Юрий Регилес - Лучик

Утончается под весенними лучами солнца слой снега и из‑под него показываются различные растения.

Вытаял лист папоротника. Удивительно зеленый!

А осенью все папоротники казались мне коричнево-желтыми, поникшими.

Еще в лесу царит зима, утопаешь по колена в снегу. Еще апрельский ручей по утрам оказывается под ледяной коркой…

А он уже появился на опушке — первый весенний чудесный цветок подснежник. Яркий и неожиданный среди темной от влаги земли, среди снегов. Раскрыл сочные лепестки. Сама нежность. Сама смелость. Ведь завтра наверняка вновь ударит заутренник…

Но улыбается солнцу и миру голубой огонек. Сколько же силы в этой голубой нежности!

Все черное воспринимается нами обычно как мрачное. Но очень радостно видеть первый раз на тающем весеннем снегу черного грача, почти такого же по цвету скворца, пробующего голос на березовой ветке.

Выросла сосулька под крышей дома. Дни стояли скучные, серые. Такой же невзрачной выглядела и она. Никто на нее внимания не обращал.

Но вот засияло солнце. Заиграла сосулька всеми цветами радуги. Заискрилась от радости. Стала неописуемой красоты. Глаз от нее не оторвать.

Чему радуется? Ведь тает. Может совсем пропасть…

Ну и что, если пропадет! Зато как красиво при солнце жила!

Бежит через снега беззаботный весенний ручей. Откуда бежит и куда? Почему так спешит?

Пошел я вдоль ручья. Ведет он меня через поле. Мимо березовой рощи и соснового бора с островками снега в тени. Петляет по низинке. Весело играет упругими струями.

Присмотрелся к ручью. Стремительно несется вода. Бурно вздымается, силясь вырваться из русла. Кружит водоворотами. Почему я решил, что играет ручей? Что он беззаботен? Наоборот, — он работает. И струи — мускулы его, напряженные до предела.

По сравнению со сверкающим под солнцем снегом неприятно смотрится обнажившаяся пахота. Угольно черная, раскисшая. Не пахота, а грязь, перемешанная с навозом…

Но какой отличный хлеб родит эта «грязь» осенью.

Привычна для весны песня жаворонка. Вроде бы нет в ней ничего необыкновенного.

Но если вы перестали ею восхищаться, то уже не удивит вас и ничто другое.

Что может быть приятного в песне глухаря? В этом примитивном не то пощелкивании, не то постукивании, поскрипывании.

Но когда эту песню слышишь впервые, и знаешь, что вряд ли удастся услышать ее еще раз, она становится очень приятной для слуха и дорогой для сердца.

Одни птицы устраивают гнезда где‑нибудь в укромном уголке. Другие — селятся колониями. Почему так?

Да, видимо, потому, что кому‑то нравятся покой и тишина, а кому‑то — веселый гам, от которого больше уверенности в своей защищенности.

Как же примитивно грачиное гнездо! Кое‑как уложенные друг на друга ветки, да хилая подстилка из кой — чего. Наверное, очень неуютно птенцам в таком гнезде. Продувает со всех сторон.

Но каким бы ни было гнездо — это дом родной. И каждую весну птицы вновь и вновь возвращаются к нему.

На льдинах, выдавленных на берег с озера ледяным полем и ветром, сидят вороны. Важно посматривают по сторонам. Раньше они сидели на ровном ледяном поле. Теперь каждая старается выбрать место повыше.

Две вороны не поладили. Более сильная прогнала соседнюю с самой высокой льдины.

Неужели и вороны не лишены тщеславия?

Прилетели утки. Разбились на пары. Куда ни пойдешь, поднимаются с шумом — тяжелый нарядный селезень и серенькая уточка. Поднимаются из ручья, канавы, болотца, просто из лужи, разлившейся по лугу. Уносятся, громко хлопая крыльями.

А этот селезень, суматошно закрякав, взлетел из‑за придорожных кустов один. Неужели не нашел себе подружку?

Пока я стоял раздумывая об этом, кто‑то за кустами шевельнулся. Выплыла на чистое место аккуратная, словно точеная уточка. Крылья разрисованы узорами. Оказывается и утки нарядны. Только это не видно издалека.

