Джон Карр - Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел (сборник)

The Blind Barber © The Estate of Clarice M Carr, 1934

The Eight of Swords © The Estate of Clarice M Carr, 1934

© DepositPhotos.com / aragami12345, kadrby, обложка, 2016

© Hemiro Ltd, издание на русском языке, 2016

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2016

Епископ подошел к столу и осмотрел мертвеца. Смерть наступила мгновенно: на лице Деппинга застыло самодовольное выражение, губы растянулись в высокомерной улыбке, мертвый взгляд вперился в окно. Глаза были приоткрыты, пенсне – все еще на носу.

Из-под пальцев убитого епископ извлек карточку – квадратик, вырезанный из глянцевой бумаги. На ней тушью были нарисованы контуры восьми мечей, рукояти которых раскрасили черным, а лезвия серым: контур заполняли акварелью. Мечи сходились к центру, образуя звезду, которую пересекала синяя линия, судя по всему символизировавшая воду.

– Если доктор Фелл и правда знает, что это значит… – в своей обычной бесцеремонной манере начал епископ…

Старший инспектор Хэдли пришел этим утром в офис в благостном расположении духа. Во-первых, дьявольская августовская жара прошлым вечером наконец отступила. После двух недель, во время которых небо, казалось, раскалилось, а на улицах воздух дрожал от зноя, на землю обрушился поток дождя. Хэдли в эти дни сидел у себя дома в Ист-Кройдоне и писал мемуары, пыхтя сигаретой и опасаясь, что многое в его книге может показаться бахвальством. Начавшийся дождь привел его в чувство. Хэдли подумал, что его вовсе не волнует новая полицейская реформа. Через месяц он все равно выйдет на пенсию. Фигурально выражаясь, он мог расстегнуть воротник – именно фигурально выражаясь, потому что инспектор Хэдли был не из тех, кто позволяет себе расстегнутые воротники. К тому же миссис Хэдли переполняли амбиции, поэтому уже через месяц после отставки рукопись должна была оказаться в руках издателей Стэндиша и Берка.

Ливень охладил пыл инспектора. По привычке он заметил, что дождь начался в одиннадцать часов, и со спокойной душой лег спать. Следующим утром было тепло, но не жарко, и Хэдли пришел на работу в Скотланд-Ярд, готовый поверить, что ничего плохого грядущий день не готовит.

Но, увидев то, что лежит у него на столе, инспектор удивленно выругался. И его раздражение лишь возросло, после того как он поговорил по телефону с заместителем комиссара.

– Я знаю, что это не работа для Скотланд-Ярда, Хэдли, – сказал ему чиновник, – но я надеялся, что вы что-нибудь предложите. Я и сам не знаю, что с этим делать. Стэндиш показался мне человеком благопристойным…

– Что я хочу выяснить, сэр, – прервал его старший инспектор, – так это то, в чем же, собственно, дело? На моем столе лежат какие-то заметки о епископе и «полтергейсте». Что бы это…

На другом конце телефонной линии послышался вздох.

– Я и сам не знаю, – признался заместитель комиссара. – Знаю лишь, что это касается епископа Мэпплхэмского. Большая шишка, как я понимаю. Он проводил отпуск в имении полковника Стэндиша в Глостершире. Говорят, он переутомился, занимался какой-то кампанией против преступности или чем-то в этом роде…

– И что же, сэр?

– Стэндиша беспокоит его самочувствие. Он утверждает, что видел, как епископ съезжал по перилам.

– Съезжал по перилам?

На другом конце линии послышался приглушенный смешок.

– Хотел бы я на это поглядеть, – задумчиво пробормотал собеседник инспектора. – Стэндиш, похоже, убежден, что тот… м-м-м… что у епископа не все дома, так сказать. Это произошло на следующий день после того, как объявился полтергейст…

– Не могли бы вы поведать мне все с самого начала, сэр? – предложил Хэдли, вытирая со лба пот, и попытался просверлить телефонный аппарат взглядом. – Тот факт, что священник сходит с ума и съезжает по перилам в Глостершире, едва ли входит в компетенцию Скотланд-Ярда.

– Лучше пусть епископ расскажет вам об этом сам. Этим утром он собирался зайти к вам, знаете ли… Если кратко, то вот что я понял. На «Ферме» – так зовется загородное поместье Стэндиша – есть комната, в которой, как полагают, обитает полтергейст. Полтергейст – это по-немецки «шумный дух». Прочитал в энциклопедии. Призрак, который бьет фарфор, заставляет стулья летать и занимается прочими подобными вещами. Понимаете?

