С характером и биографией мистера Муллигана я успел ознакомиться лишь поверхностно. В упомянутый вечер он очень недолго сидел за столом, ибо профессиональные обязанности призывали его в палату общин.
Со всеми вышеописанными особами я имел честь обедать у сэра Джорджа. Какие еще приемы устраивал сэр Джордж Трам и каких еще знатных и просвещенных лиц он зазывал на свои вечера, добиваясь их отзыва о своей протеже, каких еще газетчиков и журналистов он приручал и склонял на свою сторону, - кто знает? В тот раз мы сидели за столом до тех пор, пока директор театра мистер Слэнг не пришел под действием винных паров в достаточно приподнятое настроение; между тем из гостиной уже давно доносилась музыка. К собравшимся гостям присоединились еще несколько лиц: скрипач, которому было предназначено развлекать слушателей музыкой в промежутках между вокальными номерами; молодой пианист, аккомпаниатор мисс Хорсман, которая должна была петь дуэт с миссис Уокер, и несколько других музыкантов-профессионалов. В углу сидела пожилая леди с румяным лицом, которую хозяйка дома обошла своим вниманием; и, наконец, джентльмен с гербовыми пуговицами, чрезвычайно смущенный и поминутно красневший.
- О, черт побери, - рассердился мистер Блодьер, у которого были достаточно серьезные основания узнать мистера Вулси и который именно в этот вечер держался аристократом, - я вижу тут портного! О чем же они думали, приглашая меня вместе с портным?!
- Деланси, прелесть моя! - воскликнул мистер Слэнг, входя, пошатываясь, в комнату. - Как ваше бесценное здоровье? Позвольте ручку! Когда же мы с вами поженимся? А ну-ка дайте мне местечко подле себя, вот это удача!
- Отстаньте, Слэнг, - отвечала ему миссис Крамп, которую директор театра называл по девичьей фамилии (актеры обычно опускают принятое в свете обращение, называя друг друга просто по фамилии). - Отстаньте, Слэнг, не то я пожалуюсь на вас миссис Слэнг.
В ответ предприимчивый директор подтолкнул миссис Крамп в бок, после чего она весело захихикала и самым добродушным тоном пригрозила надавать Слэнгу пощечин. Боюсь, что матери Морджианы мистер Слэнг казался в высшей степени благовоспитанным и галантным джентльменом; к тому же ей страшно хотелось, чтобы директору театра понравилось пение дочери.
Мистер, Слэнг с необыкновенной грацией развалился на диване, задрав короткие, обутые в лаковые сапоги ножки на кресло.
- Аякс, подайте чаю мистеру Слэнгу, - распорядилась миледи, поглядывая, как мне показалось, с некоторым ужасом на этого джентльмена.
- Вот это славно, Аякс, мой черный принц! - воскликнул мистер Слэнг, когда негр принес ему чаю. - А теперь, я полагаю, тебе пора идти в оркестр. Аякс, верно, играет на тарелках, не так ли, сэр Джордж?
- Ха-ха-ха! Это бесподобно, - ответил на шутку почтенный сэр Джордж, скрывая легкий испуг. - Но у нас тут не военный оркестр. Мисс Хорсман, мистер Кроу и моя дорогая миссис Уокер, не начать ли нам трио? Джентльмены, прошу вас соблюдать тишину, это небольшой отрывок из моей оперы "Невеста разбойника", мисс Хорсман исполнит партию слуги, мистер Кроу - разбойника Стилетто, а моя замечательная ученица - партию невесты.
И музыка зазвучала.
Невеста
К тебе мое стремится сердце,
Но слезы мне туманят взор.
Слуга
К нему ее стремится сердце,
К нему ее прикован взор.
Разбойник
Лишь крови, крови жаждет сердце,
И черной злобы полон взор.
Я не берусь судить о достоинствах музыки или пения. Леди Трам сидела перед чайным сервизом, величественно покачивая головой в такт музыке. Лорд Раундтауэрс, рядом с ней, тоже некоторое время кивал головой и наконец заснул. Я бы тоже последовал его примеру, если бы меня не развлекло поведение мистера Слэнга. Он пел вместе со всеми тремя исполнителями и много громче каждого из них; он кричал "браво!"; он свистел в тех местах, где ему это казалось нужным, и во всех деталях громко обсуждал внешность миссис Уокер.
- Из нее выйдет толк, Крамп, ей-богу, из нее выйдет толк: прекрасные плечи, а такие глаза будут видны и с галерки. Браво! Шикарно! Превосходно! Ура! - кричал он во всю глотку и в заключение поклялся, что с помощью "Воронова крыла" он утрет нос Лигонье.
Восторженное настроение мистера Слэнга почти примирило леди Трам с его грубыми манерами и даже заставило сэра Джорджа забыть о том, что громогласные замечания и возгласы директора театра то и дело заглушали его хор.
- А вы что скажете, мистер Блодьер? - спросил портной, придя в восторг от того, что его протеже предстоит покорить все сердца. - Разве миссис Уокер не лучшая в мире певица, сэр?
- Мне кажется, что она очень плохая певица, мистер Вулси, - отвечал прославленный литератор, не желая вступать в беседу с портным, которому был должен сорок Фунтов.
