Еще дважды мы приезжали с Дмитрием к о. Арсению, в дальнейшем он приезжал без меня. Во второй приезд состоялся крайне интересный разговор, записанный мною по возвращении в Москву.
Приехали, в доме уже находилось несколько человек из Москвы, Воронежа и Владимира. Мы сидели вечером в столовой; Антонина Сергеевна, зная, что Дмитрий Евгеньевич психиатр, задала вопрос: «Скажите, Господь исцелял бесноватых, это были душевнобольные?»
Дмитрий ответил: «Человек может болеть душевной болезнью, но может болеть духовным заболеванием, это совершенно разные заболевания. Люди, больные духовными заболеваниями, – это бесноватые; они одержимы жаждой убийств, непреодолимым желанием совершать зло, пытать, истязать, оскорблять, вся их духовная сущность пропитана злом, они могут поклоняться злу – демоническим силам. Вспомните двух бесноватых, живших во гробах (Мф. 8, 23), их одержимость. Вспомните следователей НКВД, проводивших допросы с применением ужасающих пыток, надругательствами над допрашиваемыми, их превосходящие понимание о человечности издевательства над женщинами. Эти следователи были тяжело духовно больны, силы зла – демонизм захватил их души, но многие из них совершенно не болели душевными заболеваниями, я встречал таких духовно тяжело больных не один раз. Этих людей психиатрия не может лечить, это – одержимость.
Избавление от духовной болезни может быть совершено по милости Божией только духовным подвижником, полностью погруженным в молитву, любовь к Богу, людям, и не всякий пастырь вылечит такого больного, что подтверждают слова Господа нашего Иисуса Христа: «Сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста». (Мк. 9,29).
Душевные заболевания можно лечить в психиатрических больницах и в домашних условиях медикаментами, физиотерапией, трудом, психоанализом. Многие священники считают психоанализ греховным, утверждая, что психоаналитик насильственно вторгается в душу человека, замещая исповедь, потому что только в исповеди можно открывать сокровенное, но я, врач-психиатр, не раз видел, что проведенное опытным психоаналитиком лечение полностью восстанавливало больных. Бывает, человек одновременно болен духовной и душевной болезнью. Таких больных лечить крайне трудно, в моей практике излечений не встречалось. Кроме того, видя духовную болезнь, современный врач не отличит ее от душевной, а если и отличит, то не может сказать: «Идите к священнику». Необходимо заметить и другое: человек, болеющий духовной болезнью – демонизмом, – никогда не захочет исцеления от священника.
Больные душевной болезнью в определенные моменты жизни создавали гениальные произведения (Врубель, Гаршин и др.) или, приходя к Церкви, становились глубоко верующими людьми, выздоравливали, им помогало духовное руководство, молитва и сам православный дух Церкви. В разное время духовные руководители многих общин направляли ко мне на консультацию или лечение своих духовных детей, и многие из них впоследствии стали замечательными иереями, монахами, монахинями, художниками. Болезнь побеждалась верой в Бога».
Был задан вопрос: существуют ли вообще здоровые люди? Дмитрий ответил: «Странный вопрос. Конечно, существуют, и их большинство, но у многих есть свои особенности, может быть и странности; это не душевные заболевания. Иногда это – легкие сдвиги психики, которые можно назвать «психическими насморками», вызванные сильным напряжением, потрясениями, расстройствами. Они могут перейти в серьезные психические заболевания, если заблаговременно не принять необходимых мер. Некоторые странности человека бывают результатом воспитания, влияния окружающей среды, трудного детства, вредного общения с плохими людьми. Влияние веры и Церкви особенно плодотворно для таких людей, они избавляются от своего незначительного недуга или странностей, в запущенных случаях помогает психоанализ, быстро избавляющий пациента от этих несерьезных, но беспокойных для него привычек, странностей, плохих черт характера».
«Со многим я согласен, – произнес о. Арсений, – но к сказанному Вами добавлю: духовная болезнь, в отличие от душевной, страшна тем, что под влиянием темных сил она заразна и распространяется с быстротой эпидемии. Возьмите наших в прошлом «вождей», они были тяжело духовно больны, темные силы завладели полностью их душами, зло заполняло все их существо, и они заражали им души миллионов людей, а результатом явилось создание ГУЛАГа. Знаменитый афоризм, выражающий господство зла: «Здесь власть не советская, а Соловецкая» –символизирует миллионы замученных в лагерях, расстрелянных, умерших от голода, замерзших, и все эти несчастные прошли через зверские пытки и издевательства. Разрушение церквей, массовое уничтожение епископов, священников, диаконов, верующих могло произойти только потому, что «микроб» темной злобы был брошен «вождями» в человеческую массу.
