чем-нибудь свой рот. Очень много болтаешь!
— А мне уже болтать нельзя? — усмехнулся Стас и взял из рук отца тарелку.
— Так много не рекомендуется!
— А! Так значит! — кивнул сын и засмеялся. — Ну, понятно.
— Ешь уже лучше, — глава семейства взял в руки свой ноутбук, начав что-то изучать. — У тебя итак много дел. А ты болтаешь!
— Ну, вот. Уже и поговорить нельзя, — состроил мину парень и взял из тарелки апельсин, начав его есть.
Отец покосился на сына, опять засмеялся и продолжил что-то изучать в ноутбуке.
Стас сделал шаг, ещё один, ещё один и остановился прямо возле дверного проёма. Дверь была открыта, и виднелся коридор. Парню хотелось немного выйти в коридор и там пройтись, так как в коридоре он ни разу не был, а ему очень хотелось хоть ненадолго сменить эти четыре стены, покинуть палату и увидеть что-то другое. Видеть одни и те же стены Стасу было уже невыносимо. Но молодой человек знал, что ему ещё было нельзя покидать палату. И парню оставалось только смотреть на коридор. Станислав сделал ещё один небольшой шаг вперёд.
— Ты куда? — тут же притормозил его отец. — Тебе ещё нельзя по коридору ходить. Врач сказала рано. Ноги должны ещё больше окрепнуть, прежде чем выходить из палаты.
— Да, я знаю, — махнул рукой Стас. — Я и не собираюсь выходить из палаты! — он немного выглянул в коридор. Там всё было такое же белое и лишь двери палат были серые. Все палаты были закрыты, и стояла полная тишина. — Как тихо…
— Конечно. Здесь же лежат только самые серьёзные больные, — выдал мужчина и тоже выглянул в коридор. — Ты тоже долгое время не мог ни ходить, ни двигаться, ни говорить. Тут почти все вроде тебя. Кто-то в коме, кто-то после комы отходит, кто-то серьёзно пострадал в аварии и так далее. Здесь всем не до веселья, болтовни и шума! Полная тишина и покой.
— Да уж, — поморщился сын. — От этой тишины и покоя уже в ушах свистит.
— Ну, это ты сейчас начал поправляться и тебе надоела такая тишина. А когда ты лежал, и тебе было плохо, тебе тоже было не до шума и хотелось покоя, — подметил глава семейства. — И многие такие же! Им хочется тишины и покоя и он тут есть. А такие как ты…. Надолго не задерживаются. Претенденты на выписку!
— Ну, это да, — не стал спорить молодой человек. — И как врачам нравится такая атмосфера? Они же тут постоянно находятся. Я понимаю, что это их работа, но такая напряжённая и унылая атмосфера. Брррр….
— Обычно это же работа по призванию, — заявил Виктор Петрович. — То есть люди это настолько любят, что идут сюда работать. Я бы точно не смог тут работать. В такой атмосфере и каждый день видеть людей в таких тяжёлых ситуациях. Жуть!
— Согласен!
— Но врачи большие молодцы! — добавил отец. — Они делают очень важные и нужные вещи. Нужно их очень ценить! Они порой терпят таких людей…. Терпят их капризы. Очень сильные люди!
Парень лишь опять кивнул, продолжая смотреть в коридор, слегка оперевшись на дверной косяк. Мужчина немного постоял рядом, посмотрел в коридор, а потом проговорил:
— Давай может обратно, сынок? В коридор тебе всё равно идти пока нельзя. Да и думаю тебе надо отдохнуть. Врач сказала понемногу ходить. Рисковать много ходить сейчас не стоит.
— Да, давай, — нехотя оторвался от дверного косяка Стас и развернулся обратно к кровати.
Не спеша с помощью отца, молодой человек вернулся на кровать. Долго он ещё ходить никак не мог. Ноги быстро уставали, и хотелось присесть или даже прилечь, но хотя бы было уже полегче ходить. Ноги были уже не такие непослушные и тяжёлые. Шаг за шагом давался проще. Тренировки и упражнения делали своё дело и помогали парню.
— Ладно. Я ещё немного почитаю лекции, — решительно взял в руки папку с лекциями Стас.
— Хорошо. Давай, — не стал спорить Виктор Петрович и только потянулся к своему ноутбуку, как ему на телефон кто-то позвонил.
— Кто это?
— Не знаю, — пожал плечами мужчина, взглянув на экран телефона. — Сейчас узнаю. Алло!
Пару минут глава семейства разговаривал по телефону. Стас наблюдал за ним, не решаясь начать читать лекции. И вот отец убрал телефон от уха и повернул голову к сыну.
— Ну, кто это?
— Какой-то брат из молодёжи, — выдал мужчина. — Сейчас поднимется сюда.
— Интересно, — выражение лица парня стало задумчивым. — Кто это на этот раз? Имя не сказал?
— Нет. Сейчас поднимется и увидим.
— Ну, да, — молодой человек с ожиданием посмотрел на дверь.
— Кстати, сынок, о том нашем разговоре, о врачах, — внезапно начал говорить Виктор Петрович. — Ты же, по сути, тоже врач и это же тебе нравится. Работа по призванию! Тебе это всегда нравилось.
— Ну, я ветеринарный врач, — поправил отца Стас. — И пока что я не врач.
— Ну, скоро им будешь! — исправился мужчина. — Не суть!
— Может быть, буду….
— Точно будешь! — был уверен отец. — Так я это к чему…. Ты же так удивился, как врачам нравится такая атмосфера. Я вот тоже не могу понять, как тебе может нравиться так возиться с животными, что ты готов работать ветеринарным врачом и постоянно ими заниматься. Но ты это любишь! Твоя работа по призванию. Вот и им это нравится. Скорее всего….
— Ну, не сравнивай, пап! С животными работать приятнее, чем с такими больными. И в такой атмосфере, что постоянно может с кем-то что-то случится и надо за всем следить…. Напряжённая атмосфера.
— Кому что нравится, сынок, — улыбнулся Виктор Петрович. — Вот, например ты….
Тут заскрипела ручка двери, и глава семейства просто не успел договорить. Виктор Петрович и Стас повернули голову к двери. Дверь открылась, и в палату прошёл Эдуард. Увидев его, молодой человек очень удивился.
— Эдуард? — не смог скрывать своего удивления Стас.
— Пожалуйста, просто Эдик, — слегка поморщился парень, показывая, как сильно ему не нравится полное имя. — Не люблю, когда меня называют Эдуардом. Эдик!
— Ну, хорошо, — кивнул Станислав. — Привет.
— Привет! — губы Эдуарда растянулись в лёгкой улыбке. Он посмотрел на отца Стаса. — Здравствуйте.
— Здравствуй, Эдик, — поздоровался с парнем мужчина. — Рад, что ты решил прийти навестить Стаса.
— Да, я уже давно хотел, но всё занят был, — выдал Эдуард. — Как ты, Стас? Как самочувствие?
— Намного лучше! — сразу расплылся в улыбке молодой человек. — Говорят, что могут в ближайшее время выписать.
— Но болтать об этом ещё рано, Стас, — покачал головой отец.
— А что? — сделал невинное выражение лица парень. — Я лишь сказал, что говорят. Я же не сказал, что меня
