а по мужскому полу…
Появилась Света с двумя чашками кофе на подносе. Поставила чашки на стол.
— Ходит в юбке, не поймешь, юбка или плавки, — продолжал возмущаться пинкертон. — И ведет себя… Набрала эротических книг и переводит женам специалистов. А одета! Позор один.
Света поняла, о ком идет речь:
— Тоня Ловчева только что была в посольстве. Одета она, по-моему, нормально. А что касается книг… Это верно. Жены специалистов собираются, она приносит книжки и переводит.
Пинкертон возмутился:
— Знаю я эти книжки! А теперь еще подговаривает их организовать нудистский пляж.
— Нудистский пляж! — не поверил посланник. — С их габаритами! Хичкок прилетит снимать фильм ужасов. «Оскар» обеспечен.
— Почему Хичкок? — обиделась за слабый пол Света. — У нас есть красивые девушки. Та же Тоня Ловчева. У нее прекрасная фигура.
— Ей рано о фигуре думать, — взорвался пинкертон. — А тут еще нудистский пляж.
— На, выпей лучше кофе, — успокоил его посланник.
Тот отпил кофе.
— Холодный.
— А тебе вредно горячее. Нюх пропадет. Ладно. Мне надо работать.
Уходя, пинкертон напомнил:
— Поговори с этой Ловчевой. И построже.
Пинкертон ушел, а Света подняла вверх палец:
— А он к ней неравнодушен.
— Перестань. Хотя…
Света ушла, Сергей Иванович удобно устроился в кресле и начал просматривать какие-то бумаги. Через полчаса Света доложила:
— К вам доктор.
— Я как никогда здоров, — встретил посольского эскулапа посланник.
— Александра Михайловна настойчиво просила меня проверить у вас давление.
Посланник покорно снял пиджак:
— Как ваш скелет? Продолжает бегать?
— Да нет. Вроде успокоился.
— Устал, наверное. Как давление?
— Отлично. Сто двадцать пять на восемьдесят пять.
— Потому что много гуляю.
Доктор немного замялся:
— У меня к вам небольшая просьба. Сколько у вас было в школе по алгебре?
Посланник удивился:
— Отлично.
— А по геометрии?
— Вообще-то я окончил школу с золотой медалью.
— Вот видите, — обрадовался доктор. — А моя Тоня не хочет учить математику. Говорит, математика ей никогда не пригодится. Хочет стать врачом. Биологию изучает. Со скелетом возится, не оттащишь. А вот математика… Она говорит, что разница квадратов ей в медицине не помогает, кости она может сосчитать в столбик.
Посланник не то чтобы любил математику, но в школе по математическим дисциплинам у него всегда были пятерки, он поддержал доктора:
— Математика совершенно необходима. Математика развивает логику. Учит людей правильно ставить задачи. Учит, как подходить к решению задач.
Доктор обрадовался поддержке:
— Вот именно. Поговорите с ней. Она вас послушает. И еще скажите ей, что надо гулять, а не сидеть весь день дома. Понимаете, весь день сидит дома, скелет по косточкам разбирает. На пляж не вытащишь. Она, конечно, молодец. Собирает жен специалистов, проводит с ними беседы.
— Какие беседы? — насторожился посланник. Он уже сегодня слышал про беседы.
— Взяла у меня брошюры и рассказывает женам специалистов, как надо вести себя на пляже, чтобы не обгореть, как мыть фрукты, которые они покупают на рынке. И всё такое…
— Правильно делает, — успокоился посланник.
— Правильно, конечно, правильно. Но ей надо гулять, гулять. Вот ваша супруга тоже несколько дней назад посоветовала ей гулять. Скажите ей. Она сейчас в посольстве. Они готовят праздник Нептуна.
Он сложил свои инструменты в чемодан, достал оттуда таблетки:
— Вот вам еще таблетки. Принимайте два раза в день.
Он положил лекарство на журнальный столик и ушел.
