- Надо уметь примениться. При любых обстоятельствах.
И ущерба не нести.
Все это было туманно и недосягаемо для Лешки.
- С кроватной фабрики нечего было уходить - вот что!
- Да ведь он получал там шиш с прицепом, - ответил за него Славка.
- Не в том дело,.. - сказал Лешка.
- Не в том, - передразнил Лабоданов.
Он сдался и, подавляя досаду, сильно потянулся, встал, поддев ногой табурет, и шашки подпрыгнули на доске, а некоторые свалились на пол.
- А ты бы походил слегка для видимости в разнорабочих и примостился бы к литью этих, как их, шаров на кровати-самая там денежная работа. Разряд бы получил и так далее, с помощью папаши.
- Вот это и хуже всего для меня там было.
Лабоданов стоял спиной к нему у комода и, напруживая плечи, разглядывал себя в зеркало. Он обернулся.
- Дешевка! Не терплю дешевой рисовки!
- Не кричите, не утомляйте меня,-сказал Славка.
- Да я не вру,-сказал Лешка, сникая.
Лабоданов пошел на кухню.
- Чего ты, правда, из себя строишь?. - вяло спросил Славка.
Лешка огрызнулся:
- А что тебе?
- Скажи лучше, ты виделся с тем человеком? Куда я тебя посылал, ты был там?
- Ну, виделся, ну что? Унылый тип он...
- Я не влезаю, не влезаю в суть. Конспирация так конспирация. Ну, ты молодец. Я даже не ожидал, откровенно говоря.
Выглянул из кухни Лабоданов, слышавший, о чем они говорили.
- Уголовщиной пахнет. Не терплю!
Всерьез это он или подшучивает? Через минуту Лабоданов появился с кружкой воды для бритья.
- Не кисни, - дружелюбно сказал он Лешке.
- Да я что! Перезимуем!
- Мой совет тебе - развлекись! Хорошее настроение - это все!
- Это точно,-подтвердил Славна.
Лабоданов, стоя у комода перед зеркалом, быстро намыливал лицо. На спине его бугрились мышцы, а между лопатками залег тугой желобок.
- Познакомь его, Славка, с какой-нибудь,,. Есть чтонибудь на примете?
- Замутозят такого щенка.
Разговоры о девчонках Лабоданов и Славка не раз затевали между собой при Лешке, и он добродушно слушал со стороны.
А сейчас его подташнивало.
- У него ведь своя есть.
Лешка вспыхнул, смутился. Славка стоял, привалясь к подоконнику.
Он многозначительно пристукнул носком туфля.
- Если ее, конечно, не закадрят.
Лабоданов с занесенной над щекой бритвой молча обернулся к Славке и перевел взгляд на Лешку.
- Так что тебе, Брэнди, в жизни надо? Выскажись! - Лешка встретился с ним взглядом и почувствовал: какая-то неловкость встала вдруг сейчас между ними.-Может, ты горишь положить свой кирпич в здание счастливого будущего? .
- На черта мне сдалось! - угрюмо сказал Лешка н пригладил волосы. Хорошее настроение окончательно улетучилось,- Вот выпить охота!
- Это благородно! - вяло сказал Славка.
Он вообще был вял, безразличен и держался так, точно вя-"
лость и безразличие составляют особые преимущества его перед прочим человечеством.
А у Лешки внутри все запротестовало от собственной лжи, подыгрывания. Он нервно покусывал ногти.
- Честно говоря, я б не отказался. Если б строили, напри.
мер, домну. Я б пошел...
- А что потом? - спросил Лабоданов.
- Ну, поглядел бы, как чугун идет.
- Колоссально!-лениво протянул Славка.
Лабоданов медлил, точно решал что-то, вытирал бритву, пудрил лицо, всматриваясь в зеркало. Он обернулся, странный.
с белым от пудры лицом, обнаженный по пояс. как цирковой борец. Голубые глаза со злым холодком.
- Выходит, Брэнди - мальчик с идеалами. - Он был явно чем-то задет и не скрывал этого. Долго стирал полотенцем пудру, что-то обдумывая. - Был бы ты Ванятка-без своего лица.
А то ведь парень как парень-имеешь вкус к жизни, пообтесался тут.
В самом деле, ходит рядом малый, смотрит тебе в рот.
А вот, оказывается, что у него за пазухой...
Лешка старался не смотреть на Лабоданова. То, что всегда так пленяло в нем Лешку-его физическая сила, сейчас отталкивало.
Лабоданов надел рубашку, с непривычной для него возбужденностью сказал:
- А я вот, понимаешь, делаю то, что для меня лучше.
И каждый так. Если это не слюнтяй и не серость, И пусть не врет! Не прикрашивается! Чего ж ты мечешься? Чего до сих пор не пристроен? Ну чего?-спрашивал он, все больше ожесточаясь,
- Вот именно! - вставил Славка.
- Заройся!-прикрикнул на него Лабоданов.
У Лешки гудело в голове. Они никогда так не разговаривали.
