Первое представление состоялось 19 апреля 1941 г. в театре "Шаушпильхауз" в Цюрихе (Швейцария) с участием немецких и австрийских эмигрантов. Режиссер спектакля - Линдберг, художник - Тео Отто. Главную роль исполняла Тереза Гизе; роль Эйлифа - известный немецкий театральный деятель и литератор Вольфганг Лангхоф, в то время живший в Швейцарии в эмиграции. Здесь, в оформлении Тео Отто, уже предсказан облик будущего спектакля "Берлинского ансамбля" - изменится в основном только задний план сценического пространства. Критика одобрительно приняла пьесу, "о Брехт был огорчен, что "буржуазная печать сочла возможным заговорить о трагедии Ниобеи, о потрясающей неистребимой живучести материнского начала (Lebenskraft des "Muttertiers")", пройдя, таким образом, мимо актуального, общественно-политического звучания пьесы. В связи с этим драматург написал новые варианты картин I и V. Чтобы понять эволюцию замысла, достаточно сопоставить окончательный текст этих картин с приложенным первоначальным вариантом. В картине V (Саксония. 1631 г.) маркитантка Кураж разрывала дорогие офицерские сорочки на бинты для раненых - она скрепя сердце уступала инстинкту человеческой жалости. В последнем варианте верх одерживает другой инстинкт - собственности, и рубашки силой вырывает у нее Катрин, которой помогает священник. Так углублялась социальная характеристика героини.
Новый текст был использован в послевоенной постановке берлинского "Дойчес teaTep", которым в то время уже руководил исполнитель роли Эйлифа в Цюрихе Вольфганг Лангхоф. Премьера спектакля состоялась 11 января 1949 г. Режиссеры - Бертольт Брехт и Эрих Энгель, художники - Тео Отто и Генрих Клингер, композитор - Пауль Дессау. Роли исполняли: Кураж - Елена Вайгель, Эйлифа - Эрнст Калер, Катрин - Ангелика Хурвиц, повара - Пауль Бильдт, Иветты - Рената Кейт, священника - Вернер Хинц. С этим спектаклем родился будущий театр Брехта "Берлинский ансамбль". В статье, посвященной десятилетию спектакля и "Берлинского ансамбля", критик Герберт Иеринг писал: "Чем эта постановка принципиально отличалась от других спектаклей? Прежде всего ясностью мысли, которую Брехт противопоставлял патетической косности, утвердившейся во многих спектаклях гитлеровского времени. То было искусство, признававшее, что стиль и народность должны слиться воедино, чтобы вернуть театру в Германии важнейшую художественную функцию". И далее критик, говоря о театре "Берлинский ансамбль", замечает: "Слово, режиссура, актерское мастерство, оформление сцены соответствовали друг другу. Бертольт Брехт, Эрих Энгель, Каспар Неер, Елена Вайгель, Эрнст Буш, Ангелика Хурвиц - все они слились в коллектив, как до того Гергард Гауптман, Отто Брам, Оскар Зауэр, Эльза Леман" ("Sinn und Form", 1959, Э 1, S. 145-146). Названный в этом перечислении Эрнст Буш присоединился к труппе, исполнявшей "Мамашу Кураж", немного позднее. 11 сентября 1951 г. Брехт и Энгель, отмечая сотое представление пьесы, выпустили новый вариант спектакля, несколько обновив состав исполнителей: вместо Пауля Бильдта роль повара стал играть Эрнст Буш, Иветты - Регина Луц и Карола Браунбок, Эйлифа, наряду с Калером, - Эккехард Шалль, а священника - Эрвин Гешоннек и Вольф Кайзер. Слава спектакля еще более возросла. Уже увенчанный в 1949 г. Национальной премией ГДР, коллектив "Берлинского ансамбля" был отмечен в 1954 г. первой премией на Всемирном театральном фестивале в Париже. Спектаклю "Берлинского ансамбля" посвящена огромная критическая литература, причем исследователи единодушно отмечают его выдающееся художественное значение в истории современного театра. "Мамаша Кураж" исполнялась труппой Брехта во многих странах мира - уже к концу 1958 г. спектакль был показан зрителям ряда городов ГДР и ФРГ, Парижа, Вены, Лондона, Праги, Братиславы, Москвы и Ленинграда (гастроли в СССР - май 1957 г.). Советские критики, отмечавшие рационалистический стиль постановки, не совпадающий (как писали некоторые авторы) с традициями русского театра, тем не менее единодушно сошлись в высокой оценке спектакля. Характерен вывод, сделанный Ю. Юзовским на анализе спектакля: "Мы находим, что... в театре несколько нарушен баланс между разумом и чувством, что законное господство и даже, допускаем, диктатура разума перерастают законные рамки, что подозрительность, какую театр обнаруживает к эмоциональной сфере, "е всегда бывает оправдана и что разумнее было бы привлечь эти чувства на службу разуму, оказав им больше доверия, что, конечно, и будет вознаграждено" ("Театр", 1957, Э 8, стр. 164). Впрочем, другие критики рассуждали иначе. А. Аникст: "...в "Мамаше Кураж" разум и чувство органически слиты как в пьесе, так и в спектакле" (там же, стр. 171); А. Мацкин: "В спектакле "Мамаша Кураж" Брехт - драматург, режиссер и теоретик выступает в счастливом единстве; это вершина его эпического, так называемого "антиаристотелевского" искусства. И наша позиция зрителей вполне соответствует идеалу Брехта... Только в драматические минуты действия... вопреки кодексу Брехта, мы из зрителей _наблюдающих_ превращаемся в зрителей _сопереживающих_" (там же, стр. 168); Е. Книпович: "Литературный образ мамаши Кураж неотделим от сценического воплощения его, данного Еленой Вайгель. Запрокинутое ввысь узкое, скуластое лицо удалой маркитантки, поющей песню о войне, и то же лицо, полное гнева, когда, глядя в окровавленное лицо Катрин, мамаша Кураж шлет проклятия войне. А рука ее в это же время жадно ощупывает мешок с военным товаром, который по ее приказу, с опасностью для жизни, принесла дочь" ("Иностранная литература", 1963, Э 4, стр. 211).
