А теперь к подъезду подают фаэтон его милости, и мистер Уорингтон садится в него, думая покататься по парку, но то ли собирается дождь, то ли дует восточный ветер, то ли находится какая-либо другая причина — только его честь поворачивает лошадей на Сент-Джеймс-стрит и вновь заглядывает к Уайту в три часа. Кофейня по-прежнему пуста. Это час обеда. Однако кузен Каслвуд лениво проглядывает газеты — он только что сменился с дежурства во дворце, до которого отсюда рукой подать.
Лорд Каслвуд позевывает над газетой. Чем бы им заняться? Может быть, сыграть в пикет? Гарри не прочь, но только недолго.
— Часок, не больше, — говорит лорд Каслвуд. — В четыре я обедаю на Арлингтон-стрит.
— Часок, не больше, — говорит мистер Уорингтон, и они требуют карты.
— А не пойти ли нам наверх? — предлагает милорд. — Подальше от шума?
— Да, подальше от шума будет приятнее, — соглашается Гарри.
В пять часов несколько джентльменов, отобедав, явились в кофейню и теперь играют в карты, пьют кофе и просто беседуют. В обеденной зале господа еще не встали из-за стола. Там завсегдатаи Уайта нередко засиживаются заполночь.
Одна зубочистка указывает на улицу за жалюзи кофейни.
— Чей это фаэтон? — осведомляется зубочистка Э 1 у зубочистки Э 2.
— Счастливчика, — отвечает Э 2.
— Не таким уж он был счастливчиком последние три вечера. Ему дьявольски не везло. Вчера вечером он проиграл банку тысячу триста фунтов. Джон! Мистер Уорингтон был здесь сегодня?
— Мистер Уорингтон и сейчас здесь, сударь. В чайном кабинете. Они с лордом Каслвудом играют там в пикет с трех часов, — отвечает Джон.
— Какое удовольствие для Каслвуда! — замечает Э 1, пожимая плечами.
Второй джентльмен бормочет ругательство.
— Будь он проклят! — говорит он. — Ему не место в этом клубе. Он не платит проигрыши. Джентльменам не следует садиться играть с ним. Сэр Майлз Уорингтон рассказывал мне недавно на дворцовом приеме, что Каслвуд три года назад проиграл ему пари и все еще не отдал проигрыша.
— Каслвуд, — говорит Э 1, — не проигрывает, когда играет с глазу на глаз. Видите ли, большое общество отвлекает его, вот почему он не садится за общий стол. — И остроумный джентльмен, осклабившись, показывает все свои отлично вычищенные зубы.
— Пойдемте наверх и прекратим это, — хмуро предлагает Э 1.
— С какой стати? — осведомляется его собеседник. — Давайте лучше смотреть в окно. Фонарщик забирается по лестнице — отличное занятие. Поглядите-ка на этого старикашку в портшезе. Вы когда-нибудь видели подобную образину? А кто это вышел из двери? Да это же Фортунат! Он как будто позабыл, что его фаэтон так все время и стоял тут. Держу пари два к одному, что он проиграл Каслвуду.
— Джек, вы, кажется, считаете меня дураком? — вопрошает второй джентльмен. — А недурные лошадки у этого молодца. Как он их нахлестывает!
Они смотрят вслед мистеру Уорингтону, который мчится по улице, так что кучера и носильщики портшезов еле успевают дать ему дорогу. Затем из дверей выходит лорд Каслвуд, садится в портшез и отбывает восвояси.
Гарри подъезжает к своему дому. До него совсем близко, а бедные лошади все это время переминались на булыжнике под дождем. Мистер Гамбо на пороге беседует с девушкой деревенского вида, которая поспешно приседает. Гамбо всегда можно видеть в обществе красотки — то одной, то другой.
— Гамбо, мистер Сэмпсон заходил? — спрашивает с козел хозяин Гамбо.
— Нет, хозяин. Мистер Сэмпсон не заходил, — отвечает камердинер, и Гарри приказывает ему сбегать наверх и принести письмо, адресованное мистеру Сэмпсону.
— Адресованное мистеру Сэмпсону? Слушаю, хозяин, — отвечает мистер Гамбо, который не уМеет читать.
— Запечатанное письмо, болван! На камине, за зеркалом, — говорит Гарри, и Гамбо неторопливо удаляется исполнить поручение. Схватив письмо, Гарри поворачивает лошадей в сторону Сент-Джеймс-стрит, и два джентльмена, все еще позевывающие в окне кофейни, спустя какие-нибудь две-три минуты вновь видят Счастливчика.
Выходя из чайного кабинета, где он играл в пикет с лордом Каслвудом, мистер Уорингтон заметил, что в зале уже сидело несколько джентльменов и шла игра. Некоторые приступили к делу серьезно и облачились в особые игорные кафтаны, которые хранили в клубе, чтобы надевать, когда собирались играть всю ночь напролет.
