Первый рабочий. Леннокс и Кo.
Иоанна. Может быть, у господина Леннокса сейчас еще больше забот, чем у вас. Что теряете вы? А ведь то, что теряет он, измеряется миллионами!
Второй рабочий. Скудно плавает сало в супце, но зато на него не пожалели ни чистой воды, ни топлива.
Третий рабочий. Заткните глотку вы, обжоры! Слушайте благочестивые речи. А то отберут у вас супец.
Иоанна. Тише! А знаете ли вы, друзья, почему вы бедны?
Первый рабочий. Не ты ли объяснишь?
Иоанна. Я скажу. Не потому вы бедны, что мало вам дано земных благ, их все равно на каждого не хватило бы, - а потому, что вы не думаете о возвышенном. Вот в чем ваша бедность. Низкие утехи, к которым вы тянетесь, а именно: немножко еды, уютная квартирка и кино, - это же ведь совсем грубые, чувственные наслаждения. А слово божье - гораздо более утонченное, углубленное, очищенное наслаждение. Пожалуй, вы себе ничего не способны представить слаще сбитых сливок, а божье слово-то слаще, притом гораздо! Ой как сладко божье слово! Точно млеко и мед. А жить с ним - как во дворце из яшмы и алебастра. Маловеры! Птицы небесные не имеют биржи труда, а полевые лилии не имеют работы, и все же бог их кормит, ибо они славословят его. Вам всем хочется добраться до верху; но до какого верху, и как вы хотите туда добраться?! Вот тут появляемся мы, Черные Капоры, и спрашиваем вас совершенно конкретно: что нужно человеку, чтоб он вообще мог добраться до высот?
Рабочий. Крахмальный воротничок.
Иоанна. Никакой не воротничок. Может быть, на земле, чтобы успешно продвигаться, нужен крахмальный воротничок, но пред лицом господа надо иметь гораздо больше. Совершенно иной нужен блеск. А тут-то у вас не оказывается даже резинового воротничка, ибо ваш внутренний человек у вас в загоне. Как вы, однако, хотите достичь высот или того, что вы в неразумии своем называете "высотами"? При помощи насилия! Разве насилие способно породить что-либо, кроме разрушения? Вам кажется, что достаточно стать на задние лапы, и наступит рай на земле. Но я говорю вам: так не создают никакого рая. Так создают хаос.
Пробегает рабочий.
Рабочий.
Освободилось одно рабочее место!
Отличное, заманчивое!
На пятом заводе.
Впрочем, с виду сущий нужник.
А ну, бегом!
Трое рабочих, оставив полные тарелки, убегают.
Иоанна. Эй вы! Куда вы бежите, когда вам рассказывают о боге? Вы не хотите слушать? Да?!
Девушка из Черных Капоров. Суп весь.
Рабочие.
Супик вышел.
- Постным он был и скудным,
Но все же лучше, чем ничего.
Все отворачиваются и встают.
Иоанна. Ничего, ничего, сидите! Ведь небесный суп не иссякает.
Рабочие.
Эй вы, убойщики людей!
Когда вы наконец откроете
Ваши паршивые погреба?
(Собираются кучками.)
Первый рабочий.
Как оплачу я свою хибарку,
Такую милую, промозглую, где нас ютится
двенадцатеро?
Семнадцать взносов я сделал уже,
А сорвется последний
Они выкинут нас на улицу, и никогда
Не увидим мы глинобитного пола с желтенькой
травкой,
И никогда не вдохнем мы
Привычного, зачумленного воздуха.
Второй рабочий (в кругу других).
Вот стоим мы. Наши руки как заступы,
И загривки как телеги, и хотим продать
Руки и загривки,
И никто не покупает их.
Рабочие.
А наши орудия - гигантская груда
Паромолотов и кранов
Заперты за этой стеной!
Иоанна. Ну что случилось? Смотрите пожалуйста! Они попросту уходят! Значит, насытились? Значит, спасибо и до свиданья? Что же вас заставляло слушать до сих пор?
Рабочий. Суп.
Иоанна. Продолжаем. Пойте!
Черные Капоры (поют).
Братья, в бой!
В самую гущу крови и слез.
Пойте гимн!
В гимне мощь.
Пусть длится нощь,
Но рассвет
Нам несет
Солнца мощь.
Скоро и к вам, скоро придет
Иисус Христос.
Голос (из глубины сцены). У Маулера есть еще работа!
Рабочие, кроме нескольких женщин, уходят.
Иоанна (мрачно). Сложите инструменты. Небось вы видели, как удрали они, когда кончился суп? Этому отродью не подняться выше края суповой миски. Оно верит лишь тому, что держит в своей руке, - и хорошо, если верит хоть руке своей. Живя от неверной минуты к минуте, они опустились на самое дно. Лишь голод признают они. Их ни песня не тронет, ни слово их не проймет. (К окружающим.) Выходит так, будто мы, Черные Капоры, должны своими ложками накормить голодающий материк.
Рабочие возвращаются. Издалека доносятся крики.
