при любезном содействии нового коменданта, большую посылку икон, свечей и пелены в лагерь Лямсдорф, согласно просьбе священника этого огромного солдатского лагеря (35 тысяч военнопленных); я сам получил эту посылку из Петрограда (Галерная, 77) от княгини О. П. Долгорукой (через Стокгольмский комитет В. В. Неклюдова). Иконы и свечи и пр. пожертвовали: Казанский собор (о. Орнатский), Александро-Невская Лавра (о. Филарет) и Знаменская церковь (о. Павел), при участии Е. А. Евдокимовой. Адрес отправительницы – княгини Долгорукой: Комиссия для оказания помощи военнопленным.
10 декабря 1916 г. получил письмо священника лагеря Лямсдорф о. Александра Чернай с благодарностью и с извещением: 1) о получении им полностью упомянутой посылки для устройства церкви и часовен в его лагере и 2) что он написал о сем же самом княгине Долгорукой, благодаря жертвователей.
15 декабря отправил такую же посылку с офицерами (два брата) штабс-капитаном и поручиком Гороховыми в лаг. Нейссе, при письме ктитору церкви зауряд-полковнику Семенову, прося распорядиться отправкой этих икон и свечей на форты, где устроены уже часовни.
20 декабря 1916 г. из нашего лагеря уехала группа офицеров в гор. Рейхенбах на похороны поручика 212‑го полка Горбунова, скончавшегося (от истощения) в госпитале. Поехали, главным образом, однополчане покойного и весь наш церковный хор. Сам я, к сожалению, в этот день был нездоров и поехать не мог. Я дал одному из офицеров две иконы для несения впереди погребальной процессии и еще маленький образочек Божией Матери, чтобы вложить в руки покойника, а также сто свечей для панихиды и венок от лагеря.
Возвратившиеся из Рейхенбаха офицеры нашего лагеря рассказывали, что похороны вышли трогательные и торжественные. Было очень много народу. Немцы была растроганы „единственною в мире (по выражению Ф. И. Шаляпина) русскою панихидою“, что и выразил один бюргер в речи, произнесенной им после погребения. Могила поручика Горбунова на Рейхенбахском кладбище скоро украшена была белой мраморной плитой».
Самостоятельность Польши была предрешена и объявлена еще царем в 1916 г., в декабре, приказом по армии и флоту.
Здесь, 11 ноября 1918 года, пала преступная гордыня Германской империи, побежденная свободными народами, которых она пыталась поработить (фр.).
