Дэвид Лоуренс - Победитель на деревянной лошадке

Дэвид Герберт Лоуренс

Победитель на деревянной лошадке

Рассказ

Перевод с английского Ларисы Ильинской

Жила на свете женщина, она была хороша собой и начинала свой путь со многими иными преимуществами, но не было ей удачи. Вышла замуж она по любви, любовь обратилась в прах. У нее росли прелестные дети, но они обременяли ее, и она не любила их. Дети смотрели на нее холодно, будто в чем-то обвиняли. И она спешила скрыть эту вину. Хотя и не знала, что именно ей надо было скрывать. И все же, когда дети были рядом, она чувствовала, что сердце ее каменеет. Это тревожило ее, и она старалась держаться с детьми как можно заботливее и нежнее, словно очень их любила. Лишь она одна и знала, что в сердце у нее есть каменный уголок и она не может любить никого. О ней говорили: "Какая прекрасная мать! Она обожает своих детей". Но только она одна да еще дети знали, что это не так. Они читали это в глазах друг друга.

У нее были мальчик и две девочки поменьше. Жили они в чудесном доме с садом, держали воспитанных слуг и чувствовали свое превосходство над всеми соседями.

И хотя жили они, ни в чем себе не отказывая, в доме постоянно витала какая-то тревога. Все время не хватало денег. У матери было небольшое состояние, у отца -- тоже, но чтобы жить на широкую ногу, этих состояний не хватало. Отец поступил на службу. На это возлагались большие надежды, но им не суждено было сбыться. Все в доме мучительно ощущали недостаток денег и продолжали ни в чем себе не отказывать.

Наконец мать сказала: "Попробую-ка я что-нибудь сделать". Но она не знала, с чего начать. Она ломала голову, бралась то за одно, то за другое, но так ни в чем и не преуспела. Только неудачи прочертили на лице ее глубокие; морщины. Подрастали дети -- пора было устраивать их в школу. Нужны были деньги, нужны были деньги. Отец оказался не способным ни к какому серьезному занятию, зато он любил дорогие изящные вещи. Но и матери, столь верившей в себя, удалось добиться ничуть не больше, а расточительна она была не менее мужа.

И в доме точно поселилось невысказанное "Нужны деньги! Нужны деньги!" Дети слышали это непрестанно. Хотя никто ничего не говорил вслух. Они слышали это на рождество, когда детская наполнялась дорогими яркими игрушками. Из-за новенького блестящего коня-качалки, из-за нарядного кукольного домика доносился шепот: "Нужны деньги! Нужны деньги!" И дети бросали игру и прислушивались. Они заглядывали друг другу в глаза убедиться, что все они слышат одно и то же. И каждый читал в глазах другого: "Да, и я слышу: "Нужны деньги! Нужны деньги!"

Случалось, так поскрипывали пружины коня-качалки, и он, наклонив деревянную морду, нетерпеливо грыз удила и тоже не пропускал ни слова. Большая розовощекая кукла сидела в новой колясочке и ухмылялась, она тоже все прекрасно слышала и оттого ухмылялась еще самонадеянней. Бестолковый щенок -- он занял место игрушечного медвежонка -- выглядел так поразительно бестолково именно потому, что слышал по всему дому тайный шепот: "Нужны деньги!"

Но никто никогда не произносил этого вслух. Шепот звучал повсюду, и не надо было ничего говорить вслух. Ведь не говорят же люди: "Мы дышим", хотя дышат все время.

-- Мама,-- спросил однажды сын,-- почему у нас нет своей машины? Почему мы всегда берем дядину или такси?

-- Потому что мы бедны, беднее наших родственников,-- ответила мать.

-- Но почему?

-- Ну, я полагаю,-- произнесла мать медленно, с горечью,-- потому, что нашему отцу ни в чем не везет, нет ему удачи.

Поль задумался.

-- Мама, везенье -- это деньги?-- спросил он робко.

-- Нет, Поль, не совсем. Везенье помогает иметь

деньги.

-- А-а!-- протянул мальчик.-- Значит, когда дядя Оскар говорит "везенный металл", это он про деньги.

-- Деньги называют презренным металлом,-- поправила мать.-- Оскар говорит "презренный металл".

-- Ясно,-- кивнул Поль.-- Но тогда что же такое везенье, мама?

-- То, что помогает иметь деньги. Если тебе везет, у тебя есть деньги. Так что не родись богатым, а родись счастливым. Богатый может разориться, потерять свои деньги. Но если ты везучий, у тебя всегда будут деньги.

-- Правда?! А наш папа везучий?

-- Нет, вовсе даже нет,-- с горечью сказала мать.

Мальчик взглянул на нее недоверчиво.

-- Почему?-- спросил он.

-- Не знаю. Никто не знает, почему одному везет, а другому нет.

-- Правда? Совсем никто не знает? Никто, никто?

-- Может быть, бог. Но он молчит об этом.

-- Он должен сказать. Мама, а тебе тоже не везет?

