лежа. Оставшись в футболке и трусах, кладет грязную одежду в ноги. С облегчением опускается на подушку. Сегодня вечером он уснет быстро.
Три часа ночи, может быть, больше. Ему требуется долгая минута, чтобы понять, где он находится. Может быть, он просто не узнает места. А может быть, подводит память. Он не знает, сколько времени еще будет помнить, кто он и почему здесь. Врачи не говорили ничего определенного.
Могут пройти месяцы, прежде чем память разрушится окончательно. Но, возможно, наоборот, все произойдет очень быстро. Этого никто не знает.
Он — второй случай в Европе. У них мало опыта. Кемпинг-кар залит белым светом. Луна. Все вокруг тихо. Неподвижный силуэт Жоанны вырисовывается в этом белесом свете рядом с ним. Она спит на боку. Отвернувшись от него. Она сказала правду, не храпит. Он видит только ее хрупкую спину и рассыпанные по подушке волосы. Они уже не кажутся такими светлыми, ведь в полумраке цвета плохо различимы. Теперь можно подумать, что они темные. И гладкие. Можно подумать, что она Лора.
Лицо Эмиля нервно подергивается. Рот перекосился, будто в усмешке. Он знает, что это смешно, что это бессмысленно, но в эти несколько минут ему хочется смотреть на нее спящую, представляя себе, что это Лора. Он едва заметно придвигается, утыкаясь носом в ее волосы. Они не пахнут Лорой и выглядят иначе, но воображение сделает все необходимое. Он слушает ее дыхание, не шевелится. Он представляет себе Лору. Ее мускулистые ноги, совершенно гладкие волосы, падающие на плечи, ее шею, которую он всегда находил такой чувственной, округлые плечи, самую чуточку пухлые, то, что надо, ее грудь, не очень полную, но идеальной формы. И ее живот… Ее восхитительный живот… Самую малость дрябловатый, как она от этого злилась, но такой мягонький… Вот куда он больше всего любил ее целовать: в живот. Ее пухлые губы. Ее ягодицы… Он закрывает глаза, пытаясь успокоить зашедшееся в груди сердце. Плечи у Жоанны слишком худенькие. Лора была не такая, как Жоанна. Вся — формы, вся — изгибы. Сочная, но мускулистая. Она не была этим маленьким хрупким существом. Нет, она была полна, она дышала жизнью.
Жоанна вздыхает во сне. Эмиль опускает веки, чтобы сделать вид, будто спит, если она вдруг обернется, но она неподвижна. Продолжает спать, по-прежнему спиной к нему. Он сосредотачивается на волосах, только на волосах. Это могли бы быть волосы Лоры. И срабатывает. Лора здесь. Лора спит с ним рядом. Она отправилась с ним в его последнюю эскападу. Они вдвоем, только вдвоем в этом кемпинг-каре. Она останется здесь, она не уйдет. Они вновь обрели друг друга. Он уверен, что она улыбается своей улыбкой, лукавой и чуточку дерзкой, притворяется, будто спит, просто чтобы подразнить его, просто чтобы ему захотелось обнять одной рукой ее живот, другой шею, потом грудь. После этого она не сможет больше делать вид, что спит. Тихонько вздохнув, она зароется губами в его волосы, поцелует в ухо. Он прижмется к ее спине, она скажет ему: «Ты меня хочешь?» Она обожает, когда он хочет ее. Заставляет его повторять это снова и снова. «Скажи мне, скажи, что ты хочешь меня».
Мимо кемпинг-кара на полной скорости проезжает машина, грубо вырывая Эмиля из его грез. Это больно. Это как ледяной душ. Он резко тянет одеяло на себя, поворачивается набок. Брови его сдвинуты, в горле ком. Это и ее вина. Жоанны. Она здесь, она спит рядом с ним, ее волосы разметались по подушке… Какое она имеет право?
С утра они не обменялись и двумя фразами. Наверное, из-за ночного эпизода Эмиль все еще в плохом настроении. Он знает, что это глупо и она здесь ни при чем, но ничего не может с собой поделать. И потом, утром он увидел, как она ест чечевицу прямо из банки, и это его разозлило. Он сам не знает почему. Он непрестанно думает, что не надо было брать ее с собой, что ему было бы куда лучше одному. Но вот ведь, она здесь… Он не знает, сможет ли от нее избавиться и каким образом.
— Сверни здесь, — говорит Жоанна.
Они едут с девяти часов. Ищут станцию обслуживания для кемпинг-каров, чтобы наполнить бак водой. Она понадобится для душа и посуды. Биотуалет тоже надо опорожнить.
— Ты уверена? — хмуро спрашивает он.
Жоанна не обращает внимания на его тон.
— Указано, что здесь.
Он сворачивает на дорогу, которую она указала. Она права. Станция обслуживания здесь. Они выходят из автомобиля. Утреннее солнце уже обжигает. Эмиль стоит на коленях возле машины и уныло вздыхает.
— Я никогда этого не делал…
Жоанна стоит рядом, опустив руки. Она снова надела свою широкополую шляпу, скрывающую лицо.
— Я тоже.
Он встает, сердито фыркая, озирается. Пятидесятилетняя пара припарковалась метрах в пятидесяти. У них кемпинг-кар такой же модели.
— Вон, позови-ка того типа. Он наверняка знает, как это делается.
Он смотрит вслед Жоанне, которая послушно уходит в своем черном платье до пят. Слишком уж она добра. Лора послала бы его подальше. Посмотрела бы на него со своей дерзкой улыбкой и сказала: «Иди сам к этому типу. У меня весь день впереди».
Она легла бы на траву. И не встала, пока он не извинился бы за свой тон. Потом согласилась бы ему помочь, но с надутыми губками, и ему хотелось бы впиться ей в шею.
— Добрый день.
Пятидесятилетняя парочка уже здесь с Жоанной.
— Вам, кажется, нужна помощь?
Жоанна прячется в тени своей шляпы. Эмиль пожимает руку мужчине и кивает подбородком даме.
— Добрый день. Да… Скажем так, я только что его купил… Еще не знаю, как тут все устроено.
— Что вы хотите сделать? Залить воду в бак?
— Да…
— А с туалетом, вы знаете, как это работает?
Эмиль колеблется.
— Более или менее…
Мужчина улыбается чуть насмешливо, ясно, что он все понимает.
— Полно, ничего страшного. Когда-нибудь надо начинать.
Засучив рукава, он встает на колени.
— Ну вот, смотрите, ничего особо сложного.