- Ах, вот как, сэр! - вскричал разъяренный мистер Вулси. - Тогда я попрошу... я попрошу вас оплатить мне небольшой счет!
Говоря по правде, небольшой счет не имел ни малейшего отношения к пению миссис Уокер, и требование Вулси было совершенно нелогично, однако его выпад немало содействовал будущей карьере миссис Уокер. Кто знает, чем окончился бы ее дебют, если бы не угроза Вулси, и не погубила ли бы все ее будущее разгромная рецензия в "Томагавке"?
- А вы что, родственник миссис Уокер? - спросил Блодьер разгневанного портного.
- А вам какое дело, родственник я или нет? - свирепо отвечал Вулси. - Я друг миссис Уокер и горжусь этим, а много будешь знать - скоро состаришься. И еще я полагаю, сэр, что человек, не оплачивающий своих счетов, может, по крайней мере, держать язык за зубами и не оскорблять леди, которой все восхищаются. Вам не удастся больше водить меня за нос, сэр, мой поверенный завтра же навестит вас, имейте это в виду, сэр!
- Тсс, мой дорогой мистер Вулси, - прервал его литератор, - не поднимайте шума, пройдемте в эту нишу: так миссис Уокер и в самом деле ваш друг?
- Я уже сказал вам это, сэр.
- Ну вот и прекрасно. Я сделаю для нее все, что от меня зависит; послушайте, Вулси, я обещаю вам напечатать в "Томагавке" любую статью, какую вы только захотите прислать.
- В самом деле? Ну в таком случае я больше не стану упоминать о том небольшом долге.
- Это уж как вам будет угодно, - высокомерно возразил мистер Блодьер. Имейте в виду, что меня не так-то легко запугать, а по части разгромных статей мне нет равного во всей Англии; мне ничего не стоит изничтожить ее в десяти строчках.
Соотношение сил изменилось, и теперь настала очередь Вулси испугаться.
- Тише, тише, я ведь рассердился потому, что вы оскорбили миссис Уокер, этого ангела во плоти, но я готов извиниться и... не снять ли мерку для вашего нового костюма, - что вы на это скажете, мистер Блодьер?
- Я зайду к вам в лавку, - ответил вполне умиротворенный литератор. Тише, они, кажется, начинают новую арию.
Пение, которое я не берусь описывать (к тому же, честное слово, насколько я в нем разбираюсь, мне и по сей день кажется, что миссис Уокер была вполне заурядной певицей), пение, повторяю, длилось гораздо дольше, чем мне бы этого хотелось, но я был прикован к месту, потому что сговорился с Фиц-Урсом поужинать в Найтсбриджских казармах, и его карета должна была заехать за нами к одиннадцати часам.
- Мой дорогой мистер Фиц-Будл, - обратился ко мне старый хозяин, - не можете ли вы оказать мне величайшую услугу?
- С удовольствием, сэр!
- Не попросите ли вы своего именитого и любезного друга завезти домой в Бромптон мистера Скуини?
- Разве мистер Скуини не может нанять кеб?
- Это военный маневр, мой дорогой юный друг, маленький безобидный военный маневр. Для мистера Скуини не так уж много значит, что я думаю о моей ученице, ко для него очень много будет значить, что думает о ней достопочтенный мистер Фиц-Урс.
Ну разве это не умно для столь нравственного и благородного джентльмена? Он подкупил мистера Скуини обедом в десять шиллингов и местом в~ карете сына лорда. Скуини был доставлен в Бромптон, где он высадился у подъезда своей тетушки, чрезвычайно довольный своими новыми друзьями и совершенно больной после сигары, которую они заставили его выкурить.
ГЛАВА VIII,
в которой мистер Уокер выказывает большое благоразумие и необыкновенную
терпимость
Задержавшись на описании всех перечисленных в предыдущей главе личностей, мы отвлеклись от истории Морджианы. Но некоторые провинциальные читатели, быть может, совершенно не представляют себе тех людей, чьими мнениями в печати они привыкли руководствоваться, и настолько простодушны, что воображают, будто успех на сцене или на ином поприще зависит от одного только дарования. Обеспечить успех актрисе в театре - вещь куда более сложная и хитроумная, чем это может им показаться. Каких невероятных усилий стоит заслужить одобрение мистера такого-то из "Стар" или мистеpa такого-то из "Курьера", снискать благосклонность критика и привести в хорошее расположение духа столичных редакторов, а самое главное, добиться того, чтобы имя актера не сходило со страниц газет. Актеров нельзя рекламировать, как масло или помаду "Макасар" для волос, хотя они и нуждаются в этом в не меньшей степени. И вот для того, чтобы внимание публики ни на минуту не ослабевало, требуется неиссякаемая изобретательность. Предположим, какой-нибудь знаменитый актер направляется из Лондона в Виндзор, тогда "Брэдфорд чемпион" непременно должна сообщить, что "вчера мистер Блейзес, не останавливаясь, проследовал со своей труппой через наш город; мы слышали, что прославленный комик направляется в Виндзор, где этот неподражаемый актер намеревается выступить перед самой изысканной публикой с чтением открывков из произведений нашего великого национального барда"... Через неделю это сообщение будет опровергаться в "Хэммерсмит обзервер":
