Антун Шолян
Итоги опроса
Перед дверью стоял парень в тонкой прорезиненной куртке. Шея его была до подбородка замотана шарфом, кривоватые ноги в потертых джинсах закоченели от холода. Левой рукой он, будто ребенка, прижимал к себе прозрачную целлофановую папку, а в правой держал наготове карандаш, словно его немедленно надо было насытить информацией.
Катарина же левой рукой придерживала полуоткрытую дверь своей теплой квартирки, а правой - распахнувшийся на пышной, теплой груди халатик.
- Простите, пожалуйста, - проговорил молодой человек, стараясь не стучать от холода зубами. - Я - из журнала "Женщина и мир". Мы проводим опрос... я имею в виду наш журнал... что привлекает современную женщину в мужчине. И наоборот. Я был бы очень благодарен, если бы вы смогли... всего одну минутку... одну минутку...
Однако и эти двери, как и все остальные до них, стали перед ним неумолимо закрываться.
- Некогда мне, - бросила Катарина в щель, которая быстро сужалась. Только что пришла с работы. Еще не ела. Как-нибудь в другой раз.
- Всего несколько вопросов, - настаивал он. В его голосе послышалась просительная нотка. - Только пять-шесть простых, легких вопросов. - Рука с карандашом робко, но с некоторой настойчивостью ухватилась за дверь, может быть, правда, оттого, что пришедший едва держался на ногах.
Позади Катарины, поверх ее растрепанных волос, можно было рассмотреть типичную для городских новостроек квартирку: крохотная, в квадратный метр, прихожая, уголок чистой, теплой кухоньки, откуда распространялся запах стоящего на столе свежесваренного кофе, освещенную лучами зимнего солнца клетчатую скатерть. Аромат кофе смешивался с исходящим от Катарины запахом шампуня, которым она, вернувшись с работы, вымыла волосы.
- Нет, нет, простите, не могу, - отнекивалась Катарина.
- Вообще-то я студент, - с отчаянием в голосе сообщил пришедший. - Из студенческого бюро услуг. Мне вдруг повезло... вот, получил работу. А сегодня на улице так холодно. И никто не хочет отвечать на вопросы. Будто никого не интересует, что в наше время женщинам нравится в мужчинах. И наоборот. Я еще не заполнил ни одного листа. - В доказательство он тщательно отточенным карандашом указал на первый, белый листок в папке.
Катарина как-то беспомощно глянула на белую чистую страничку, которая словно взывала к ней, потом на устремляющегося в ее теплую квартиру молодого человека. Замерзшее лицо, слезящиеся глаза и красные уши делали его еще более некрасивым. Куртка на нем была без подстежки: от холода он весь съежился и оттого казался особенно тощим.
- Ну ладно, - неуверенно произнесла Катарина, - так и быть. Заходите, выпейте чашечку кофе... Я как раз... вот сюда, на кухню...
Просиявший от благодарности студент сел за стол, положил папку и, подышав на застывшие пальцы, с признательностью принял из рук Катарины чашку. Катарина, ощущая удовольствие от его благодарности, уселась по другую сторону стола, напротив него. На фоне залитой солнцем балконной двери он представлялся темным силуэтом.
- Я только не хотела бы, чтобы мое имя... появилось в этом вашем журнале, - сказала Катарина. - Люди меня засмеют. Я и секс, боже мой!
- Опрос анонимный. Вы можете мне полностью доверять. Меня зовут Младен, - изо всех сил старался расположить ее к себе молодой человек, словно одно его имя могло послужить гарантией соблюдения тайны. В тепле он постепенно отходил: размотал шарф, расстегнул куртку.
- По правде говоря, - начала Катарина, - понятия не имею, что именно мне нравится в мужчинах. Иногда - одно, иногда - другое.
- Я имею в виду, на что вы прежде всего обращаете внимание - когда кого-нибудь... ну, оцениваете, что ли... ну, знакомитесь... то есть на какие физические особенности. Мужчины, например, смотрят у женщин на ноги, на грудь, на бедра, на всякое такое...
Младен посмотрел "на всякое такое" у Катарины. Катарина невольно улыбнулась и еще плотнее зажала халатик на груди. Впервые с начала их разговора она почувствовала, что находится у себя дома наедине с незнакомым мужчиной.
- Да... не знаю, - все так же неуверенно ответила она.
- Я вам помогу... наводящими вопросами, - сказал Младен, продолжая впиваться взглядом в складки ее халатика, словно именно под ним скрывалось множество наводящих вопросов.
- Например, как вы относитесь к физической силе? Я имею в виду привлекают ли вас в мужчине бицепсы, крепкое телосложение?
- Да по правде сказать я... я не знаю.
- Вам, конечно, больше нравятся мужчины высокого роста?
- Пожалуй, иногда, но...
- Я думаю, высокие?
- Ну, не обязательно...
