Лео Перуц - Парикмахер Тюрлюпэн

- Вам следовало бы отрастить себе бороду. Это придает солидность физиономии.

- Клянусь Богородицей! - заорал в ярости капитан.- Я не терплю насмешек. Какое вам дело, черт побери, до моей физиономии? Бросьте дурачиться, сударь! Шпагу из ножен!

Но туг герцог де Лаван стал между Тюрлюпэном и графом де Кай и де Ругана, чтобы разнять юс

- Успокойтесь, сударь, успокойтесь, - воскликнул он.-Господин де Жослэн отличается холодным юмором. Он шутник и говорит забавнейшие вещи с самым серьезным лицом. Он забыл свое имя? Позвольте мне прийти на помощь его памяти: господин де Жослэн, сьёр де Кеткан, из города Кенпе, представитель бретонского дворянства, впервые находящийся в Париже.

Тюрлюпэн бросил на герцога благодарный взгляд.

- Кенпе, Жослэн, сьёр де Кеткан, - пробормотал он про себя, решив уже не забывать этих слов.

- Господин де Жослэн? - воскликнул капитан совершенно изменившимся тоном. -Я, значит, имею честь говорить с сыном человека, под чьим начальством я семь лет тому назад командовал в Бретани пехотным полком? Простите меня за мою вспыльчивость. Как поживает господин маркиз?

- Сьёр де Кеткан, Жослэн, Кенпе, - бормотал Тюрлюпэн, - Жослэн, Кенпе, сьёр де Кеткан. И вслух он сказал:

- Слава Богу, он чувствует себя хорошо.

- Я очень рад это слышать, - заявил капитан.- Семь лет мы с ним не видались. А что поделывает мой шурин, шевалье, и что мой друг, президент Лэстуаль, рыжеволосый?

- Они живут очень дружно,- сказал, не задумываясь, Тюрлюпэн, - они видятся почти каждый день.

- Как? - воскликнул граф де Кай и де Ругон. - Они помирились? Не может быть! Вот и верь после этого, что существует смертельная вражда. Шевалье и президент Лэстуаль! И как случайно об этом узнаёшь!

- Они теперь закадычные друзья, - подтвердил Тюрлюпэн. - И ваш шурин крестил ребенка президента.

- Что вы говорите? - изумился капитан,- У рыжеволосого есть ребенок? У него, всю жизнь не выносившего женщин? На ком же он, черт побери, женился?

- На племяннице своего соседа,- простонал Тюрлюпэн. - Ну и жара же здесь! Задохнуться можно.

Граф де Кай и де Ругон в безграничном удивлении всплеснул руками и упал в кресло.

- Что я слышу? - вскричал он.- Он женился на мадемуазель де Вилларсе, на маленькой горбунье? Что ему в голову взбрело? От дочери господина де Жуаньи с ее рентою в двадцать пять тысяч экю он отказался, а маленькая горбунья ему полюбилась. Но он всегда был остолопом, таким и останется до могилы. А что говорит по этому поводу господин де Жуаньи и вообще что он поделывает?

- Он теперь занялся суконной торговлей, - сказал Тюрлюпэн в глухом отчаянии.

Господин де Кай и де Ругон вскочил и в ужасе вытаращил глаза на Тюрлюпэна.

- Суконной торговлей? - прошептал он. - Что вы хотите этим сказать? А его поместья, его фермы, его леса, его дома?

- Их больше нет у него,- отрезал Тюрлюпэн, - он все проиграл.

- Праведное небо! - воскликнул капитан. - Проиграл! Какое несчастье для него и для детей! И как приходится узнать об этом! Его подвели. Кто тот мошенник, который так ограбил старика?

Тюрлюпэн оказался прижатым к стене, потому что ему не приходило на ум ни одно имя, которое он мог бы назвать.

- Их было много, мошенников, - сказал он очень быстро. - Но все же... старику живется неплохо. У него до сих пор превосходная кухня. Когда я у него в последний раз обедал, к столу подали рагу по-охотничьи - вы знаете это блюдо?

И не давая капитану времени задать новый вопрос, он продолжал:

- Рагу по-охотничьи. Для этого требуется: кусок телятины, ломтик ветчины, не очень тонкий, крылышко курицы. Что еще? Яйцо для соуса, уксус, перец, масло, чтобы поджарить порезанное мясо, горчица, уксус, перец...

Граф де Кай и де Ругон попытался остановить этот словесный поток.

- А что поделывает господин де Жуаньи...

- Уксус, горчица, перец, масло, - повторил с ударением Тюрлюпэн.Масло, чтобы поджарить телятину, затем лук...

- Еще один только вопрос, сударь...

- Конечно, нужен и лук,- продолжал, не смущаясь, Тюрлюпэн. - Не слишком, правда, много луку, только щепотка, пол-унции, накрошить совсем мелко. Рагу по-охотничьи... Неужели вы не знаете этого блюда? У нас в Бретани...

- Стойте! Тише! - закричал в этот миг молодой герцог де Лаван.- Вы слышите... Что там происходит?

