собрав ошметки поролона в кучу и залив их сверху подсолнечным маслом. Современное искусство!
Она искромсала ножницами кружевные бюстгальтеры, слила в унитаз дорогие духи, сунула в микроволновку айпад, поставив таймер на «разморозку», вылила в коробочки с украшениями Вероники банку вонючего клея, найденную в кладовке. Хаотично прорвала тут и там шелковое постельное белье и несколько раз воткнула в матрас острие ножниц – словно обезумевший воин, глумящийся над телом поверженного врага. Посчитав, что этого мало, Лида затарилась на кухне сырыми яйцами и забросала ими стены спальни и гостиной. Квартира окончательно приняла вид жилища, в котором рванула боевая граната.
Где-то на кухне с хлопком взорвалась микроволновка. «Айпад разморозился», злорадно подумала Лида. И, отправившись на кухню, окинула ее взглядом художника в творческом экстазе. Пожалуй, здесь тоже можно добавить пару штрихов. Распахнув дверцы шкафов, Лида начала методично вытаскивать и швырять в стену тарелки, чашки, бокалы и салатницы. Засыпав полы битой посудой, Лида выволокла из холодильника и набросала сверху всю, имевшуюся там еду. Затем, достав из ящика топорик для рубки мяса, Лида, словно Валькирия, издала боевой клич и начала рубить всё, что попадалось под руку – дверцы шкафчиков, стены, занавески, кофемашину, цветочные горшки, стоящие на полках безделушки. Кушайте, не обляпайтесь!
Наконец, совершенно выбившись из сил, Лида обвела взглядом разоренную кухню, с удовлетворением воткнула топорик в горшок с орхидеями, опустилась на стул и закрыла глаза. Кажется, даже после самого лучшего в жизни секса она не получала подобного удовлетворения.
САНЫЧ
За Солнечногорском трасса была почти пустой, и Саныч, наконец, смог выжать из автомобиля нормальную скорость. Он смотрел на шоссе, слушал пассажи какого-то виртуозного пианиста, пустившегося в импровизацию на волнах радио «Джаз»… А потом его посетила шальная мысль. Саныч бросил взгляд в зеркальце заднего вида – никого. Впереди, вдалеке, по трассе бодро шла легковушка. Дорога практически чиста, и никто не помешает Санычу поближе пообщаться с девицей, которая уже успела оголить сиськи, специально для него.
Саныч вставил смартфон в подставку на торпеде и разблокировал экран. Она ждала его – замершая на паузе, роскошная шлюшка, за подписку в 10 долларов в месяц готовая ради него на всё. Саныч поудобнее устроился на сиденье и нажал на «play». О, да, это именно то, чего ему не хватало в последние пару часов – выпустить пар. И, представив, что брюнетка реальна – и едет с ним на дачу, рядом, на пассажирском сиденье – Саныч расстегнул брюки и наклонил голову воображаемой спутницы к своему паху. Да, сучка, вот так. Бери его весь. Глубже!
ВОВЧИК
Внутри было жарко и душно, и Вовчик, сидя во тьме в чреве огромной игрушки, отчаянно мечтал, чтобы Маша, наконец, дернула наскоро соединенную степлером шкуру, он бы выбрался наружу и предложил ей кольцо. Окружающий мир долетал до него сквозь толстый слой ваты. Бум-бум, продолжала бахать музыка. Полы вокруг него вибрировали в такт, вечеринка не думала сбавлять обороты. Но где же Маша, почему не спешит распаковать свой главный сюрприз?
С того момента, как его – вернее, огромного медведя – внесли в апартаменты грузчики и посадили посреди зала под возгласы удивления и веселое улюлюканье, прошло минут десять. Вовчику они показались вечностью. Еще пара минут, и он сам вылезет наружу. Он уже успел понять, что идея с медведем была идиотской. Лучше бы он заказал картонный торт, из которого можно было вылезти на манер стриптизера. По крайней мере, в картонном торте тебе не забивается в нос вата. Вовчик поморщился, попытался чихнуть, но только глубже втянул в нос кусок игрушечных медвежьих внутренностей.
