рассудительные не помогли, где герои умом да предвидением проблемы решают, не желая последствия силой разгребать.
"Выстрел" – Спустя мгновение радостный крик парня. – Есть попадание! Один упал, как подкошенный!
Солдат впервые вскинул свою винтовку, желая рассмотреть место куда стрелял новобранец. Почти сразу он увидел группу солдат, их силуэты. Расстояние не давало возможности разглядеть лиц и деталей. Один лежал на земле, остальные хаотично двигались – изображая панику. То-что это симуляция, он понял сразу – всего лишь механические манекены живых людей. Опыт подсказывал, что произойдет дальше.
Повысив голос настолько, что парень уже не мог его игнорировать, он пробился сквозь радостное возбуждение, дождался осмысленного взгляда и начал быстро, лихорадочно говорить:
– Молодец! Ты и я, – мы оба достойны! Давай расскажу, что мы заслужили. – Перед тобой ненастоящий солдат, я ученый, биолог. Здесь искал ответ на вопрос: когда в нашем, якобы разумном, обществе исчезнет война и насилие? И знаешь, ответ я нашелся, он не только обрадовал, но и опечалил.
– Ты слышал про чашку Петри? – Парень плохо понимая, что вообще происходит, отрицательно замотал головой. – Ничего, я тебе расскажу. Это специальная лабораторная посуда в которую сначала питательную среду помещают, а затем исследуемый материал. Чашку герметично закрывают, стремясь исключить внешние факторы и оставляют в покое. Искусственно созданные, благоприятные условия показывают, как невидимые в обычной жизни микроорганизмы начинают бурно развиваться – проявляя себя. С помощью этой чашки удобно выявлять, а что делать с исследуемым материалом дальше, это уже другой вопрос. Обычно так ищут патогенные организмы, а при их обнаружении материал попросту уничтожается.
Так вот новобранец, сейчас мы с тобой примерно в такой чашке находимся. Представь место, куда собрали людей. Создали им подходящие для убийства условия – дали ту самую питательную среду. Развязали руки и мотивировали, не важно чем, деньгами или убеждениями. Некоторым и мотивация не нужна – жажда насилия в них заложена генами. Такие как мы и есть, те самые, патогенные организмы. Как раз от нас нужно очистить, стерилизовать человеческое общество!
Не вериться? Даже звучит дико? А ты представь ситуацию, когда способному убивать дают в руки оружие и говорят. – Иди и истребляй себе подобных, да делай это пока последний из вас не сгинет. И не забывай, у "воина" с противоположной стороны такая же задача. Так нужно, чтобы вас, способных на убийство оставалось все меньше, а значит приходи на бойню еще детей не зачав. От таких как ты – потомство не нужно!
Сложно такое представить? Кто же добровольно захочет идти на истребление? Но ведь ты здесь и такой же молодой парень – якобы твой противник, тоже здесь. Кто из вас будет убит первым, не вопрос, вероятнее всего, умрете вы оба – это вопрос времени.
Словно в подтверждение произнесенных слов, раздался характерный свист летящей мины. Солдат знал – это конец. Приманка для снайперов, на которую попался новобранец, сработала. От невыносимого визга, глаза парня наполнились испугом, он с надеждой смотрел на Солдата. Солдат также, не отрываясь, смотрел на новобранца, но его взгляд выражал лишь усталость.
Взрыв пришелся буквально между двумя людьми, от них мало что осталось. Нагрудная камера Солдата, за десятки метров отброшенная ударной волной, на удивление, продолжала работать, какое-то время она катилась под гору, а затем замерла. Крошечный объектив оказался направлен в небо. Помимо чистой синевы, в кадре оказались несколько медленно плывущих, белых облаков. По столь умиротворяющей картинке было сложно представить – рядом идет война.
САДОВНИК
Сказочное Синегорье – крохотный поселок, зажатый меж голубых склонов заснеженных гор. Камни удивительной красоты и чрезвычайной редкости добывают местные жители из окрестных недр – тем и живут. Непроходимыми дикими просторами отделен этот край от цивилизованного мира. Доступ в Сеть по стоимости приравнивается к местным драгоценностям, а возможность уехать распределяется на много месяцев вперед. Словно в тумане здесь оказался, так в пелене жить продолжал, пока однажды словно промокший пес воду не стряхнул с себя оцепенение. Изумился тому что вокруг – даже у времени хода нет, дни будто скопированы друг с друга.
Как недавно прибывшему, мне было сложно сказать, что превратило многих жителей в подобие сказочных персонажей, да и сам поселок будто укутало чарами волшебства. Может сознание людей изменилось из-за северных бесконечных дня и ночи, что лениво сменяя друг друга длятся по полгода. Может причиной стали те самые, многие верят, одухотворенные камни в избытке украшающие жилые дома, а возможно всему виной мрачный таежный лес с косматыми лиственницами и их причудливо изогнутыми ветвями, что чащобой своей вплотную подступает к поселку.
Неторопливость местной жизни благоволила к размышлениям, к самокопанию, к осознанию уже прожитого и осмыслению дальнейшего пути. То, что оказался в столь необычном месте, отлично показывало – любой твой жизненный сценарий, так или иначе, будет откорректирован. Раньше был как перекати-поле, ни денежной работы, ни собственного жилья, ни материальных ценностей. Многочисленные и грандиозные планы оказывались пустыми мечтами, возникающими на зыбкой основе фантазий и измышлений.
Оказавшись никчемным устроителем собственной судьбы я подвергался унынию, но спустя время уже считал былые события поучительным уроком, явно пошедшим на пользу. Сама природа столь сурового края, своей основательностью и жизнелюбием, указывала на временность возникших трудностей, а ее ежегодное перерождение на самое правильное решение – не останавливаться, не сникать, а уподобится и обновится в ином, более совершенном виде.
Лишь недавно одержимый масштабными целями я не мог удовлетвориться неспешной карьерой, размеренной жизнью, счастливым воспитанием детей и спокойной старостью, пусть и с умницей, красавицей женой. Колеблясь, пытался найти компромисс желая соединить казалось бы чуждое друг другу. Два совершенно разных пути манили меня: первый страшил своей чрезмерностью, близкой к честолюбию, второй виделся не полным, словно в нем из-за малодушия я не в полной мере использовал собственные силы.
Ища смысл собственной жизни – подолгу бродил под пологом душистых лиственниц пока однажды в прогалину деревьев не увидел ставший уже родным поселок, приютившийся на огромной пушистой ладони леса, у подножия склона, на который прогуливаясь взобрался. С высоты явственно различались аккуратные улочки и небольшой парк, пышущий яркой зеленью.
Ясный воздух позволял узнавать даже людей, разглядеть знакомую бабушку, неторопливо шествующую за продуктами. Я хорошо знал ее, ясно вспомнилось доброе лицо, проницательные глаза и история жизни, что со стариковской щедростью была рассказана мне чуть ли не накануне. В памяти всплыли ее слова: «Что ни о чем жалеет». – И тут до меня дошло: бабушка эта на своем месте, там, где захотела быть сама, а я – нет!
В предвкушении ответа, окружающая природа воспринималась обострившимся чувствами: маленькая птичка – серая молния, быстрая и живая; в самом верху, в кронах – шепот ветра.