-- Мне не может везти, раз у меня такой муж.

-- Ну, а себе самой, самой?

-- До замужества мне казалось, что везет. А теперь, думаю, я очень несчастна.

-- Почему?

-- Ну. . . да неважно! Может, это и не так.

Мальчик пытливо посмотрел на нее: что она хочет этим сказать? Но складки у губ говорили лишь о том, что она хочет что-то скрыть от него.

-- А я вот везучий,-- сказал Поль решительно.

-- Это почему же?-- рассмеялась мать от неожиданности.

Мальчик пристально взглянул на нее. Он и сам не знал, отчего у него вырвалось такое.

-- Мне сказал бог,-- выпалил Поль.

-- Хорошо бы, милый!-- И она опять горько рассмеялась.

-- Он сказал мне, мама!

-- Отлично!-- воскликнула мать (это было излюбленное папино словечко).

Поль видел, что мать ему не верит, во всяком случае, не принимает его слова всерьез. Это обидело его, и он решил убедить ее в своей правоте.

Мальчик пустился в поиски, наугад, по-детски пытаясь разгадать, что же такое "везенье". Погруженный в себя, никого не замечая, он слонялся по дому и тайно, втихомолку искал "везенье". Он жаждал его, жаждал, жаждал. Когда в детской девочки играли в куклы, Поль взбирался на коня-качалку и, рассекая воздух, бешено раскачивался, своим неистовством приводя в смущение младших сестренок. Конь несся во весь опор, темные вьющиеся волосы мальчика развевались, глаза невыразимо блестели. В такие минуты сестры не решались заговорить с ним.

А когда неистовая скачка кончалась, Поль слезал с коня и долго, неотрывно глядел ему в опущенную морду. Алые губы коня приоткрывались, взгляд огромных, широко открытых глаз стекленел.

-- Ну же!-- командовал он храпящему коню.-- Неси меня вперед, к везенью! Вперед!

Он стегал коня по холке маленьким кнутом, который подарил ему дядя Оскар. Поль был уверен, конь домчит его к удаче, нужно только его заставить. Мальчик снова взбирался на коня, снова пускался в неистовый скач: он должен туда добраться. И знал, что доберется.

-- Поль, ты сломаешь коня,-- волновалась няня.

-- Поль всегда так скачет! Пусть лучше оставит коня в покое!-сердилась старшая из сестер, Джоан.

Но мальчик упорно молчал и пристально смотрел на них. И няня сдалась. Что она могла с ним поделать? Он уже был не в ее власти.

Однажды во время такой бешеной скачки в комнату вошли мать и дядя Оскар. Поль даже не заметил их.

-- Привет маленькому жокею! Пришел первым, а?-- воскликнул дядя Оскар.

-- По-моему, ты слишком взрослый для коня-качалки. Ты ведь уже не маленький мальчик, правда?-- заметила мать.

Поль промолчал, только еще сильней заблестели его большие синие глаза. Когда он скакал во всю прыть, он ни с кем не разговаривал. Мать с тревогой следила за сыном.

И вдруг, резко оборвав галоп, он остановился и слез с коня.

-- Вот я и добрался!-- решительно объявил Поль; он стоял, широко расставив ноги, синие глаза его все еще блестели.

-- Куда же ты добрался?-- спросила мать.

-- Туда, куда хотел.-- Глаза мальчика вспыхнули.

-- Молодец, сынок!-- одобрил дядя Оскар.-- Пока туда не доберешься, не останавливайся. Как зовут коня?

-- Никак не зовут,-- ответил мальчик.

-- Ему и так неплохо?-- спросил дядя Оскар.

-- Ну, у него бывают разные клички. На прошлой неделе его звали Сансовино.

-- Тот, что выиграл "Аскот"?* Откуда ты о нем знаешь?

-- Он все время говорит о скачках с Бассетом,-- вмешалась Джоан.

Дядюшка обрадовался: его маленький племянник разбирается в скачках! Молодой садовник Бассет, раненный на войне в левую ногу, бывший ординарец Оскара Кроссуэла, через которого он и получил свое теперешнее место, был завсегдатаем скачек. Он страстно увлекался ими и увлек мальчугана.

Оскар Кроссуэл узнал об этом от самого Бассета.

-- Пришел ко мне как-то мастер Поль и давай расспрашивать, так что пришлось ему все рассказать, сэр.-- Бассет произнес это до того серьезно, словно речь шла о вере в бога.

-- А он когда-нибудь ставил на лошадь, которая ему приглянулась?

-- Не хочу выдавать его, сэр, парнишка-то совсем маленький, такой хороший парнишка, сэр. Вы уж лучше спросите его самого. Ему это вроде в удовольствие, а так он подумает, я его предал, уж лучше спросите сами, сэр.

Бассет был серьезен, как проповедник. Оскар вернулся к племяннику и повез его покататься на машине.

-- Поль, дружище, скажи мне, ты когда-нибудь ставил на лошадь?