- Как тебя звать?
- Митрий. А тебя?
- Федор.
Из Захарова двора донесся гнусавый голос хозятаа:
- Митька! Что ж ты, сволочь, баз не затворил?.. Иди загоняй быков!.. Митька вспугнутым козлом шарахнул через плетень и, выглядывая из густой крапивы, поманил Федора пальцем. Федор перелез через плетень, выбрал в саду место поглуше и, усадив рядом Митьку, приступил к агитации.
XVI
Каждое воскресенье вечером уходил Федор на игрища и там знакомился с другими ребятами, работавшими батраками у хреновских богатеев. Всего по поселку было восемнадцать человек батраков, из них пятнадцать - молодежь. И вот этих-то пятнадцать батраков стянул Федор всех вместе и положил начало батрацкому союзу.
Уходя с игрищ, где парни из зажиточных дворов охальничали с визгливыми девками, Федор подолгу говорил с ними, убеждая примкнуть к комсомолу и принудить хозяев к заключению договоров.
Вначале ребята относились к словам Федора с насмешливым недоверием.
- Тебе хорошо рассусоливать,- кипятился сутулый Колька,- у тебя хозяин вроде апостола, а доведись до мово, так он за комсомол да за договор вязы мне набок свернет!..
- Небось не свернет! - возражал другой.
- И свернет, ежли будешь один! А ты думал - как? Один палец, к примеру, ты мне сломишь, ажник хрустнет, а ежли все их - да в кулак сожму - тогда сломишь? Нет, брат, я тебе этим кулаком жевалки вышибу!..- под дружный хохот говорил Федор.- Вот в такой кулак и мы должны слепиться. Довольно мы хозяевам за дурняка работали! Все вы получаете - кто рупь, кто полтину, а я трояк и работаю легче вас!..
- Верна-а-а!..-гудели голоса.
Собирались обычно ночью, за гумнами, и просиживали до кочетов.
На пятое воскресенье Федор внес такое предложение:
- Вот что, братва, вчера поделили траву, не ныне - завтра зачнется покос, давайте завтра объявлять хозяевам, пущай повышают жалованье и заключают договора, а нет,- мол, бросим работу!..
- Нельзя так! Дюже круто!..
- Нас повыгоняют!
- Без куска останемся!...
- Не выгонют! - багровея, закричал Федор.- Не выгонют, затем что на носу покос! Гайка у них ослабнет - без работников остаться!.. Нельзя так жить! Батрачком спрашивает: вы как наняты? Один говорит: мол, я хозяину родня; другой - "живу по знакомству". А за вас, окромя вас, никто хлопотать не будет!
После долгих споров на том и порешили.
Наутро поселок заволновался и загудел, как встревоженный выводок оводов. Вот-вот покос, а в самых богатых дворах забастовали батраки...
Утром Федор, услышав крик, выбежал за ворота.
Захар Денисович с ревом выкидывал на середину улицы пожитки Митрия. а тот с решительным видом собирал их в кучу и глухо бубнил:
- Погоди, погоди! Просить будешь, да не вернусь!..
- Провались ты к чертовой теще, чтоб я тебя стал просить!..
Увидев Федора, Захар Денисович повернулся к кучке зажиточных мужиков, о чем-то горячо толковавших на перекрестке, и, надувая на лбу связки жил, заорал:
- Хрисьяне!.. Вот он смутьян, заправила ихний!.. В дреколья его, сукиного сына!..
Федор, сжимая кулаки, торопливо пошел к нему, но Захар Денисович, как мышь, шмыгнул в ворота и трусливо заверещал:
- Не подходи, коль жизня дорога!.. Разнесу!..
XVII
- ...Как хотите, воля ваша, а я свово работника прогонять не буду! По мне, пущай он будет партейный, лишь бы дело делал. Договор - тоже не расчет... Накину я ему трешницу на месяц, пущай, а ежли он уйдет - у меня на сотни убытку будет!..
- Правильно, кум!.. У меня вот баба захворала, с кем я должен управляться?..
- Я тоже так кумекаю.
- Вот что, братцы!.. Заключим с ими договора, набавим жалованье, как по закону, в неделю один день пущай празднуют... Ты, Захар, молчи!.. Тебя суд припряг платить тридцать рубликов! То-то оно и есть!.. До поры до времени и нам с рук сходит!
- Чего там попусту брехать! Раз подошло такое дело, значится, надо смиряться. На трешнице урежем, а сотни терять... Эка глупость-то!..
- Теперь попробуй найми!..
- Обожгешься!
- Пущай будет так!
- А этого подлеца, какой разжелудил их, проучить надо. Ученый какой нашелся, язви его...
- Федька - ить он комсомолист!.. Он, когда у меня жил, всю душу вымотал! С ножом за мной по двору гонял, спасибо - рабочие отбили, истинный бог... Да теперича попадись он мне...