Их вера в демоническое Зло не имела границ, миллионы людей, зараженных злом, поддерживали «культ личности», участвовали в репрессиях, доносах, создавали ГУЛАГ и работали в нем, не понимая, во имя чего поставляли мучения, убивали людей. Вернее, понимали: надо донести, убить, замучить, так требует верховное Зло, значит, это необходимо и полезно; и только когда сами попадали на допросы и пытки в ГУЛАГ, – прозревали, начиная «выздоравливать», но и то не все. Некоторые считали, что, подписывая ранее тысячи приговоров, раскулачивая крестьянство, обрекая на голодную смерть или огульно оговаривая в доносах невинных людей, делали правильно и продолжали бы делать дальше, а в лагерь попали по ошибке. Эти люди были неизлечимо больны Злом – бесноваты.
Мне приходилось в лагере встречаться с заключенными, находившимися прежде на вершинах власти, доносчиками и даже бывшими следователями, зараженными злом. Добротой, ласковым словом, помощью было возможно спасти их души, помочь осознать греховность совершенного ранее и привести к Богу, но это был трудный для них путь и не менее трудный для тех, кто им помогал. Если они порывали со Злом и приходили к Богу, вере, Церкви, то уже ничто не могло заставить их свернуть с избранного пути.
Среди заключенных уголовников была особая прослойка, называемая «лагерной шпаной», вившаяся около крупных рецидивистов, «воров в законе», и жившая за счет мелких краж, подачек с «барского стола» сильных и жестоких преступников, издевательств и ограбления слабых. Заключенные из «лагерной шпаны» не имели ни капли совести, демоническое зло являлось в них основой жизни; вытравить, удалить его не представлялось возможным. Крупный рецидивист, «вор в законе», как правило, был одаренным, умным человеком, пошедшим по дороге зла; с этими людьми можно было говорить, что-то доказать им, и они довольно часто обращались к вере. Мне неоднократно приходилось исповедовать их, причем исповеди носили глубоко проникновенный характер, полный искренности и желания примириться с Богом.
Демоническое зло распространяется подобно эпидемии, и в большой степени этому способствуют книги, газеты, журналы, радио и особенно быстро нарождающееся и распространяющееся телевидение. Все это свободно входит в дом человеческий и отравляет душу ребенка, юноши, взрослого человека».
В третий мой приезд с Дмитрием состоялся интересный разговор о христианском студенческом кружке, членами которого в прошлом были мы оба.
«Христианские студенческие кружки образовались в 1916–1918 гг., – говорил Митя, – во многих высших учебных заведениях Москвы, Ленинграда, Киева, Самары и в других городах. Первоначальным их организатором был Владимир Марцинковский, отчества не помню. В задачу кружков входило изучение Евангелия и Ветхого Завета. Группы состояли из 15–20 человек, в основном это была студенческая молодежь, но были люди и старшего возраста. Состав был крайне «разношерстный»: православные, католики, баптисты, протестанты, евангелисты. Наличие студентов разных конфессий налагало определенный отпечаток на деятельность кружковцев, но ни в какой мере не сказывалось на дружеских отношениях друг с другом. По моему мнению, – сказал Митя, – кружки приносили большую пользу, вовлекая студентов в христианство, помогая изучать Священное Писание, понимать и толковать его, а свободный обмен мнениями давал возможность глубже усваивать услышанное и прочитанное.
Обыкновенно член кружка брал определенный текст Священных книг, прорабатывал его дома и на следующем собрании делал сообщение и тут же давал свое толкование. Бывало, что руководитель кружка рекомендовал (никаких принуждений не было) двум или трем кружковцам изучить один и тот же текст, дать толкование и на следующем собрании всем трем выступить со своими сообщениями, после чего начиналось общее обсуждение и выяснялось, кто наиболее правильно «раскрыл» отрывок, взятый из Евангелия или Ветхого Завета».