Очень приятная уточка. Смотрит на меня бусинкой глаза. Просто. Доверчиво. Посмотрела. Начала кормиться. Смелая!

Любуюсь уточкой. Жду, когда вернется селезень.

Не вернулся. Бросил с перепугу свою подружку.

Еще на березе не распустилась листва, чтобы могла она покрасоваться перед другими. Скучная стоит береза. Невзрачная. К тому же весь день ее холодным дождем поливает. Совсем березе нехорошо.

Вырвалось из‑под туч веселое солнце. Ярким светом залило, преобразило все вокруг. Похорошела и береза. Мокрый ствол заискрился бело — розовым. На ветвях за сверкали гирлянды капель.

Но в несколько минут зашло солнце. Опять все поблекло вокруг, стало серым. Вновь потускнела и береза.

Яркими золотыми шариками украсилась ива — бредина. В каждом искрятся, переливаются радостные солнечные лучи.

Обошел иву. Посмотрел на шарики с другой стороны — обыкновенные пуховики, серые и невзрачные.

Очень важно с какой стороны посмотреть.

Быстро мчатся автомашины. Стремительно проносятся мотоциклисты. Над дорогой — огромное небо, по которому возвращаются с юга птицы. Мне навстречу — приветливый ветер. Зашуршал у обочины прошлогодней травой. Покатил по асфальту выцветший березовый лист… Ползет божья коровка… Пролетела желтая бабочка…

Я иду пешком!

Качается старая одинокая сосна. Скрипит на ветру. Словно жалуется одинокий усталый человек. Над сосной стремительно мчатся облака. Пролетела утка с селезнем. Широко распластав крылья, плывут два журавля. На бьющейся на ветру ветке весело распевает зяблик…

Среди серых луговин — сочная зелень озимого поля. Подняв хохолок, побежал, словно поплыл чибис. Взлетел, затрепыхал крылышками, зазвенел серебряным колокольчиком жаворонок.

Я спугнул птиц, оторвал их от дел. А что нужно мне, идущему куда глаза глядят?… Эта земля, эта зелень, эти низины, эти встречи…

У большинства птиц весной радостные голоса. А вот тетерева ведут себя странно. Не поют, а бормочут сердито.

Сидит косач на верхушке березы и ворчит на всю округу.

Наверное, считает, что сердитый выглядит более важным.

Токующие турухтаны очень похожи на плясунов. Соберутся кучкой где‑нибудь на бугорке среди болот. Распушат свои разноцветные воротники. Выпятят грудь колесом. И… понеслись в буйном танце.

Очень азартно пляшут. Наскакивают друг на друга. Каждый стремится подпрыгнуть повыше, обойти соперников в резвости. Для кого так стараются?

Для самочек, которые с интересом наблюдают за ними, расположившись вокруг. Выбирают себе кавалера.

Неужели, чтобы понравиться, нужно вывернуться из себя?

На лугу гуляет заячья свадьба. Ее справляют зайчиха и два зайца.

Из кустов, прямо на меня, выпрыгнул еще один. Застыл в недоумении. Что делать? Не повернуть ли обратно?

Посидел, соображая… Поскакал мимо Меня к зайчихе.

Даже у зайца желание любви сильнее здравого смысла.

Голубое настроение

Голубое нежное небо. Голубое спокойное озеро за голубой белизной берез. Празднично голубая россыпь подснежников в придорожных кустах… Радостно голубое настроение в душе.

Не выдержал. Совершил подлость. Принес из леса цветок сон — травы. Он только — только поднялся из чуть отогревшейся земли. Не раскрылся еще. Но уже хорош! Мягкий. Нежный. Бархатистый.

Дома поставил зеленый росток в стакан с водой. Он выпрямился. А на следующий день зацвел.

Какая сила жизни! Ведь оторван от родных корней. Обречен на гибель. И все равно цветет.

Слышно как в тишине падают с тополя на землю створки почек: «Шпок… Шпок…».

И волнующе сладко пахнет распускающейся листвой.

Замечательно пахнет цветущая черемуха. Едешь на велосипеде, и запахи, по мере того как проезжаешь мимо одного дерева, другого, накатываются на тебя волнами. Приятный запах — та же красота.