Ваську после лазарета ко всеобщему ликованию перевели в другую роту, остаток службы он был тише воды ниже травы. Но Васька просто затаился, вряд ли натуру его можно было «перевоспитать». А Степку с Андрюхой сначала отправили на гауптвахту, а потом перевели в другие отделения.
Два оставшихся года военной службы прошли для ребят с огромной пользой. За успехи в боевой и политической подготовке и примерную дисциплину они были награждены знаком «Отличник Советской Армии» и весной 1967 года уволены в запас.
Осенью был принят новый закон СССР «О всеобщей воинской повинности», в котором срок службы для сухопутных войск был сокращен с трех лет до двух. Но для них началась новая полоса жизни, и свои три года ребята уже отслужили.
Глава 8
Вернувшись после армии в Волково, Петр с Игнатом пользовались огромной популярностью у девчат. Конечно, они оба возмужали. Но особенно всем пришлись по нраву изменения в поведении Петра: из тихого мальчишки он превратился в серьезного юношу, который мог постоять за себя.
Танька-одноклассница, в которую оба были влюблены, писала им письма в армию. В одном из них сообщила, что выходит замуж и уезжает в Москву. Может быть, это было к лучшему. Как знать, вдруг их дружбе пришел бы конец, выбери Танька одного из них.
По этой причине задерживаться дома ребята не собирались. У Петра была, конечно, еще одна причина. Игната хотя бы встречали родители, а изба Красавиных стояла пустая. Сестра Антонина, жившая в Москве, написала ему в армию: «Петюня, дом можешь забирать себе, ты же знаешь, что мне он ни к чему. Буду приезжать к тебе в гости, но боюсь, что не часто. Я и дома редко бываю, все гастролирую. А если поселишься в Ярославле, то родительский дом не продавай, сам будешь иногда приезжать на природу, от города недалеко. Будешь на могилке родителей, поклонись им за меня, братик. Целую тебя. Тонька-артистка».
По прибытии в Волково, поздоровавшись с родителями Игната, Петр отправился на могилу родителей. Могилка была прибрана и оградка покрашена. Тетя Лиза посадила любимые мамины незабудки.
«Надо сказать спасибо дяде Егору и тете Лизе, что не забывают моих стариков», — думал Петр, сидя на низкой скамеечке рядом с могилами. На душе было одиноко. Вспомнил, как вызвал его год назад взводный и сообщил о смерти матери. В часть тогда пришла телеграмма от Сидориных, и Петра на неделю отпустили домой. «Быстро летит время. Пять лет назад хоронили отца, а теперь вот и мамы нет», — думал Пётр.
Катерину похоронили рядом с мужем. На похороны приехала сестра Антонина, с которой Петр не виделся с момента похорон отца. Тоня тоже не знала, что мама тяжело больна. Катерина ей ничего не писала.
Через год после ухода сына в армию Катерина стала неважно себя чувствовать: постоянная тошнота, есть не хотелось, ночами просыпалась от болей в верхней части живота. Когда несколько дней подряд была рвота, то испугалась и сказала об этом подруге Елизавете, матери Игната. А та сразу же побежала в медпункт к фельдшерице Тамаре.
Тамара была коренной сельчанкой. В конце сороковых годов закончила в Ярославле фельдшерские курсы. В городе не осталась из-за личной трагедии: парень, с которым она встречалась, предпочел ей другую из-за врожденной Тамариной хромоты. И Тамара вернулась в село, где жила со своей старенькой мамой. Девка она была красивая, но поставила крест на своей личной жизни и целиком ушла в работу.
Сельчане относились к фельдшерице с огромным уважением, так как сил своих она не жалела: и в дождь, несмотря на распутицу, и в мороз ходила пешком к своим больным.
Узнав от Елизаветы о недомогании Катерины, Тамара вместе с ней отправилась в избу Красавиных. За двадцать лет практики она разного насмотрелась, и чутье ей подсказывало, что у тети Кати та самая болезнь, о которой вслух не говорят и диагноз пациентам не сообщают, а только родственникам. Но виду не показала:
— Тетя Катя, я завтра в Ярославль поеду за медикаментами и зайду в поликлинику к доктору, договорюсь о приеме, чтобы Вам в очереди не сидеть. А сейчас хотя бы немного покушать надо.
— Не могу, Томочка, жжет все внутри и аппетита никакого.
— Надо, обязательно надо, тетя Катя! Куриного бульончика, только не наваристого, лучше из цыпленка.
— Не беспокойся, Томочка, я прослежу, — сказала Елизавета.
Обследование в поликлинике подтвердило страшный диагноз, и Катерину положили в больницу. Но было поздно. Болезнь была запущена. Катерина так и не узнала всей правды. Говорили, что лечат от язвы желудка. Только Елизавета знала, что это не язва, а рак желудка. Слово «рак» тогда и вслух-то не произносили.
«Как же, мама, почему ты мне не писала, почему молчала, что болеешь?» — вопрошал мысленно Петр, бредя домой в пустую избу. — И Антонина совсем забыла про мать. Ведь могла же вырваться хоть на пару деньков, это же не армия. Если бы я не был в армии, то, наверно бы, заметил. Не мог не заметить».
Через неделю Петр с Игнатом поехали в Ярославль. Надо было встать на воинский учет в военкомате, зайти в родное училище и на шинный завод, куда ребята решили вернуться. Но в военкомате они были сбиты с толку неожиданным предложением поступить на службу в органы МВД. И Игнату, и Петру, которые по очереди заходили в кабинет, сказали примерно одно и то же:
— Что же, молодой человек, у Вас достойная характеристика по месту прохождения военной службы. Вы награждены знаком «Отличник Советской Армии». К тому же — комсомолец. Предлагаем задуматься о службе в рядах советской милиции. Нам именно такие ребята нужны, тем более уровень преступности в стране растет. Должен же кто-то ловить преступников и защищать граждан нашей страны, обеспечивать им спокойную жизнь.
И дали недельку на размышление. Петр с Игнатом, конечно, имели смутное представление о работе в милиции. Да, им нравились фильмы о поимке преступников, особенно «Ко мне, Мухтар!». Была какая-то романтика в милицейских буднях. Но того, что их так запросто позовут на службу в милицию, они не ожидали. Конечно, им объяснили, что