Рабочие (на первом плане). Что за вопли? Огромный поток народа со стороны скотобоен!
Голос (в глубине сцены).
Маулер и Крайдль закрываются также,
На заводах Маулера увольняют рабочих!
Возвратившиеся рабочие.
Мчась за работой,
Встретили на полпути мы
Поток отчаявшихся.
Они потеряли работу и
Спрашивали нас о работе.
Рабочий (на авансцене).
И оттуда идет необозримая
Лавина людей! И Маулер закрылся.
Куда нам деваться?
Черные Капоры (Иоанне). Ну пойдем. Мы промерзли и взмокли и хотим есть.
Иоанна. Но я хочу узнать, кто виноват во всем этом.
Черные Капоры.
Стой! Не вмешивайся! Тебе они
Наорут всякой всячины в уши.
Только низкие помыслы у них на уме.
Лентяи они! Прожорливые лодыри,
С рожденья чуждые высшим порывам!
Иоанна. Нет, я хочу узнать. (К рабочим.) Скажите-ка, чего вы бегаете взад-вперед, вместо того чтоб работать?
Рабочие. Кровавый Маулер схватился с жадным Ленноксом, а потому мы голодаем.
Иоанна. Где живет этот Маулер?
Рабочие. Там, где торгуют скотом, в огромном доме на мясной бирже.
Иоанна. Тогда я пойду, ибо надо мне узнать.
Марта (одна из Черных Капоров). Не вмешивайся, говорю. Кто много спрашивает, получает слишком много ответов.
Иоанна. Нет! Маулера, который причинил такое бедствие, я видеть должна.
Черные Капоры.
Ну тогда мрачно глядим мы на будущее
Твое, Иоанна. Не путайся в мирские
Дрязги! Подвластен становится сваре
Тот, кто вмешался в нее. Его чистота
Живо поблекнет. Быстро
Иссякнет в над всеми царящей стуже
Его скудное тепло.
Доброта оставит его,
Удаленного от спасительной
Жаровни.
Со ступени на ступень снисходя
За никогда не дающимся ответом,
Ты исчезнешь в грязи!
Ибо одна только грязь набивается
В уста неосторожно спрашивающих.
Иоанна. Я хочу знать.
Черные Капоры уходят.
III
Пирпонта Маулера касается дуновение иного мира.
Перед мясной биржей.
Внизу ожидают Иоанна и Марта, наверху разговаривают между собой мясозаводчики Леннокс и Грэхем. Леннокс бледен как мел. За ними шум биржи.
Грэхем.
Как шибанул тебя зловредный Маулер!
О бедный Леннокс! Неудержимо
Растет это чудовище. Ведь для него
Весь мир - товар. И солнца свет продаст он.
Что съели мы, продаст он нам вторично.
Он выжмет прибыль из развалин дома,
Из гнили - деньги. Бей его камнями
Он в деньги превратит и эти камни.
Страсть к прибыли его неукротима.
И столь в своем уродстве он естествен,
Что эту страсть сам отрицать не станет.
Но мягок сам и денег он не любит,
Не может видеть горя и не спит ночей.
Так подойди к нему и прохрипи с натугой:
Эй, Маулер, пятерню сними с моей гортани!
Раздвинь на горле пальцы! Вспомни, ты старик.
И вздрогнет он и, может быть, заплачет...
Иоанна (Марте).
Одна ты, Марта, дошла со мною
Досюда. Другие все покинули меня,
Мне гибель предрекая, как будто иду во тьму
кромешную.
Не странно ли? Спасибо тебе, Марта.
Марта. И я предупреждала тебя, Иоанна.
Иоанна. И все-таки пошла со мной.
Марта. Но узнаешь ли ты его, Иоанна?
Иоанна. Его-то я узнаю!
Наверху появляется Крайдль.
Крайдль.
Ну, Леннокс, - конец продажам по дешевке.
Теперь ты разорен. Закрылся я и жду,
Чтоб рынок отдохнул. Дворы помою чисто,
Намаслю лезвия; в цехах установлю
Машины новые и сэкономлю
Изрядный куш на заработной плате.
То новая система. И хитра же!
Конвейером, из проволоки сплетенным,
На верхотурку поднимают хрюшку,
И там она сама кидается на нож.
Недурно, а! Свинья сама себя забьет.
Сама, без помощи, колбаской обернется.
Свергаясь с этажа в этаж, утратив
Всю кожу, что нарежут на ремни,
И всю щетину, что пойдет на щетки,
Отбросив кости, из которых
Муку намелют, своею тяжестью она
Протиснется в консервные жестянки.
Что - хорошо?
Грэхем.
Отлично. Но куда девать жестянки?
Ну времечко!
Товарами забит безлюдный рынок.
Торговли полный пульс ударил паралич.
Перенасыщен рынок, вы же
Лишь цены портили, борясь друг с другом.
Так буйвол топчет луг, сражаясь за траву.
Mаулер входит со своим маклером Слифтом, окруженный
мясоторговцами. За ним - два сыщика.
Мясоторговцы.