С галереи доносился гул голосов и раздавались шаги лакеев, бегавших взад и вперед. В дверях появился дворецкий.

- Ваша светлость! - доложил он. - Только что прибыл представитель рода Вандом.

- Представитель рода Вандом! - воскликнул герцог.- Назвал он свое имя?

- Граф Франсуа де Бопюи, так он назвался.

- Неустрашимый! - воскликнул герцог. - Это Неустрашимый! Он отважился приехать в Париж. Какое безрассудство.

- Сударь, один еще только вопрос, - сказал капитан.

- Неустрашимый! - закричал Тюрлюпэн. - Это Неустрашимый! Ах, я должен на него поглядеть! Будьте здоровы, я побегу вниз. У меня нет времени. О ваших друзьях поговорим о следующий раз.

И он сбежал, оставив графа де Кай и де Ругон в глубоком недоумении по поводу перемен, которые произошли в среде его бретонских друзей.

Глава XVII

Франсуа Неустрашимый, граф де Бопюи, победитель при Лансе и Ракруа, лев Франции - Неустрашимый, обвинявшийся в государственной измене и преступлении против особы Его Величества, принимавший участие во всех мятежах и заговорах последних лет против королевского правительства, тот, чье имя фигурировало под четырьмя статьями Мадридского трактата, которому грозила неминуемая смерть на эшафоте, если бы он попался в руки кардинала, - Неустрашимый стоял, держа в руке шелковую полумаску, на лестнице, в дорожной одежде, в какой только что сошел с коня, и мятежная знать Франции толпилась вокруг него с приветствиями.

Первые вельможи государства, носители громких имен, - оба графа де Брольи, герцоги де Люин, де Невер, де Нуармутье и де Бульон, принц д'Амбижу из рода Амбуаз, принц де Марсильяк из рода Ларошфуко; представители провинций - виконт д'Обтэр из Перонны, шевалье де Фронтенак из Шампани, господин де ла Мадлэн из Мондидье, господин де Бертовиль из Бургундии, барон де Сент-Альдегонд из Перша, - все они, приведенные в этот дом ненавистью к кардиналу, наперерыв приветствовали изгнанника, смертельного врага кардинала, славнейшего воина Франции, Неустрашимого Франсуа.

Хмель восторга охватил их. Они уверились в победоносном исходе своего предприятия, когда увидели в своей среде человека, которого боялся Ришелье как никого другого. Что приговоренный к смерти Неустрашимый дерзнул явиться в Париж, не только было для них предзнаменованием победы, но и свидетельствовало о бессилии режима, против которого они боролись всю жизнь с ненавистью, унаследованной от отцов.

Ликование их по поводу этого дерзновенного поступка выражалось в диких, экстатических возгласах:

- Неустрашимый! Это Неустрашимый! Слава герцогу де Вандому! Он прислал к нам лучшего своего представителя.

- У нас не было вождя! Теперь он есть у нас! Теперь - смело в бой!

- Исход сражения решен, прежде чем оно началось!

- Лев против крысы! Какое зрелище!

Тюрлюпэн стоял поодаль, прислонившись к перилам лестницы. Равнодушными глазами взирал он на суматоху и, только заметив посреди бесновавшихся от радости дворян своего врага, господина де ла Рош-Пишемэра, вскипел от гнева.

"Несчастный! - думал он, - Этого новоприбывшего дворянина, у которого вид отъявленного фанфарона и драчуна, он обнимает и лобызает и вытворяет с ним Бог весть что. С ним он дружит, а меня собирается укокошить. Мне кажется, он догадался, что я не умею как следует, действовать шпагою, вот он и думает, что справиться со мною легко. Но он ошибается. Будь я турок, если не задам ему перцу".

Тюрлюпэн был теперь очень уверен в себе и полон воинственного пыла, потому что его осенила удачная мысль:

"Писец! Вот кто даст мне совет! - говорил он себе.- Он меня заранее снабдил ответами на все вопросы. Он знает, наверное, и всевозможные преимущества при фехтовании. От него я получу указания, как нужно мне действовать, чтобы проучить этого задирающего нос мерзавца. Экий негодяй! Он думает - иметь со мною дело не опасно. Но он ошибается. Я не один, у меня есть советчик".

Тюрлюпэн потер себе руки. Он знал, что может в любой час разыскать писца на берегу реки. И так велико было его доверие к изобретательности писца, что охотнее всего он побежал бы к нему сейчас же за советом. Но ворота были заперты, и Тюрлюпэну не приходило на ум предлога, который бы позволил ему в этот поздний час ночи ненадолго отлучиться из дворца.

Между тем ликующие дворяне, размахивая шляпами, шарфами и шпагами, повели наверх представителя Вандомского дома, в пиршественную залу. И Тюрлюпэн присоединился к ним, замыкая триумфальное шествие.

Пробки полетели в воздух, загорелись восковые свечи, все стали пить за здоровье герцога де Вандома и обоих его сыновей, В углу залы молча и сосредоточенно плясал паванну совершенно охмелевший господин Лекок-Корбэй, под музыку, внятную только ему.