Высокую оценку в советской печати получила работа художника. Е. Луцкая писала о великолепном использовании сценической детали, превращающейся в метафору авторской идеи: "Художник (Тео Отто) находит одну деталь и исчерпывающе раскрывает в ней весь смысл спектакля, весь ход его развития во времени... Сцена обнажена, но сама эта обнаженность - образ опустошенной войнами земли... Буквы из обугленных обломков и обрывков проволоки, повисшие над пустой сценой, - таков внешний облик спектакля" ("Театр", 1957, Э 8, стр. 177-478).
Сам Б. Брехт не настаивал на единственности решения, найденного "Берлинским ансамблем", но требовал соблюдения важнейших условий своего замысла, для чего подготовил к изданию "модель" спектакля "Мамаша Кураж", в примечаниях к которой писал под заголовком "Что в основном должна показать постановка "Мамаши Кураж": "Что на войне большую коммерцию ведут отнюдь не маленькие люди. Что война, являющаяся ведением той же коммерции, но другими средствами, уничтожает человеческие добродетели даже самых добродетельных людей. Что можно пойти на любые жерта .1, лишь бы одолеть войну". Когда в Дортмунде в 1949 г. был подготовлен спектакль, не отвечавший этим требованиям Брехта, автор запретил его исполнение, - генеральная репетиция 28 мая 1949 г. была и последним представлением пьесы.
В 1950 г. Брехт при участии художника Тео Отто поставил "Мамашу Кураж" в мюнхенском театре "Каммершпиле", повторив в основном берлинский спектакль, но приспособив егр к индивидуальным особенностям актеров: Кураж - Тереза Гизе, Эйлиф - Ганс Христиан Блех, Катрин - Эрни Вильгельми, повар - Фридрих Домин, священник - Петер Люр, Иветта - Ирмгард Лапслен.
Вслед затем "Мамашу Кураж" поставили многочисленные театры ГДР и ФРГ. Отметим наиболее известные постановки.
Гамбург, октябрь 1952 г. Режиссер - Ганс Лицау, художник - Конярский. В ролях: Кураж - Ида Эре, Катрин - Хильда Краль.
Маннгейм, май 1953 г. Режиссер - Пауль Риди, художник - Ганс Генрих Палич. В ролях: Кураж - Клара Вальдбрель, Катрин - Альдона Эрет.
Бремен, декабрь 1955 г. Режиссер - Ганнес Рацум, художник - Манфред Милгер.
Геттинген, сентябрь 1956 г. Режиссер - Эбергард Мюллер-Эльмау, художник - Вильгельм Преториус. В ролях: Кураж - Грета Вурм, Катрин Альдона Эрет, повара - Гильперт.
Штутгарт, май 1958 г. Режиссер - Э. - Ф. Брюкльмайер, художница - Лени Вауэр-Энн. В ролях: Кураж - Мила Копп, повара - Манке.
Особо следует выделить спектакль во Франкфурте-на-Майне, 20 мая 1958 г. Режиссер - Гарри Буквиц, художник - Тео Отто. В ролях: Кураж - Тереза Гизе, священника - Вольфганг Ширлиц, Катрин - дочь Брехта Ханна Хиоб. Этот спектакль, поставленный по брехтовской "модели", имел, по отзывам прессы, большое общественно-пропагандистское значение в борьбе за атомное разоружение, вокруг проблем которого в то время велась ожесточенная полемика.
Следует отметить еще одну постановку "Мамаши Кураж": в марте 1960 г. известный немецкий режиссер Эрвин Пискатор, в двадцатые годы соратник Брехта в области революционного искусства, поставил пьесу в театре г. Касселя. Несмотря на большую творческую близость в течение ряда лет, Пискатору до того не пришлось ставить ни одной пьесы Брехта. Рецензент Вилли Фец, отмечая отдельные слабости в игре Риты Мош - Кураж и Эрики Хельмерт - Катрин, хорошее исполнение ролей повара Гансом Музеусом и священника - Гербертом Пробстом, указывает на предпринятые режиссером изменения текста (сокращения очень важной картины V, появления крестьянки с сыном в VIII и целиком всей картины X), он пишет: "Об уважении Пискатора к Брехту и о его скромности говорит тот факт, что, он в основном придерживался знаменитой модели "брехтовской постановки... Пискатор преследовал ту же цель, что и Брехт: показать, что война не что иное, как совокупность коммерческих предприятий, несущих гибель маленьким людям, которые и до сих пор у нас еще думают, что на войне можно нажиться, ничего за это не платя" ("Deutsche Woche", 1960, 9 марта).