- Мой сыняга говорил, они после игрищ за Федотовым гумном собираются. Там он их наставляет...
- А что, ежли двум-трем перевстреть его с колышками?..
- Поучить надо! Чтоб этой нечистью и не воняло!
- Захар Денисыч, ты пойдешь?
- Господи! Да я с великой душой!.. Мне бы колышек какой потяжельше...
- До смерти не будем.
- Там видно будет! У меня, как сердце разыграется, держись!..
- Сколько нас? Трое, что ль? Ну, пошли!..
XVIII
Вечером дед Пантелей, видя, что Федор собирается куда-то идти, улыбаясь, сказал:
- Ты, в рот те на малину, сидел бы дома. Заварил кашу, так не рыпайся!
- А что?
- Тово, что ушибить могут!
- Небось!..- засмеялся Федор и задами пошел к гумнам.
На этот раз ррбята собрались не скоро. Часа два прошло в разговорах. Настроение у всех было бодрое и веселое. Обсудив положение, поделились новостями и собрались расходиться.
- Идите врозь, чтоб люди не болтали,- предупредил Федор.
Ночь висела над степью дегтярно-темная, тучи, как лед в половодье, сталкивались и громоздились одна на другую, громыхал гром, за лесом чертила небо молния. Федор отделился от остальных ребят и пошел прежней дорогой. Сначала он хотел пройти задами, но потом раздумал и свернул в свой проулок. Присев у плетня, он хотел закурить, но порыв сухого горячего ветра потушил спичку. Сунув цигарку в карман, Федор подошел к воротам. Он ничего не ожидал и не видел, что сзади крадутся двое, а третий стоит, карауля, на перекрестке...
Едва взялся за скобку калитки, как сзади кто-то, крякнув, махнул колом. Удар пришелся Федору по затылку. Глухо застонав, он всплеснул руками и упал возле ворот, теряя сознание.
x x x
Деда Пантелея нещадно кусали блохи. Долго ворочался, кряхтел, потом скинул на землю овчинную шубу и совсем уже собрался уснуть, как вдруг с надворья послышался стон, топот ног и приглушенный свист. Свесив ноги, он прислушался. Свист повторился. "Федьку застукали!" - мелькнула у деда мысль. Прыгнув с постели, он ухватил со стены древнее шомпольное ружье, из которого стрелял на бахче в грачей, и выбежал на крыльцо. Возле ворот кто-то протяжно стонал, топотали ноги, сочно чавкали удары... Подняв курок, дед выбежал за ворота, рявкнул:
- Кто такие?!
Три темные фигуры шарахнулись в стороны.
Поведя стволом в сторону ближнего, дед Пантелей нажал собачку. Грохнул выстрел, брызнул из дула сноп огня, засвистел горох, которым заряжено было ружье... Кто-то на дороге взвыл и жмякнулся на землю... Задыхаясь, дед кинул ружье и нагнулся к темному очертанию человеческой фигуры, лежавшей возле ворот. Руки его, шарившие по голове, взмокли чем-то густым и липким. Повернув голову, он тщетно вглядывался, темнота слепила глаза. По небу ящерицей пробежала молния, и дед узнал залитое кровью лицо Федора. Подхватив безжизненное тело, дрожа и спотыкаясь, взволок его на крыльцо и выбежал за ворота поднять ружье. Снова молния опалила небо, и дед увидел саженях в двадцати на дороге человека, сидящего на корточках. Сцапав ружье за ствол, дед Пантелей вприпрыжку подбежал к сидящему на корточках, в темноте сбил его с ног и, навалившись животом,заревел:
- Кто такой есть?
- Пусти, ради Христа... У меня весь зад и спина простреленные... Греха не боишься, сосед, по людям картечью стреляешь... Ой, больно!..
По голосу узнал дед Захара. Не владея собой, стукнул его прикладом по голове и, вцепившись в волосы, волоком потянул к крыльцу.
XIX
"...Дорогой наш товарищ Федя! Ты, должно быть, не знаешь, чем кончился суд? Захара Денисовича пристукали на семь лет с поражением в правах на три года, остальных двух - Михаила Дергачева и Кузьку, хреновского спекулянта,к пяти годам. А еще сообщаем тебе, что в Хреновском поселке организована ячейка KСM. Все твои товарищи, батраки,- пятнадцать человек, а еще шестеро беднеющих ребят вступили членами. Меня райком перебрасывает туда работать, и мы все горячо ожидаем, когда ты выздоровеешь и вернешься к нам. Егор в Даниловском поселке организовал ячейку в одиннадцать человек. Все ребята в разгоне, работают. А еще сообщаю, видел надысь я деда Пантелея, и он к тебе в больницу собирается ехать на провед и привезть харчей. Поправляйся скорее и приезжай, еще много работы, а время скачет, как лошадь, порвавшая треногу.
С комсомольским приветом к тебе ячейка РЛКСМ, а за всех ребят Рыбников".
1928