- Я Думал, правда, парень место себе в жизни ищет. А при таких понятиях давно можно было прилепиться.
- Не липкий, значит.-Лешка хотел огрызнуться, не вышло, не привык не то чтобы грубить-возражать Лабоданову, Лабоданов и не слушал.
- Я вот слюней не пускаю. Мне все равно: хоть завтра объявляйте коммунизм. А при этом я вкалываю как надо, не то, что ты. Передовик как-никак у себя на производстве. И работа арматурщика, сам знаешь, тяжелая. А я еще как-нибудь и учусь.
Окончу вечернюю школу на ту весну, как раз три года рабочего стажа отстучит. В любой институт подамся - только захоти.
А что ты? Проболтался год. Ни туда и ни сюда! Ведь не хуже тебя я, а вкалываю. Потому что всеми силами борюсь за жизнь.
Без этого не возьмешь ничего в жизни.
Лешка молча, насупленно страдал от презрения к себе. Прав Лабоданов-пустопорожнее у него все.
Лабоданов закурил и протянул, замиряясь, пачку Лешке.
Лабоданов был чисто выбрит, подтянут, щеголеват. Как быстро он овладел собой. Он вообще знает, чего хочет в жизни и как ему этого добиться. Лешка всегда ставил Лабоданова намного выше себя. Но как тяжело, как неприятно было сейчас его превосходство!
В семь утра гудит Большой металлургический. Ширясь, разбухая, гудок рвется с моря на город, повисая над улицами и закоулками.
Один за другим-целая вереница автобусов катит по мосту через Кальмиус на завод.
В восьмом часу на проспекте лоточница Книготорга первая раскладывает свой товар, покрывает его рыбацкими сетями.
чтоб не разлетелся. Возвращаясь с базара, присаживаются на скамейки передохнуть женщины с живыми утками под мышкой, с плетенками, из которых торчат редиска, салат, перья лука.
Нетерпеливо бренча пустыми бидонами, покупатели ждут открытия продмага.
Потом появляются озабоченные школьники. Девочки в белых фартуках-идут на экзамены.
Дворник поливает из шланга асфальт, и асфальт уже мокрый, почерневший, весь в лужах, и пахнет, как после дождя от мокрых листьев и земли на газонах. Мальчишки околачиваются возле дворника, норовя попасть под струю воды, и тут же отбегают, визжа и встряхиваясь. В такое вот утро Лешка отправился на базар по делу. Ему надо было договориться с возчикомвывезти со двора железные обрезки.
Салют, товарищ инспектор. Можно, оказывается, заработать и без оформления в отделе кадров. Сучить ножками не станем в ожидании вашего ответственного решения. Пока что позаботимся о себе.
Чрезвычайно заманчивым рисовалось ему получить деньги.
Если кадровичка откажет, в родном городе его больше не увидят. Уедет, куда ему вздумается. На Север, например. Там люди нужны.
Он шел и думал о Славке, Как он сказал тогда: "Мандраж берет"? Он чуть не дал ему в морду за это, И стоило. Да и было б с чего трусить! Мальчишкой в седьмом классе не побоялся спуститься с четвертого этажа по трухлявой, проржавелой водосточной трубе. А тут что? Ерунда.
Но затея на самом деле казалась ему нелегкой: сумеет ли как надо договориться с возчиком. Кроме того, он боялся столкнуться с Жужелкой. Он слышал, как ее мать, торопясь на работу, громко, на весь двор, наказывала ей сходить на базар.
Лешка поплутал по базару, нигде не встретив ишака с повозкой, попал в галдящий рыбный ряд и застрял тут. Вяленая тарань, вздетая на веревочку, темные кучки тяжелоголовых бычков, красные вареные раки. Лешка смотрел на рыбаков с расписанными татуировкой руками-злых, неуступчивых, на рыбачек, молодых, полногрудых, и старых, темнолицых, тощих, дымящих папиросами и свирепо торгующихся. Он-то их знал совсем Другими. У себя в гавани они совсем не жадные, щедрые люди.
Когда они возвращаются с моря, они готовы любого встречного наделить рыбой.
Кто-то пихнул его.
- Проходите, детонька. - Вкрадчивый, певучий, осторожный голос торговца из-под полы: - Щелок, дамочка? Синька, ваниличка?
Лешка пошел дальше, пробираясь между рядов. В проходе он увидел поникшую голову ишака, спохватился и торопливо подошел ближе.
- Дяденька, с вами сговориться можно?
- Шо такое, а? - равнодушно протянул пожилой возчик в соломенном брыле с кнутом в руке.
Он. следил за тем, как рослая женщина в белой выпачканной куртке стаскивала с лотка бочонки и грузила к нему на повозку.
Женщина расторговала свой товар - сельди, и в бочонках плескался рассол.
Лешка помялся.
- Тут вот кое-что перевезти надо.
- А мы этим и занимаемся. Вот отвезу сейчас, тогда, значит, освобожусь. - Из-под соломенного брыля глянули на небритом лице кроткие голубые глаза.
