Софья Марковна (изумлённо). Да ведь вы… ведь вам… Хорошо, я найду для вас платье, не одно… И ботинки…
Девица. Во-от! Уж я так-то благодарна буду…
Таня (входит). Эта зачем здесь?
Софья Марковна. Подожди, Таня!
Девица. Дочь его?
Софья Марковна. Да.
Девица. А кудрявый — сын?
Таня. Что ей надо?
Софья Марковна. Молчи, Таня, прошу тебя!
Девица. Вот как — сын да дочь! Ой, барыня, не легко, чай, тебе! Видно, бабье сердце и у тебя плохо свою выгоду понимает.
(Ушла.)
Таня (удивлённо). Что такое? Что такое она говорит? Она гадала вам?
Софья Марковна (торопливо). Да, да, гадала! Что с тобой? Ты взволнована?
Таня (растерянно). Я не знаю что, я боюсь! Захаровна бормочет о каком-то несчастии…
Софья Марковна (испуганно). О несчастии? Каком?
Таня. Ах, я не знаю… Она всегда дразнит меня, пугает… Здесь жить нельзя… Павел влюбился в вас…
Софья Марковна. Не говори чепухи!
Таня. Конечно! Оттого он и злится. Влюблённые всегда злятся. Он целует ваши перчатки… Вы бы надрали уши ему.
Софья Марковна. Подожди… Какая путаница!
Таня. Нет… Я ничего не понимаю, сегодня такой день — ужасно! Это удивительно — я училась в гимназии и ничего не понимаю, а Захаровна — неграмотная, а всё понимает! О каком несчастии говорит она?
Софья Марковна (гневно). Она глупая старуха! Я сейчас скажу ей это!
(Идёт к двери.)
Таня. Не уходите! Я хочу спросить… Убежала… Так не солидно. (Перебирает вещи на столе, напевая.)
Он прискачет на белом коне,
Стукнет шпагой в окно ко мне…
Павел. Где вотчим?
Таня. Не знаю. Паша, отчего у нас сегодня так беспокойно?
Павел. Дремать тебе мешают? Ведь ты не живёшь, а дремлешь.
Таня. А что значит — жить? Целовать дамские перчатки?
Павел. Это кто целует перчатки?
Таня. Ты.
Павел. Дура!
Таня. Не смей ругаться!
Павел. Тебя бить надо!
Таня. Ступай вон!
Павел. Сама убирайся к чорту!
Таня (сквозь слёзы). И уйду… Дрянь!
Павел. Клякса! Мякиш!
(Оставшись один, сердито ходит по комнате, закуривает. Вдруг — остановился, вслушиваясь, осторожно подвигается к окну.)
Старик (за окном). Ласкам ихним не верь. Всяк милостив будет, коли его за горло взять.
(Павел, оглядываясь, растерянно улыбается, ерошит волосы, снова слушает.)
Старик. Я его знаю, он и молодой таков был…
Мастаков (входит, смотрит на Павла, идёт к нему, тот не слышит шагов. Кладёт Павлу руку на плечо). Ты что?
Павел (отскочив). Ничего…
(Смотрит на отчима со страхом и идёт к двери. Мастаков выглянул в окно, быстро оборачивается к нему, протягивая руку.)
Мастаков. Павел… Паша…
(Павел ушёл, громко хлопнув дверью.)
Мастаков. Знает!.. Ну что ж…
Занавес
Лунная ночь, очень светло. Задний фасад старого дома. На ступенях чёрного крыльца сидят Захаровна и Таня, выше — в двери — Девица, она что-то жуёт. Налево решётка сада, с калиткой в ней. Слева от крыльца освещённое окно кухни, справа — окна комнаты Мастакова, под ними широкая скамья.
Таня. Ну?
Захаровна. Ась?
Таня. Рассказывай!
Захаровна. Задумалась я чегой-то… Вот, значит, любила я трёх…
Таня. Троих.
Захаровна. Ну, ладно, троёх. И так можно сказать, от этого не прибудет, не убавится. Мужа я тоже любила, очень жалела! Омману его с кем, и так-то ли жалко станет мужика, — беда! Даже — плакала. Бывало — думаешь: «Ах ты, милый мой, ты мне веришь, ты меня любишь, а я тебя омманула, с другим поиграла…» и так-то ли залюбишь, заласкаешь его…
Таня. Разве это хорошо?
Захаровна. Погоди, сама узнаешь.
