включилось на всю катушку, и все это великолепие благоухало ароматом деревьев – тонким, дразнящим, но не слишком назойливым по причине несезона.
Придя в сознание, Ольшенблюм дернулся было, но тут же пожалел об этом, приструненный безжалостными шипами хушхаша. Поняв, что лучше не двигаться вовсе, он умоляюще замычал. Я присела перед ним на корточки и вытащила кляп.
– Привет, Моше. Или как тебя? Давай попробуем познакомиться еще раз, но теперь по-настоящему. Советую тебе, начиная с этого момента, говорить только правду. Потому что у моего напарника есть хороший детектор лжи. Махлуф, покажи нашему гостю свой детектор лжи.
– Опять Махлуф? – недовольно откликнулся Мики. – Чуть что – Махлуф…
– Да ладно, не капризничай, – успокоила его я. – Просто покажи.
Мики покопался в сумке, вытащил портативную дрель и немного пожужжал ею.
– Глянь-ка, работает, – сказала я Ольшенблюму. – Значит, батарейка заряжена. Так что, Моше? Как тебя зовут?
– Кто вы? – выдавил он.
– Ай-я-яй, так не пойдет, – огорчилась я. – Махлуф, помоги Моше вспомнить.
Мики включил дрель и приблизил вращающееся сверло к жирной ляжке борова.
– Нет! – выкрикнул тот. – Не надо! Я Ольшенблюм! Йонатан Ольшенблюм! Кто вы? Что вам от меня надо? Денег? Я могу дать вам денег! Сколько вам надо?
Я ободряюще кивнула.
– Ну вот, молодец. Можешь ведь, когда хочешь. Теперь давай рассказывай. С самого начала.
– С как-какого начала?
– Ну не с библейского, само собой, – улыбнулась я. – Рассказывай про лотерею «Супермаркет». Знаешь такую?
– Я… что… – промямлил он. – Кто вы?
Удрученно вздохнув, я достала телефон и продемонстрировала гостю видеозапись его манипуляций в туалетной кабинке.
– Как тебе такое кино, Йонатан? Хотя какое же это кино? Это ведь настоящий сериал, правда? А здесь только последний эпизод – один из многих. Но ты, как вежливый гость, расскажешь нам весь сюжет, так ведь? Расскажешь с самого начала, чтобы мы, не приведи Аллах, чего-нибудь не упустили. А то Махлуф ужасно обидится. Давай, свинья, начинай, я слушаю.
Он сглотнул слюну, кивнул и тут же сморщился от укола шипов.
– Лучше не шевели членами, жиряга, – по-дружески посоветовала я. – Кроме, конечно, губ и языка. Этот хушхаш настоящий зверь. Ну, поехали…
Ольшенблюм всхлипнул и начал рассказывать. Это было похоже на исповедь. Видимо, его уже давно мучило подспудное желание рассказать, поделиться, но он боялся кому-либо довериться. Зато теперь, принужденный к откровенности, этот подонок испытывал настоящее облегчение. Слова прямо-таки хлестали из него нескончаемым потоком. Он жаловался на семью, бросившую его в беде, задвинувшую на заштатную тупиковую должность без славы, перспектив и авторитета – его, который ничуть не хуже братьев, сестер и кузенов разных степеней родства. Почему же им достаются лавры, известность, влияние, а ему – ничего? Он, кстати, и в школе учился лучше такого-то, и такой-то, и таких-то…
– Давай про лотерею, – сказала я на середине списка никчемных родственников, нагло обошедших Ольшенблюма на жизненной скаковой дорожке.
– Я про нее и говорю… – пробормотал толстяк и продолжил в том же духе.
Похоже, он действительно искал не столько легких денег, сколько возможности доказать свою несправедливо похороненную значимость – если не всему миру, то хотя бы самому себе. И когда фирма «Успех» получила заказ на разработку рекламной лотереи, Ольшенблюму удалось придумать безупречный план, который действует до сих пор. По долгу службы именно ему как начальнику отдела безопасности было поручено удостовериться в надежности всех этапов процесса изготовления и доставки марок. К примеру, именно он получал из типографии наклейки для регулярной проверки невозможности их незаметного снятия. Новые наклейки – новые проверки, а с ними и постоянная возможность подмены.
