в синий дым!
Все входы на завод были заперты. У ограды дежурили рабочие из отряда Сяо Пэна, в руках у них были самодельные копья и алебарды — если кто сунется через стену, тут же попадет к ним на нож.
К зданию администрации пригнали подъемные краны, мешок за мешком погрузили на крышу цемент из ремонтного цеха. Скоро укрепление было готово.
Дохэ отправили пережидать опасность в зал заседаний. в компанию к двум пожилым секретаршам. Стемнело, но крики с той стороны было хорошо слышно: враги призывали Сяо Пэна прекратить сопротивление и поскорее сдаться, иначе за его жалкую жизнь никто не ручается.
Сяо Пэн перестал им отвечать. Все заводские фонари погасили, только лучи прожекторов скользили по территории, рассекая темноту. Когда луч пробегал по залу заседаний. Тацуру вскидывала глаза на стенные часы: восемь часов, десять, одиннадцать…
Старые секретарши едва не рыдали. До пенсии им оставалось всего два года, а дальше — наслаждайся заслуженным покоем да нянчи внуков. Но теперь спокойной старости не видать: либо вражеская группировка ворвется на завод, либо погибать в окружении от голодной смерти.
Секретарши вспомнили, что на собраниях в управлении иногда ставили на стол арахис или тыквенные семечки. И правда, в одном из шкафов нашелся пакет сырого арахиса, как раз для их старых зубов. Секретарши и Тацуру угостили, выдали ей пригоршню арахиса. Она ссыпала его в карман и побежала на крышу.
Увидев Тацуру, Сяо Пэн тут же велел ей спускаться обратно. Не обращая внимания на приказ, она переложила арахис в карман командирской спецовки. На полу перед Сяо Пэном лежала нарисованная от руки карта заводской территории. Он начертил ее по памяти и теперь расставлял столпившихся вокруг рабочих по постам.
Сяо Пэн оторвался от карты и увидел, что Дохэ еще не ушла, стоит и смотрит, как он раздает указания. Он не мог разглядеть ее лица, но знал, что облик командира на фоне сменяющих друг друга великих событий тоже глубоко врежется ей в память, этот облик столь же грандиозен, как и сама эпоха.
Сяо Пэн понял, что пока он не съест арахис, Дохэ никуда не уйдет. Тогда он жадно набросился на ее угощение, он жевал и отдавал приказы, пропитанные запахом сырого арахиса, и люди уходили исполнять, а на их место приходили новые люди за новыми приказами. Отдав все приказы, Сяо Пэн повернулся напоследок и к Дохэ:
— Скорей спускайся! Торчишь тут со мной, на что это похоже?!
И тут случилась беда: противник не собирался штурмовать ворота завода или перелезать через стены, зато раздобыл где-то железнодорожный состав и на нем свободно въехал на заводскую территорию. Сначала никто из отряда Сяо Пэна не заметил этот поезд, замысел врага стал ясен, только когда состав влетел на территорию, опрокинув стоявший на рельсах порожний вагон.
В мгновение ока из поезда выскочила целая армия крестьян. Враги как-никак южане, они куда хладнокровней северян из группировки Сяо Пэна — и если дерутся, то насмерть. Южане поставили себе цель: захватить власть на заводе, и какая разница, кого брать в союзники? Крестьянам все равно нечем заняться, вот и наберем из них целый поезд солдат-добровольцев. Под руководством горстки рабочих крестьяне заняли все ключевые позиции на территории. Люди Сяо Пэна отступили в цех и в здание администрации. Скоро крестьяне захватили второй цех и клуб, стоявший напротив администрации. Клуб был ниже административной пятиэтажки, но для перестрелки эта позиция все равно оказалась неплохой.
Железную лестницу, которая вела на крышу, решили спилить. Пока выход на крышу под контролем, наверх никто не заберется. А значит, председатель Пэн будет в безопасности. Стрельба началась перед рассветом.
Противник открыл ожесточенный огонь. Из продырявленных мешков сочились струйки цемента, укрепление понемногу оседало.
— Эти сукины дети что, склад военного комиссариата ограбили? Откуда столько патронов? — скрипя зубами, цедил Сяо Пэн.
Когда рассвело, огонь стих. Сяо Пэн осмотрелся по сторонам — раненых не было, даже Дохэ казалась такой же спокойной, как обычно. Сейчас она уже не могла уйти, их встреча превратилась в свидание между жизнью и смертью. Сколько они еще пробудут вместе? Без еды и воды, на голой крыше, точно пара кузнечиков на нитке, пара травинок, втоптанных в грязь коровьим копытом, они будут вместе подниматься из этой грязи. Сяо Пэн подумал, что если бы не пули, которые, не ровен час. их убьют, такому свиданию самое место на театральной сцене.
— Пить хочешь? — спросил он Дохэ.
Она поспешно заозиралась по сторонам — канистра с водой, которую притащили на крышу, была уже пуста.
— Я спрашиваю — ты пить хочешь? — Сяо Пэн подумал: до чего хорошая женщина, первым делом решила, что это ему нужна вода.
Скоро Сяо Пэн с головой ушел в приготовления к новому бою. Тацуру не сводила с него глаз, надеясь, что он заметит: больше всего ее мучит не голод и жажда, а невозможность облегчиться. Когда с приготовлениями было покончено, Сяо Пэн подал ей знак. Пригнувшись, она побежала за ним к краю крыши, по периметру был проложен желоб для отвода дождевой воды. Сяо Пэн скомандовал подчиненным:
— Всем отвернуться и закрыть глаза!
Сам он тоже закрыл глаза, но не отвернулся. Присел на корточки за ее спиной и распахнул спецовку.
Тапуру покраснела до самой шеи.
Пока противник не отступил, Сяо Пэн выгораживал своей спецовкой для Тацуру временный туалет. Они уже не бегали к краю крыши, Сяо Пэн просто закрывал ее спецовкой, и дело было сделано. Хорошо хоть, без еды и питья этот стыд случался всего раз в семь-восемь часов.
Крестьяне один за другим вспомнили про посевы: рис вот-вот созреет, нужно возвращаться домой на поливку. За некоторыми приходили жены с детьми, выговаривали: тебя убьют, а семья лишится работника, приносившего больше всего трудодней, и кто нам за это ответит? Так на утро третьего дня великий крестьянский штурм был окончен.
Подручные Сяо Пэна снова приварили железную лестницу и по одному спустились вниз. Начался ливень, цемент в мешках размокал, и укрепление из временного превращалось в постоянное. Сяо Пэн отправил всех вниз, а сам остался на крыше вдвоем с Дохэ.
Ливень хлестал по их лицам, Сяо Пэн смотрел на Дохэ сквозь пелену дождя. Вот так смотреть на нее — что может быть романтичней?
— Спасибо.
Она не поняла, за что он благодарит.
— Спасибо тебе за арахис, — день и две ночи он неутомимо командовал боем, спасал своих людей из опасности. И все благодаря горстке арахиса? Он и