Таня. Все так делают?
Захаровна. Поди — все, которые побойчее. Я бойкая была.
Таня. А кто у тебя первый был?
Захаровна. Землемер, межевщик. Гладенький такой, как мышь. А у меня двое братьев было, строгие. Как он меня, девушку, испортил, повезли они его рыбу лучить да и утопили…
Таня (задумчиво). Как ты говоришь… не страшно…
Захаровна. Чего?
Таня. О страшном говоришь, а — не страшно.
Захаровна. Я не о страшном, а про любовь.
Таня. Жалко тебе было его?
Захаровна. Кого?
Таня. Ах! Землемера, конечно.
Захаровна. Ревела. Молода ещё была, жалостлива. Наше бабье дело жалостливое — назначено нам мужиков любить, ну, и любим. Иной раз — не любовь, а казнь, ну — иначе нельзя! Одного — жалко, другого — боязно, третий — хорош удался, всех и любишь.
Павел (в двери, сзади Девицы). Опять ты, старая ведьма, разговоры эти завела? А тебе, Татьяна, не стыдно? Ну — погодите!
(Исчезает.)
Захаровна (шутит). Ой, напугал! Во всех углах он, как нечистый дух. Опять про это! А — про что мне? Я — неучёная, кроме своей жизни, ничего не знаю…
Таня. Меня стыдит, а у самого любовница в городе.
Девица. Сами стыд творят, а нас судят за это.
Захаровна. Спит бродяжка твой?
Девица. Лежит.
Таня (Девице). Ты гадаешь?
Девица. Это как? На картах?
Таня. Я не знаю — на картах, по руке…
Девица. Что ты, барышня, это грех! Я ведь не цыганка.
Таня. А как же давеча Софье Марковне гадала?
Девица. И не думала!
Захаровна (тревожно). Это они так — беседовали…
Таня. Неправда! Мне сама Софья Марковна сказала. Вы что-то скрываете от меня…
Захаровна. Ну, полно-ка, господь с тобой! Что от тебя, умненькой, скроешь? Ты сама обо всём догадаешься.
Старик (вышел на крыльцо). О чём беседа?
Захаровна. Бабьи погудки, курицы да утки, как коров доить, как парней любить…
Старик. Стара ты будто для шуток этих.
Захаровна. Я смолоду шутливо живу.
Таня. Что он тут распоряжается? Удивительно!
Старик. И девицу не хитро учишь, слышал я речи твои поганые…
Захаровна. Девушка не цыган, зачем ей хитрость? Ей не лошадями торговать…
Таня. Ты что тут распоряжаешься, скажи, пожалуйста?
Захаровна. Ты бы, строгий, рассказал нам чего-нибудь…
Старик. Я до сказок не охоч.
Захаровна. А ты — правду!
Старик. Правда — не забава.
(Сходит с крыльца, остановился, поглядел в небо, идёт вдоль решётки сада.)
Таня. Противный какой! Распоряжается, как дома…
Захаровна. Танюша, поди, милая, спать, а? Пора уж!
Таня. Не хочу!
Захаровна. Ну… принеси мне шаль, а то — холодно старухе! Сходи, Таня, пожалуй!
Таня. Ладно… лиса!
(Ушла.)
Захаровна (тихо Девице). Ну — как же?
Девица. Уж больно много сулите вы…
Захаровна. Кто это — мы? Кроме меня, и знать ни душа не будет.
Девица. А — барыня? Она тоже просила об этом.
Захаровна (испуганно). Просила? Полно-ка!
Девица. Да уж так!
Захаровна (беспокойно). Ах, ты, господи… Послушай, ведь в этом счастье твоё… Ты слушай меня, старуху…
Павел (выходит из кухни). Не слушай её, молодых слушай!
Девица. Молодым верить погодим.
Павел. Пойдём в сад со мной?
Девица. Боюсь я тебя.
Павел. Чем я страшней других?
Девица. Кудряв больно.
Павел. Идём, ну?
Девица. Что ж, можно…
Захаровна. О, господи… И ничего не можешь, ничем не помешаешь…
Старик (идёт, заглядывая в сад). С кем это она?
Захаровна. С хозяйским сыном.
Старик. Мм… Лошадь! Чего не спишь?
Захаровна (вставая). А ты?
(Старик, не ответив, присел на лавку под окнами. Захаровна, сердито посмотрев на него, ушла в кухню.)
