Я видел вечера, у которых не было других песен, кроме пронзительного стрекотанья насекомых.
- Я хочу еще говорить о пустыне:
Пустыня алжирского ковыля, полная ужей: зеленая равнина, волнуемая ветром.
Каменная пустыня; засушливая; блестящий сланец; порхающие скакуны; высохшие травы; все растрескивается от солнца.
Глинистая пустыня; здесь все может жить, если только есть хоть немного воды. От дождя все зеленеет; земля, слишком сухая, кажется отвыкшей от улыбки; трава там кажется более нежной и более пахучей, чем в других местах. Она спешит поскорее расцвести, благоухать, боясь из-за солнца увянуть, прежде чем успеет дождаться семян; ее любовь стремительна. Солнце снова принимается за работу; земля трескается, рассыпается, теряя воду со всех сторон; земля страшно растрескавшаяся; во время ливней вся вода сливается в потоки. Земля, пренебрегаемая и бессильная удержать; земля, безнадежно терзаемая жаждой.
Песчаная пустыня. - Зыбучие пески, колышущиеся, как морские волны; барханы, непрестанно перемещающиеся; песчаные пирамиды иногда указывают путь караванам; поднявшись на вершину одной, видишь на горизонте следующую.
Когда дует ветер, караван останавливается; погонщики укрывают верблюдов от ветра.
Песчаная пустыня - необычная жизнь; в ней нет ничего, кроме порывов ветра и зноя. Песок мягко сглаживается в тени, разгорается вечером и превращается в пепел утром. Между барханами есть ложбины, совсем белые; мы пересекаем их верхом; песок смыкается над нашими следами; от усталости у каждого нового бархана думаешь, что не сможешь его преодолеть.
Я страстно любил тебя, песчаная пустыня. Ах! Пусть самая маленькая твоя песчинка вберет на своем единственном месте всю вселенную!
- О какой жизни ты вспоминаешь, пылинка? От какой любви ты осталась? Прах хочет, чтобы ему воздали хвалу.
Скажи, душа, что ты видела в песках?
Белеющие кости - пустую скорлупу...
Утром мы остановились у одной довольно высокой дюны, чтобы спрятаться от солнца. Сели. Тень была почти прохладной, и здесь росли изящные тростники.
Но ночь, ночь... Что скажу тебе?
Это медленное плаванье.
Волны - менее голубые, чем пески; они были более освещены, чем небо. - Я помню такой вечер, когда каждая звезда, одна за другой, предстала передо мной особенно прекрасной.
*
Саул, искавший в пустыне своих ослиц35, - ты нашел не их, но царскую власть, которой не искал.
Удовольствие кормить собой вшей.
Жизнь была для меня
СТИХИЕЙ - СКОРОТЕЧНО-СЛАДОСТНОЙ
и мне нравится, что счастье здесь
похоже на радужный налет на смерти.
КНИГА ВОСЬМАЯ
Наши поступки связаны с нами, как
свечение с фосфором; они создают
наше сияние, это правда, но лишь
за счет нашего разрушения.
Разум, ты был необычайно пылким во время наших баснословных прогулок.
Cердце! Я щедро питал тебя.
Плоть, я пресытил тебя любовью.
Теперь, успокоившись, я напрасно пытаюсь подсчитать свое богатство. У меня ничего нет.
Я ищу иногда в прошлом некий ряд воспоминаний, чтобы выстроить наконец свою историю, но не узнаю в них себя, и моя жизнь не укладывается в них. Мне сразу кажется, что живу все время в новое мгновение. То, что называют "сосредоточиться" - для меня невозможное требование; я совсем не понимаю, что это за слово: одиночество; быть одному для меня означает совсем не быть собой; я слишком заселен, заполнен, к тому же я чувствую себя дома, только когда я повсюду, и желание вечно гонит меня вперед. Самое прекрасное воспоминание предстает передо мной лишь как осколок счастья. А самая маленькая капля влаги, будь это слеза, стоит ей упасть мне на руку, становится для меня самой подлинной реальностью.
*
Я мечтаю о тебе, Менальк!
Скажи, по каким морям плывет твой корабль, омытый пеной волн?
Не вернешься ли ты теперь, Менальк, развращенный роскошью, счастливый, чтобы снова разбудить жажду у моих желаний. Если я даю себе теперь отдых, то не от твоих щедрот... Нет; - Ты научил меня никогда не отдыхать. - А ты сам не устал еще от этой ужасной бродячей жизни? Что касается меня, то иногда я мог кричать от боли, но не от усталости; - и когда мое тело устает - это слабость, которую я осуждаю; мои желания считали меня более стойким. - Конечно, если я о чем-то сожалею сегодня, то лишь о том, что позволил вянуть, не вкусив от них, отдаляться от меня плодам, которые ты послал мне, Бог любви, питающий нас. Ибо то, чего ты лишаешься сегодня, завтра воздастся тебе стократ - сказано в Евангелии36... Ах! Что же мне было делать со всем обилием этих благ, воспринять которое я уже не мог? Ибо я знал уже наслаждения столь сильные, что еще немного, и я больше не смог бы их вкушать.