Суперзащищенный дипломат с цепочкой для перевозки он тоже заказывал сам, попутно позаботившись о том, чтобы, помимо случайных кодов, вводимых сопровождающими бухгалтерами, замочки открывались еще и специальным мастер-шифром. Технические проблемы были, таким образом, успешно решены; единственная загвоздка заключалась в поиске союзников, которые помогли бы реализовывать выигрыши. Сначала Ольшенблюм пытался действовать в одиночку, предлагая марки хозяевам мелких бизнесов, которые нуждались в отмывке незаконных доходов.
– Но я быстро понял, что это не путь, – уныло проговорил он.
Я усмехнулась:
– Дай догадаюсь. Первый же клиент обманул тебя, так? Марку взял, а платить не стал. Вор у вора украл. Верно?
Ольшенблюм, забывшись, кивнул и снова сморщился.
– Мне было просто нечем надавить на мошенника. У него ведь крыша, бандитская защита, а я один, без друзей. Только ты зря называешь меня вором. Я ни у кого не ворую. Эти марки все равно достаются кому-то случайному. Сети суперов плевать, кому именно. Они выделили определенную сумму денег, эта сумма ушла. Все законно, жаловаться не на что.
– Хорошо, не вор, – смягчилась я. – Всего лишь садист и насильник. Но так уж и быть, эту тему мы пока оставим и вспомним о ней лишь в самом крайнем случае. Давай дальше. Ты стал искать кого-нибудь с армией – такой же, как у бандитов. Чтобы защитили в случае чего. Чтобы могли надавить на клиента. Так?
– Так…
Тут-то Ольшенблюм и вспомнил о своем двоюродном братце Ави Нисангеймере по прозвищу Нисо. У Нисо была армия анархистов, были телохранители, были свои люди в полиции, прокуратуре, Генштабе и министерствах, были деньги от заграничных спонсоров, и была нужда в еще больших деньгах. Он подходил идеально, лучше не придумаешь. Кроме того, в детстве они дружили и до сих пор встречались на всевозможных семейных торжествах. По общему мнению, руководство местной партией анархистов рассматривалось Нисангеймером лишь как промежуточный этап к будущему карьерному взлету на европейские и мировые высоты.
Выслушав робкую вступительную речь двоюродного брата, Нисо заинтересовался, расспросил о деталях, и тут же на месте кузены пришли к деловому соглашению. Ольшенблюм отвечал за похищение марок, Нисангеймер – за все этапы реализации.
– Какую долю он оставил тебе?
Жирный жук поморгал глазками. Он уже сообразил, что попал к новым хозяевам, и рассматривал мой вопрос как начало будущей торговли. Соврать? Не соврать?..
– Десять процентов после вычета налогов…
– У нас будешь получать пять, – жестко постановила я. – Завтра Махлуф пришлет к тебе своего парня, отдашь все марки ему.
– А как же Ави?
– Ави пошел на повышение… – я ткнула пальцем вверх и наклонилась к его противной, мокрой от пота морде. – Пойми, Йонатан, у нас совсем другой масштаб. Другие задачи. Ты ведь способен на большее, правда? На большее, чем мелкая роль подручного Нисо.
Я сказала это наобум, на чистой интуиции – просто чтобы сыграть на непомерных амбициях этого поганого ничтожества, но неожиданно попала в самое яблочко. В крохотных, заплывших жиром глазках вспыхнул азартный огонек.
– Я знаю… – почти восторженно прошептал он. – Ави тоже говорил о выходе в Америку и в Европу. Там ведь такие же лотереи, только на два порядка богаче. Ави говорил…
– Ну вот видишь, – подхватила я. – Рада, что ты такой понятливый. Махлуф, оставь нашему партнеру расписку.
Мики подошел, заклеил Ольшенблюму пасть, а затем без паузы вонзил дрель в его
