не сознавала, что все дальше отходит от самой себя. Он разрушал ее так медленно и изощренно, что девушка не замечала перемен. Она чувствовала себя защищенной, когда на самом деле ее личность подавлялась. Обожание, проявляемое Тоби, в действительности вело к изоляции Эмми, а своей мнимой поддержкой он лишь разрушал ее самооценку.
Расставшись с ним, Эмми установила для себя твердое правило: отныне — никаких мужчин. По крайней мере, в обозримом будущем, до тех пор, пока она не залечит все душевные раны и не сможет вновь доверять собственным суждениям.
Эмми сидела вместе с Айоной, которая ехала в город для встречи с каким-то журналистом.
— Ну почему все они так удивляются, услышав, что женщина под шестьдесят начинает новую карьеру и умело пользуется соцсетями? — не без основания спрашивала Айона. — Ведь тут нет ничего сложного. Освоить стенографию по системе Питмана, научиться пользоваться телексом и работать на телефонном коммутаторе — вот это и впрямь было трудно!
Эмми подозревала, что журналистов интересовала главным образом сама Айона, которая имела обыкновение делать необычным все, к чему она только прикасалась. Для Айоны эта ее особенность была громадным плюсом. Наверняка ее каналу обеспечены высокие рейтинги.
И тут вдруг Айона, просматривавшая электронную почту, фыркнула настолько громко, что Эмми настороженно посмотрела на спутницу.
— Взгляните-ка! — обратилась к ней Айона. — Вот он, труп моего врага! Помните мою любимую китайскую поговорку?
— «Если долго стоять на мосту, то однажды мимо тебя проплывет труп твоего врага»? — сказала Эмми, давно примерившая это мудрое изречение к Тоби. — И чей же это труп?
— Того, чье имя нельзя произносить, — ответила Айона, указав на Лулу. — Мой бывший главный редактор. Послушайте, что он пишет.
Айона прищурилась, глядя на экран айпада, где нарочно увеличила шрифт, чтобы не пришлось надевать очки.
— «Дорогая Айона, — начала читать она, подражая помпезным интонациям Эда. — Меня очень обрадовал и взволновал Ваш необычайный успех. — Еще бы ты не был взволнован, скользкий ты маленький сосунок! — Я рад, что нам удалось прийти к столь благоразумному соглашению и расстаться добрыми друзьями. Я надеюсь, что Вы и Ваш маленький канал на YouTube… — МАЛЕНЬКИЙ канал? Да у меня вдвое больше подписчиков, чем у тебя, придурок! — …рассмотрит предложение о платном партнерском сотрудничестве. Уверен, такое сотрудничество будет в высшей степени плодотворным для нас обоих. Готовы ли Вы встретиться со мной в „Савой-гриле“ и обсудить этот вопрос? Можете взять с собой свою очаровательную собачку. Ваш…» и так далее.
— Черт бы его побрал! — поморщилась Эмми. — И что вы ему ответите?
— Как насчет такого ответа: «Да пошел ты на…»? — спросила Айона. — По-моему, для Эда Ланкастера в самый раз.
Услышав знакомое имя, Лулу зарычала.
— А не слишком ли грубо?
— Вы, как всегда, правы, моя милая. Незачем опускаться до его уровня. Как говорит наша дорогая Мишель Обама: «Когда они опускаются, мы поднимаемся». Пожалуй, я немного смягчу ответ.
Подумав, Айона прикоснулась к виртуальной клавиатуре обоими указательными пальцами. Длинные ярко-красные ногти несколько замедляли скорость набора.
— А вот так лучше?
Она передала айпад Эмми, и та прочла уже отправленное сообщение.
Дорогой Эд!
ДА ПОШЕЛ ТЫ КУДА ПОДАЛЬШЕ!
С наилучшими пожеланиями,
Айона
Поезд подъехал к Нью-Малдену. Эмми высматривала на платформе Санджея, но его там не было. Она почувствовала досаду, что, конечно же, было глупо. Они ведь не договаривались ездить в одном поезде. А вот лица двоих мужчин на платформе показались ей знакомыми.
— Айона, помните, как однажды мы встретили в вагоне друзей Санджея, вместе с которыми он снимает квартиру? — (Айона подняла голову и кивнула.) — Это не они там, случайно?
Обе пассажирки смотрели сквозь оконное стекло на знакомых молодых людей. Все вокруг них торопились сесть в поезд, но эти двое просто стояли около вагона и махали Эмми и Айоне. Потом одновременно нагнулись и подняли большой кусок картона, держа его с обеих сторон.
На картоне жирными черными буквами было крупно написано всего одно-единственное слово: «ЭММИ».
Девушка нахмурилась и встала, намереваясь выйти из вагона и узнать, в чем дело. Но поезд уже тронулся. Друзья Санджея сдвигались все левее и левее, пока не исчезли из виду.
— Айона, что происходит? — спросила Эмми, вновь садясь.
— Понятия не имею, радость моя, — ответила та, внимательно разглядывая свои ногти.
Эмми нахмурилась. Она хорошо усвоила одну особенность Айоны: чем невиннее выглядела ее старшая подруга, тем более виноватой та была на самом деле.
От Нью-Малдена до Рейнс-Парка поезд шел всего три минуты. Эмми не успела разгадать одну загадку, как столкнулась с новой.
На платформе с неподвижностью тумбы, окруженной со всех сторон движущимся транспортом, стоял Джейк. Едва поезд остановился, он помахал Эмми и Айоне. Затем нагнулся и поднял кусок картона такого же размера, как и в Нью-Малдене. Но написано там было нечто иное, два слова: «ТЫ СОГЛАСНА».
Три минуты поездки от Рейнс-Парка до Уимблдона показались Эмми вечностью. Но она совсем не удивилась, увидев на платформе Дэвида и какую-то женщину, которая, скорее всего, была его женой Оливией. Оба улыбнулись и подняли очередной лист картона, на котором значилось: «ПОЙТИ».
— Эмми, ты согласна пойти… — озадаченно пробормотала девушка. — Айона, да никак это послание для меня?
— Вы полагаете? — вопросом на вопрос ответила та, безуспешно пытаясь выглядеть удивленной.
«И как только я могла принять ее за актрису из Королевской шекспировской труппы?» — подумала Эмми.
До Эрлсфилда поезд шел четыре минуты. На тамошней платформе стояли Марта и ее школьный приятель Ладен. На их картонках красовались слова «НА» и «СВИДАНИЕ».
Расстояние между Эрлсфилдом и Клэпхем-Джанк-шен было самым длинным. Поезд шел целых шесть минут. Эмми сидела на краешке сиденья, почти уткнувшись носом в окно. Его она заметила еще издали. Своего друга Санджея. Он тоже держал картонку со словами: «СО МНОЙ?»
Айона к этому времени уже лихорадочно рылась в своей необъятной сумке. Достав оттуда два куска картона, она выложила их на столик перед Эмми. На одном было написано «ДА», а на другом «НЕТ».
— Прошу прощения, но вариантов ответа вроде «Я не уверена» или «Можно мне немного подумать?» не предусмотрено. Вы должны довериться своей интуиции. Но поторопитесь, пока поезд не двинулся дальше. Решайте, моя милая. Ну же, давайте быстренько!
Эмми подумала о том, что рядом с Санджеем она всегда ощущала радость и покой. Могло ли это стать отправной точкой для чего-то большего? Девушка вспомнила, как огорчилась, не увидев его на платформе Нью-Малдена. Санджей был единственным, с кем ей по-настоящему хотелось проводить время. Следом понеслись другие мысли. О том,