Издалека дошли слухи, что я принял
покаяние... Но что бы я стал делать
с раскаянием?
Саади
Да, молодость моя, ты была мрачной.
Я решил тебя перекрасить.
Я не пробовал соль земли
И соль великих морей.
Я верил, что сам был солью земли.37
И боялся утратить свой вкус.
Соль морей не теряет своего вкуса; но мои губы слишком состарились, чтобы чувствовать его. Ах! Зачем я не дышал морским ветром, когда моя душа его алкала? Где же взять теперь такое вино, от которого я опьянею?
Натанаэль! Иди навстречу своей радости, когда твоя душа смеется, - и своему желанию, пока твои губы еще хороши для поцелуя, а твои объятия - сама радость.
Ибо ты подумаешь и скажешь потом: - Плоды были тут; под их тяжестью сгибались ветки; - и мой рот был рядом, полный желания; - но он оставался сжатым, и я не мог протянуть свои руки, ибо они были сложены для молитвы - и моя душа и моя плоть остались безнадежно жаждущими. - Время безвозвратно упущено.
(Возможно ли это? Возможно ли это, Суламита?
Чтобы ты ждала меня, а я ничего не знал!
Чтобы ты искала меня, а я не почувствовал, что ты рядом?)
Ах, молодость! - Ты дана человеку на краткий миг, и всю оставшуюся жизнь он зовет тебя.
(Наслаждение стучит в мою дверь; желание отвечает ему в моем сердце; я продолжаю стоять на коленях, не открывая.)
Вода, которая сходит, может еще, конечно, оросить поля, но множество губ уже не утолят ею свою жажду. - Однако что я могу знать о ней? Чт?о она для меня, если ее свежесть проходит? Иссушающая, когда она прошла.
Неиссякающая свежесть рек, бесконечное струение ручьев, вы не то, что пойманная капля воды, втиснутая в трубы, которой я недавно смочил руки и которую выливают потом, поскольку она утратила свою свежесть. Пойманная вода похожа на человеческую мудрость, в которой тоже нет неиссякающей свежести рек.
Бессонницы
Ожидания. Ожидания; лихорадка; ушедшее время молодости. Жгучая жажда ко всему, которую вы называете грехом.
Собака жалобно воет на луну.
Кошка кажется пищащим младенцем.
Город наконец собирается хлебнуть немного покоя, чтобы завтра обрести все свои обновленные надежды.
Я вспоминаю ушедшее время; босые ноги на плитках пола; я прижимаю лоб к мокрому железу балкона; мое тело, освещенное луной, похоже на чудесный сорванный плод... Перезревшие плоды! Мы ели вас, лишь когда наша жажда была слишком сильной, и мы не могли больше выдержать ее жара. Подгнившие плоды! Вы наполняли мой рот безвкусной отравой, вы замутили мою душу. - Счастлив тот, кто еще молодым попробовал вашу еще юную плоть и пил ваше молоко, пахнущее любовью, не ожидая больше... чтобы потом бежать, освежившись, на дорогу - где мы окончим наши печальные дни.
(Конечно, я делал что мог, чтобы воспрепятствовать чудовищному разрушению своей души, но только за счет изнурения чувств мне удалось отвратить ее от Бога; она была занята весь день и всю ночь; она изощрялась в тяжких молитвах; она изнуряла себя усердием.)
Из какой могилы я вырвался в это утро? - (Морские птицы купаются, расправляя крылья.) Такая картина жизни, Натанаэль, как раз для меня: плод, полный сока, на губах, полных желания.
Бывают ночи, когда невозможно заснуть.
Бывали иногда слишком большие ожидания - ожидания, часто неизвестно чего на постели, где я тщетно искал сна, с утомленными членами и словно ослабевший от любви. И порой я искал за наслаждением плоти какое-то другое, более тайное наслаждение.
...Моя жажда росла час за часом, по мере того как я пил. Под конец она стала такой жгучей, что я мог бы заплакать от желания.
...Мои чувства были изношены до прозрачности, и, когда я утром выходил в город, синь небес проникала в меня.
...Зубы, которым страшно надоело откусывать кожу моих губ, казались вконец сточенными. И впалые виски, будто втянутые внутрь. - Запах луковых полей в цвету легко мог вызвать у меня рвоту.
Бессонницы
...И ночью слышался голос, который кричал и плакал: ах - плакал он - вот плод от этих цветов, распространявших зловоние: он сладок. Теперь я поведу по дорогам смутную тоску своего желания. Твои закрытые комнаты заставляют меня задыхаться, и твои постели больше не нравятся мне. - Впредь не ищи цели в своих бесконечных скитаниях...