– О господи, – выдохнул Хэдли. – Да, сэр.

– Этот полтергейст много лет не подавал признаков жизни. Но позавчера вечером, когда на «Ферме» обедал преподобный Примли, викарий прихода, расположенного неподалеку…

– Еще один священник? Да, сэр. Продолжайте.

– …он опоздал на автобус домой. У шофера Стэндиша в тот день был выходной, поэтому викарий остался ночевать на «Ферме». О полтергейсте не вспомнили, так что викария случайно разместили в той самой проклятой комнате. И вот примерно в час ночи пробудился дух. Он сбил со стен пару картин, помахал кочергой – не знаю всех подробностей. В конце концов когда напуганный викарий принялся молиться за свою жизнь, со стола слетела чернильница и ударила его в глаз. Викарий завопил и разбудил весь дом. Стэндиш ворвался в комнату с пистолетом наголо, а за ним и остальные. Это были красные чернила, поэтому сначала все решили, что произошло убийство. Затем во время переполоха кто-то выглянул в окно и увидел, как он стоит на крыше в одной ночной сорочке…

– Кто стоит?

– Епископ. В ночной сорочке, – объяснил заместитель комиссара. – Его было видно в лунном свете.

– Как скажете, сэр, – послушно ответил Хэдли. – И что же он там делал?

– Ну, он утверждал, что заметил вора, притаившегося в кустах герани.

Хэдли откинулся на стуле, задумчиво уставившись на телефонный аппарат. Почтенный Джордж Беллчестер не вполне соответствовал занимаемой должности заместителя комиссара столичной полиции. Хотя как чиновник он был весьма компетентен, к своим обязанностям относился несколько легкомысленно, к тому же обладал привычкой путано излагать факты. Хэдли прокашлялся, помолчав немного.

– Осмелюсь предположить, сэр, что вы меня разыгрываете, – заметил он.

– Что? Господи боже, нет же! Слушайте. Я, кажется, упомянул, что епископ Мэпплхэмский занимался всесторонним изучением проблемы преступности, хотя плоды его исследований еще не попадали мне в руки. Насколько я помню, он написал на эту тему книгу. Как бы то ни было, он утверждал, что видел человека, крадущегося мимо кустов герани. Он говорил, что этот человек спустился с холма и шел в направлении домика для гостей, в котором живет старик-ученый по имени Деппинг…

– Какой человек?

– Ну, этот вор. Его имя не упоминалось, но епископ заявил, что это известный преступник. Его – епископа – разбудил шум. Наверное, это был грохот в комнате с полтергейстом – ну, он так сказал. Он подошел к окну и там, на лужайке, увидел человека. Тот обернулся, и епископ говорит, что в лунном свете хорошо рассмотрел его лицо. И вот епископ вылез через окно на крышу…

– Зачем?

– Я не знаю, – раздраженно ответил Беллчестер. – Вылез и вылез. Вор убежал. Но епископ теперь убежден, что опасный преступник шныряет вокруг «Фермы», намереваясь совершить злодеяние. Он, похоже, весьма грозен, Хэдли. Настоял на том, чтобы Стэндиш позвонил мне и мы что-нибудь предприняли по этому поводу. Стэндиш же в свою очередь думает, что епископ рехнулся. Особенно после того, как епископ напал на одну из служанок…

– Что?! – вскричал Хэдли.

– Это правда. Стэндиш сам это видел, а с ним дворецкий и сын Стэндиша.

Беллчестер, похоже, наслаждался этой историей. Он был из тех людей, которые могли, откинувшись в кресле, болтать по телефону сколь угодно долго. Хэдли так не умел. Он предпочитал общаться лицом к лицу, и долгие телефонные разговоры его раздражали. Но непохоже было на то, что заместитель комиссара собирается прощаться.

– Вот как это случилось, – продолжил Беллчестер. – Судя по всему, у этого пожилого ученого, Деппинга, – того, что поселился в домике для гостей, – есть дочь, или племянница, или еще какая-то там родственница, живущая во Франции. А у Стэндиша есть сын. В результате вынашиваются матримониальные планы. Молодой Стэндиш как раз вернулся из Парижа, где они с девушкой присматривались друг к другу. И вот он рассказывает о поездке своему отцу в библиотеке, просит благословения и все прочее. Он многословно повествует о том, как епископ Мэпплхэмский соединит их святым таинством брака у алтаря, в то время как пол в церкви будет устлан лепестками роз, и вдруг оба слышат дикие крики в коридоре. Они бегут туда и видят, что епископ, в шляпе и гамашах, повалил одну из служанок на стол…