Мистер Уорингтон подходит к конторке служителя, уплачивает ему должок за прошлую ночь и, садясь к столу, требует фишек. Последняя неделя была для Счастливчика поистине злополучной, и в этот вечер ему везет не больше. Он требует новых фишек, потом еще. Он несколько бледен и молчалив, но когда с ним заговаривают, отвечает непринужденно и учтиво. Но ему не удается выиграть. Наконец он встает.
— А, черт побери! Оставайтесь и переломите свое невезение! — говорит лорд Марч, его сосед, перед которым лежит груда белых и зеленых фишек. Возьмите сотню моих и ставьте дальше!
— С меня на сегодня достаточно, милорд, — отвечает Гарри.
Он встает, выходит в кофейню, съедает котлетку и около полуночи пешком отправляется домой. После катастрофы люди обычно спят крепко. Пробуждение поутру — вот что оказывается болезненным и тягостным. Вчера вечером вы сделали предложение мисс Браун, вы поссорились за стаканом вина с капитаном Джонсом и доблестно дернули его за нос, вы играли в карты с полковником Робинсоном и выдали ему... о, множество, множество векселей. Эти мысли в сопровождении головной боли начинают одолевать вас в утреннюю стражу. Какая унылая, мрачная пропасть отделяет вчерашний день от нынешнего! Вы словно постарели на десять лет. Нельзя ли прыгнуть на ту сторону бездны? Не окажется ли вчерашний день всего лишь сном? Вы лежите у себя в постели. За окном еще не брезжит свет. Натяните ночной колпак на глаза, одеяло на нос, и пусть сон развеет роковое Вчера. Уф! Это тебе лишь пригрезилось! Но нет, нет! Сон не смежает вежды. Ночной сторож выкрикивает час... но какой? Гарри вспоминает, что у него под подушкой лежат часы с репетицией, которые он купил в подарок Эстер. Динь-динь-динь! — шесть раз отзванивают часики в темноте и добавляют переливчатую ноту, которая означает полчаса. Бедная милая маленькая Эстер! Такая живая, такая веселая, такая невинная! Ему было бы так приятно, что у нее есть эти часы. А что скажет Мария? (У, старуха Мария! Каким бременем она становится, думает он.) А что скажет госпожа Эсмонд, когда узнает, что он проиграл все свои наличные деньги — все отцовское наследство? Весь свой выигрыш и еще пять тысяч фунтов за три ночи! А не передергивал ли Каслвуд? Нет. Милорд играет в пикет лучше Гарри, он ни за что не стал бы нечестно обыгрывать собственного кузена. Нет, нет! Гарри рад, что его родственник получил деньги, в которых нуждался, И ведь в долг он не играл — ни на один шиллинг. Как только он подсчитал, что его проигрыш поглотит все остатки отцовского наследства, он сразу отдал стаканчик и встал из-за стола. Но да будет проклято дурное общество! Вот плоды мотовства и легкомыслия! Какое унижение, какое раскаяние! "Простит ли меня матушка? думает молодой повеса. — Ах, если бы я был сейчас дома! Если бы я никуда оттуда не уезжал!
Наконец сквозь ставни и занавески проглядывает унылая лондонская заря. Входит горничная, чтобы затопить камин его чести и впустить в его окна тусклый утренний свет. Ее сменяет мистер Гамбо, греет у огня халат хозяина, раскладывает его бритвенный прибор и белье. Засим прибывает парикмахер, чтобы завить и напудрить его честь, пока его честь проглядывает утреннюю почту, а к завтраку является неизбежный Сэмпсон, оживленный и угодливый, готовый к услугам. Его преподобию следовало зайти накануне, как они и уговорились, но какие-то веселые приятели зазвали его отобедать в Сент-Олбани, и, надо признаться, они лихо провели ночку.
— Ах, Сэмпсон, — грустно говорит Гарри, — такой злосчастной ночи вам еще не выпадало! Вот поглядите, сэр!
— Я вижу листок со сломанной печатью, на котором написано: "Желато, чтобы они пошли вам на пользу", — говорит капеллан.
— А вы посмотрите снаружи, сэр! — восклицает мистер Уорингтон. — Листок был адресован вам.
На лице капеллана отражается великая тревога.
— Его кто-нибудь вскрыл, сэр? — спрашивает он.
— Да, вскрыл. Я его вскрыл, Сэмпсон. Если бы вы зашли сюда вчера днем, как собирались, то нашли бы в конверте банкноты. Но вы не пришли, и все они были проиграны вчера вечером.
— Как! Все? — говорит Сэмпсон.
— Да, все, и все деньги, которые я взял в Сити, и вся наличность, какая только у меня была. Днем я играл в пикет с ку... с одним джентльменом у Уайта, и он выиграл все деньги, какие у меня были с собой. Я вспомнил, что тут еще осталась пара сотен, если вы их не забрали, вернулся за ними домой, а потом спустил вместе с последним моим шиллингом, и... Сэмпсон! Да что это с вами?