К нему кто-то подошел и привалился сбоку.
– Вовчик, короче, они ваще не поняли, что внутри человек! – зашептал громко сквозь вату Серега. – Идиоты!
Вовчик заерзал внутри игрушки, пытаясь согнуть руку – вернее, лапу – и почесать нос. Безрезультатно.
– Машка чет морозится, Потапова сказала, она думала, что ты ей айфон подаришь. А медведь – это, типа, детский сад, – отчитался Серый. – Ну, Машка так сказала. А я тебя предупреждал, что она не поймет!
Вовчик, слушая друга, отчаянно пытался сделать хоть что-то, чтобы попавшая в нос вата перестала его донимать. На глазах выступили слезы.
– Серый, вынимай меня! – промычал сквозь медвежью голову Вовчик.
Получился невнятный бубнеж. Вовчик попытался набрать в легкие побольше воздуха и повторить просьбу громче – но только закашлялся. Теперь ему и в рот попала вата.
– Я, кстати, решил, что трахну Потапову, – весело продолжил невидимый Серега. – Сиськи у нее – огонь. Я уже заценил. Она по ходу, тоже не против. Ты это, тут пока посидишь? Давай, короче, если Машка не отморозится, я тебя минут через десять сам вытащу.
Десять минут? Вовчик запаниковал. Он попытался нащупать Серого непослушной лапой, но друг уже ушел. За десять минут он тут взопреет, как курица в духовке, и нажрется ваты. Вовчик заерзал, пытаясь сменить позу и встать, но огромная туша медведя не слушалась, и все, что он смог, это завалиться набок. Стало еще хуже. Вата облепила лицо со всех сторон. Надо доползти до кого-то! Чтобы на него обратили внимание! Вовчик открыл рот, чтобы набрать воздуха и заорать изо всех сил, и с ужасом почувствовал, как мокрый комок ваты проскочил ему в горло.
ПИТБУЛЬ
Он попытался сделать несколько глубоких вдохов-выдохов, чтобы успокоиться. Не помогло. Ухватившись за кусок арматуры, торчащей из стены, Питбуль стиснул зубы, сделал шаг к самому краю и осторожно глянул вниз. Под стенами высотки, обступив мусорный курган, собрались все, кто в этот вечер случайно или намеренно забрел на территорию заброшки. Компания человек в двадцать внизу скалилась, что-то обсуждала и, задрав головы, тыкала в Питбуля пальцами, а кто-то уже снимал его на мобильный.
Стервятники!
Их мелкие любопытные лица на мгновение напомнили Питбулю плохо прорисованных персонажей любимой игры – ярмарочных зевак, стражников, торговцев и прочую обязательную массовку, мимо которой Питбуль, увлеченный миссией, обычно пролетал, не обращая внимания. Сейчас же, в отличие от игры, именно от этих персонажей, столпившихся внизу, зависит его, Питбуля, репутация. Черт его дернул вообще заговорить с Сиплым. А уж спорить!..
Оторвав взгляд от зевак внизу, Питбуль осмотрелся. Влево, куда хватало глаз, уползали серые крыши стареньких пятиэтажек. Вправо, сразу за школьным стадионом, тянулся бесконечной змеей бетонный забор оптовой торговой базы. Прямо перед Питбулем расстилался бесконечный, поросший сорняками, пустырь, обрамленный лесополосой, за верхушки деревьев которой вот-вот сядет солнце. Ловя последние лучи уходящего дня, Питбуль неосознанно тянул время. Потом одернул себя и снова глянул вниз.
Он осмотрел огромную мусорную кучу, высившуюся у подножья высотки, и попытался прикинуть, где у нее середина. Приказал себе оторвать руку от арматуры и сделал пару