19. Вишневый сад и кипарисовая роща
Появилась Света:
— К вам Шолохов рвется. Пустить?
— Пусти. Не надо откладывать неприятности на потом.
Шолохов вошел в кабинет. На этот раз на нем были яркая рубашка, немыслимой расцветки галстук и белый пиджак.
«Не Шолохов, а Леонкавалло какой-то», — подумал Сергей Иванович.
— Я к вам с предложением, — начал посольский Леонкавалло. — Я предлагаю организовать театральный кружок и поставить какую-нибудь пьесу. Какое ваше мнение?
Сергей Иванович не удивился, знал, с кем имеет дело:
— Я всегда за культуру. Во всех ее проявлениях. Даже самых необычных.
— Сначала театральный кружок, потом какой-нибудь другой. Люди должны чувствовать себя здесь как на родине.
— Это верно, — согласился посланник и, как всегда в сложных случаях, прибег к Вольтеру: — Вольтер сказал: «Любая, даже самая маленькая ячейка общества является уменьшенной копией всего общества с его полетами мысли и глупостью». У нас так и получается. Особенно после вашего приезда. Вы что-нибудь еще хотите сказать?
— Да. Я хотел бы вас поставить в известность об одном очень странном происшествии. Мне стало известно о перемещении скелета из биологического кабинета в химический.
— И что в этом странного?
— Неизвестно, кто его перемещает.
— Вы хотите сказать, что он передвигается сам. Или ему помогает нечистая сила. Надеюсь, вы не верите в нечистую силу?
— Конечно, передвигается он не сам. Но кто-то скелет передвигает.
— Зачем?
— Не знаю.
— Ищите. И, когда узнаете, доложите. А пока вернемся к вашим планам. Театральный кружок. И что вы хотите поставить?
— Я думаю замахнуться на «Вишневый сад».
— На острове нет вишневых садов.
— Поищем, чем заменить.
Посланник вспомнил про любовь в кипарисовой роще:
— Разве что кипарисовой рощей… Но это на любителя… Когда будет что-то конкретное, заходите.
Шолохов еще что-то говорил. Посланник его слушал вполуха, а когда тот ушел, подумал: «Послать бы его куда-нибудь в командировку».
20. Дочь первопечатника. Тоня номер один
Шолохов ушел, а посланник еще с полчаса готовил текст очередного рутинного отчета в Москву. Потом встал, подошел к окну. Во дворе доктор разговаривал с Тоней Ловчевой. Лицо дочери посольского эскулапа Сергей Иванович запомнить не успел, и неудивительно, что дочку первопечатника принял за неё. Он вспомнил, что доктор просил его поговорить со своей дочкой.
— Надо поговорить сейчас, а то забуду.
Он открыл окно. Тоня его увидела:
— Сегодня хорошая погода, Сергей Иванович.
— Хорошая, — согласился посланник. — Зайди ко мне. Твой папа просил меня с тобой поговорить.
— Мой папа? — удивилась дочка первопечатника. — Странно.
Она вошла в кабинет, остановилась около двери и замерла в ожидании.
Сергей Иванович размышлял, с чего начать разговор. Он помнил, что доктор просил посоветовать его дочке проводить больше времени на воздухе. «Так сразу в лоб не надо, — подумал он. — Сначала похвалю за то, что проводит беседы с женами специалистов».
Тем временем Тоня заметила тумбочку, на которой лежала пачка маленьких разноцветных календариков, напечатанных ее папой:
— Красивые. Это вам принес мой папа?
— Твой папа? — не понял посланник.
Потом вспомнил, что доктор оставил ему таблетки.
— Да. Только что принес. Но не сказал, надо их запивать водой или нет.
Тоня обалдела:
— Запивать водой? Зачем?
— Чтобы лучше усваивались.
— Странно как-то…
Посланник наконец решил, как начать разговор:
— Мне сказали, ты
