господин Арвардан, напрасно вы ударили лейтенанта. По-моему, вы сломали ему руку.
На лице у Арвардана проступила слабая улыбка.
– Это хорошо! Жаль, что не шею.
– Но оказание сопротивления имперскому офицеру – тяжкое преступление, – полным ужаса шепотом сказала она.
– Правда? Это мы еще посмотрим.
– Шш. Они возвращаются.
Арвардан закрыл глаза и расслабился. Он слышал, будто издалека, как вскрикнула Пола, и почувствовал, как в тело входит игла, но не мог пошевелиться.
Потом по его жилам и нервам прошла благодатная обезболивающая волна. Мускулы рук разжались, и выгнутая дугой спина легла на место. Арвардан похлопал глазами, оперся на локоть и сел.
На него с беспокойством смотрел полковник и тревожно-радостно – Пола.
– Ну-с, доктор Арвардан, у нас, кажется, произошло неприятное недоразумение, – сказал полковник.
Доктор? Пола вдруг поняла, как мало она знает о нем – не знает даже, чем он занимается. Раньше она никогда не испытывала подобного чувства.
– Неприятное, говорите? – хохотнул Арвардан. – По-моему, это не то прилагательное.
– Вы сломали руку офицеру Империи при исполнении служебных обязанностей.
– Этот офицер первый ударил меня. В его обязанности не входило наносить мне тяжкое оскорбление – и словами, и действием. Поступив так, он лишил себя права на обращение с собой как с офицером и благородным человеком. А я, как свободный гражданин Империи, имел полное право пресечь столь бесцеремонное, чтобы не сказать беззаконное, с собой обхождение.
Полковник хмыкнул и не сразу нашелся, что сказать. Пола наблюдала за ними широко раскрытыми, неверящими глазами.
– Нет нужды говорить, что я считаю этот инцидент печальным недоразумением, – наконец примирительно сказал полковник. – Очевидно, обе стороны пострадали одинаково – и морально, и физически. Может быть, забудем об этом?
– Забудем?! Не думаю, Я в гостях у прокуратора, возможно, ему интересно будет послушать, каким именно образом его гарнизон поддерживает порядок на Земле.
– Доктор Арвардан, заверяю вас, что вам принесут публичные извинения…
– К черту. Что вы намерены делать с госпожой Шект?
– А что бы вы предложили?
– Немедленно освободить ее, вернуть ей документы и принести ей свои извинения, прямо сейчас.
Полковник покраснел, с трудом произнес:
– Да, конечно, – и начал, обращаясь к Поле: – Если молодая дама соизволит принять мои глубочайшие сожаления…
Темные стены военного городка остались позади. За десять минут они в молчании добрались до города на аэротакси и теперь стояли у погруженного во тьму института. Было уже за полночь.
– Что-то я не совсем поняла, – сказала Пола. – Наверное, вы очень важная персона. Как глупо, что я не знаю, кто вы. Я и представить себе не могла, что чужаки могут так обращаться с землянином.
Арвардану почему-то очень не хотелось открывать ей глаза, но он чувствовал, что обязан это сделать.
– Я не землянин, Пола. Я археолог из сектора Сириуса.
Она резко обернулась к нему с белым в лунном свете лицом, и за то время, что молчала, можно было медленно досчитать до десяти.
– Значит, вы так смело вели себя только потому, что вам, в сущности, ничего не грозило, и вы это знали. А я-то думала… мне следовало бы знать. – Ее переполняла горькая злоба. – Смиренно прошу у вас прощения, господин, если в невежестве своем позволила себе неуважительную фамильярность…
– Пола, – сердито крикнул Арвардан, – в чем дело? Что из того, если я не землянин? Чем это отличает меня от того, кем я был в ваших глазах пять минут назад?
– Вам следовало сказать мне сразу, господин.
– Не обязательно называть меня «господин». Не будьте такой, как все они.
– Как кто, господин? Как все эти подлые твари, живущие на Земле?! Я должна вам сто кредиток.
– Забудьте об этом, – бросил Арвардан.
– Не могу выполнить вашего приказания. Если вы дадите мне свой адрес, я завтра вышлю вам деньги переводом.
– Вы должны мне еще кое-что, кроме ста кредиток, – с внезапной грубостью сказал Арвардан.
Пола прикусила губу и тихо ответила:
– Это единственная часть моего неоплатного долга, господин, которую я могу возместить. Ваш адрес?
– Дом правительства, – кинул через плечо Арвардан и скрылся во тьме.
А Пола разрыдалась.
Шект встретил ее у дверей кабинета.
– Вернулся, – сказал он, – Его привел какой-то тощий человечек.
– Хорошо, – с трудом выговорила Пола.
– Он спросил с меня двести кредиток. Я дал.
– Ему полагалось сто, ну да пусть его.
И Пола прошла мимо отца.
– Я ужасно беспокоился, – сказал он. – В городе что-то творилось, но я боялся наводить справки, чтобы не повредить тебе.
– Все в порядке. Ничего не случилось. Позволь, я переночую здесь, отец.
Но сон, несмотря на усталость, не шел к ней, ибо кое-что все-таки случилось. Она встретила мужчину, а он оказался чужаком.
Но у нее был адрес. Его адрес.
Глава десятая
Каждый толкует по-своему
Эти два землянина представляли собой полневший контраст – один из них обладал величайшей видимой властью на Земле, другой – величайшей реальной властью.
Верховный министр был самым главным из землян, прямым указом императора Галактики назначенный полномочным правителем планеты – обязанным, разумеется, подчиняться прокуратору. Его секретарь был, в сущности, никто, всего лишь член Общества Блюстителей. Теоретически он исполнял при верховном министре какие-то неопределенные обязанности, и, теоретически же, в любой момент мог быть от них освобожден.
Вся Земля знала верховного министра – он был высшим арбитром по делам Наказов. Он назначал очередников на Шестьдесят, он судил уклоняющихся от закона, нарушителей правил распределения продуктов, нарушителей Запретных зон и так далее. Секретаря не знал никто, даже по имени, кроме блюстителей и, разумеется, самого верховного министра.
Верховный министр был хорошим оратором и часто вступал перед народом с речами, полными пафоса и эмоционального накала. У него были длинные светлые волосы и благородная патрицианская внешность. Курносый и косолицый секретарь долгих речей не любил, да и коротких тоже, предпочитал бурчать себе под нос, больше молчал – по крайней мере, на людях.
Видимостью власти обладал, разумеется, верховный Министр, а реальной властью – секретарь. И за дверью министерского кабинета все становилось на свои места.
Верховный министр был раздражен и озабочен, секретарь – холоден и безразличен.
– Не вижу связи между всеми этими докладами, что вы мне носите, – говорил верховный министр. – Доклады, доклады… – Он показал воображаемую кипу бумаг выше головы. – Мне некогда ими заниматься.
– Вот именно, – холодно подтвердил секретарь. – Для того вы меня и держите, чтобы я их читал и передавал вам самую суть.
– Ну хорошо, любезный мой Балкис, говорите, что там у вас, и давайте поскорее покончим с вашими мелочами.
– Мелочами? Вы многое можете