Младен нахмурился, что-то забормотал, словно запоминая важные сведения, которые ему с большим трудом удалось, наконец, получить, и нацарапал какой-то таинственный иероглиф на листе из папки. Пока он писал, Катарина тоже кое-что отметила: его узкие плечи, нездоровый цвет лица, худые руки, плохие зубы.
- А кофе у вас просто отличный, - проговорил он, отхлебнув глоток. Половой член?
- Да бросьте вы, - захихикала она.
- Ну, какой вам больше нравится. По величине - длина, объем и тому подобное?
- За кого вы меня принимаете? - обиделась Катарина. - Можно подумать, что я их так много видела... что могу сравнивать!
Младен стал оправдываться научным подходом.
- Опрос рассчитан на определенный возраст, на женщин, уже приобретших некоторый опыт. Имеются в виду работающие женщины от двадцати двух лет и старше.
- Да это просто глупости, - рассмеялась Катарина.
Младен добросовестно что-то записывал. Вполне возможно дословно "это просто глупости". А может, только делал вид, что пишет - просто водил карандашом по бумаге.
- Как вы, например, относитесь к стеатопигии? Отрицательно?
- У кого как, - сказала Катарина, которая понятия не имела, что такое стеатопигия и тем более как она к ней относится. Но ответила решительно, даже с раздражением: слишком беспардонным ей казалось то, что этот мальчишка таким образом выявляет ее неискушенность.
- Представьте себе человека, - не отступал Младен, - вам дорогого и близкого. Ну мужа... или друга... кого-то в этом роде.
- Нет у меня ни мужа, ни друга.
- Вы что же, живете совсем одна? - удивился Младен, осматриваясь по сторонам, точно после такого признания ее квартира предстала перед ним совсем в ином свете.
- Да, совсем одна, - подтвердила Катарина и тоже окинула взглядом свою кухню. И вдруг ощутила себя такой одинокой, одна, без мужчины с твердыми бицепсами, без этой самой стеатопигии. Одинокая работающая женщина, старше двадцати двух лет, с очень скромным любовным опытом и возможностями, чтобы оценить мужские достоинства... А на улице стужа. Кто же пойдет сюда в эту стужу, кроме невзрачного парня с глупыми, бередящими душу вопросами, на которые ему никто не захотел отвечать. Как будто так уж важно, у кого какой живот, какой процент волосатости на теле или величина члена; для женщины важно другое - чтобы с ней кто-то просто был.
- Все это глупости, - сказала она Младену, - все эти ваши физические особенности. Конечно, если кто-то кому-то нравится, по-настоящему.
Младен положил на стол карандаш, вздохнул, взгляд его потух, словно погрузился в туман, поглотивший весь почерпнутый им из опросов и жизни опыт.
- Все женщины так говорят, - сказал он. - И все же... все же выходит-то наоборот. Если бы было так, кто-нибудь, например, и меня мог бы считать своим мужчиной. Я хочу сказать - привлекательным, желанным. А это не так... сами видите. Не так.
Он осмотрел себя, стараясь заглянуть куда-то внутрь, словно был сверху облеплен неким чуждым для него уродством. Катарина невольно усмехнулась.
- Я думаю, некрасивых мужчин нет, - открыла она дискуссию. - Каждый отыщет кого-то, кому он нравится. В каждом есть своя изюминка. Человека надо только как следует узнать.
- Нет, - ответил Младен. - Я, например, никому не понравлюсь. Ни вообще женщинам, ни какой-нибудь конкретно. На словах для всех женщин эти "физические данные" не важны, но сами видите, вам бы, например, и в голову не пришло, чтобы я... чтобы и меня, ну только так, к примеру... чтобы и со мной...
Он запутался, почти готовый расплакаться над этой чашкой, над опросом, над самим собой.
- Вот выдумали, - испуганно забормотала Катарина, - да я вас первый раз в жизни вижу.
- Я это сказал только так, к примеру. Но даже и для примера: вы видите меня первый раз и сразу же знаете - последний! Тогда откуда же вы это узнаете?! А мне хочется быть таким мужиком, который понравился бы женщине с первого взгляда. Хоть одной женщине. Да не выходит! Значит, сами видите, существуют какие-то объективные физические критерии, по которым...
Катарина почему-то обиделась.
- Ну что вы тут расхныкались! Раньше или позже каждый кого-нибудь найдет! - сказала она с вызовом. И тут же подумала: чего это я на него набросилась? Так все говорят, значит, так оно и есть. А разве это правда, что каждый найдет? Разве это правда, что раньше или позже каждый найдет кого-нибудь? Надо только подождать. А может, люди испокон веков просто обманывают себя? А теперь и я повторяю эту привычную ложь, а сама никого не нахожу, потому что этому кому-то неоткуда взяться, а в конце концов, как и другие, ухвачусь за первого, кто подвернется.
