Он жил на улице Дофина в трехкомнатной квартире, которую так и не обставил как следует. Вначале он с энтузиазмом приби-вал полки, делал проводку для стереофонической радиолы, вы-бирал место для книжного шкафа, для телевизора-словом, с увлечением обзаводился всякими модными новшествами, кото-рые, как принято считать, делают человеческую жизнь приятной и обогащают ее. А теперь он с досадой смотрел на все эти вещи и не в силах был даже взять с полки книгу-это он-то, целыми днями пичкавший себя литературой! Когда он вошел, Элоиза смотрела телевизор, не выпуская из рук газеты, чтобы не про-пустить какой-нибудь сногсшибательной передачи, а увидев Жиля, вскочила и с веселой улыбкой тотчас подбежала поцеловать его-эта поспешность показалась ему неестественной и смешной, слишком в духе "твоя маленькая женушка". Он направился к бару-вернее, к столику на колесиках, служившему баром,- и налил себе виски, хотя пить ему совсем не хотелось. Потом уселся в такое же кресло, как Элоиза, и тоже уставился с заин-тересованным видом на экран телевизора. Оторвавшись на миг от захватывающего зрелища, Элоиза повернулась к нему.
- Удачный был день?
- Очень. А у тебя?
- Тоже.
И она, казалось с облегчением, снова воззрилась на экран. Там какие-то молодые люди пытались составить слово из дере-вянных букв, которые дикторша с милой улыбкой разбросала перед ними Жиль закурил сигарету, закрыл глаза.
- По-моему, это "аптека",-сказала Элоиза.
- Прости?
- Мне кажется, что слово, которое им надо составить,- "аптека".
- Вполне возможно,-согласился Жиль.
И он снова закрыл глаза. Потом попробовал сделать еще гло-ток. Но виски уже успело согреться. Жиль поставил стакан на пол, затянутый бобриком.
- Звонил Никола, спрашивал, не хотим ли мы поужинать сегодня с ним в клубе. Как ты думаешь?
- Там видно будет,- ответил Жиль.- Ведь я только что вернулся.
- Но если тебе не хочется выходить, у нас в холодильнике есть телятина. Можно ужинать и смотреть детектив по телевизору.
"Отлично,- подумал он.- Богатый выбор: либо ужинать с Никола, который в сотый раз будет объяснять, что, если бы наше кино не было так продажно, он, Никола, давно бы создал шедевр. Либо сидеть дома и смотреть по телевизору глупейшую передачу, закусывая холодной телятиной. Ужас!" Но ведь прежде он выходил по вечерам, у него были друзья, он развлекался, встречался с новыми людьми, и каждая ночь была праздником!.. Где же его приятели? Он хорошо знал, где его приятели,-доста-точно протянуть руку к телефону. Им просто надоело безрезуль-татно звонить ему в течение трех месяцев - вот и все. Сколько он ни перебирал в памяти имен, гадая, кого бы ему хотелось сейчас увидеть, таких людей не нашлось. Только этот подонок Никола все еще цепляется за него. Причина ясна: нечем платить за выпивку. Зазвонил телефон, но Жиль не пошевелился. Было время, когда он сразу хватал телефонную трубку, уверенный, что его призывает любовь, приключение или какая-нибудь удача. Теперь же к телефону подходила Элоиза. Она крикнула из спальни:
- Это тебя, Жан звонит.
Жиль замялся. Что сказать?
Потом вспомнил, что днем грубо обошелся с Жаном, а гру-бость всегда выглядит некрасиво и глупо. В конце концов, ведь он сам полез к Жану со своими неприятностями, а потом бросил его посреди улицы. Он снял трубку.
- Это ты, Жиль? Ну что у тебя?
- Все в порядке,- ответил Жиль.
Голос Жана был теплый, встревоженный - голос настоящего друга. Жиль растрогался.
- Прости, что так вышло сегодня,-сказал он,-я, ви-дишь ли...
- Завтра поговорим о серьезных вещах. Ты что делаешь вечером?
- Да наверно, я... наверно, мы сегодня останемся дома и будем есть холодную телятину.
Это был настоящий, едва прикрытый призыв о помощи, за которым последовало короткое молчание. Затем Жан ласково произнес:
- Знаешь, нечего тебе дома сидеть. Сегодня в "Бобино" премьера. Если хочешь, у меня есть билеты, я могу...
- Нет, спасибо,-ответил Жиль.-Не хочется вылезать из дому. Давай лучше завтра устроим грандиозный кутеж.
Он вовсе и не думал ни о каком кутеже, и Жан это знал. Но в театр уже было поздно: Жану пришлось бы ехать переоде-ваться, снова выходить из дому, и этот явно надуманный проект кутежа его устраивал. Он согласился, на всякий случай сказал с не принятой между ними нежностью: "До завтра, старик!" - и повесил трубку. Жиль почувствовал себя еще более одиноким. Он вернулся в гостиную, сел в кресло. Элоиза по-прежнему как завороженная не сводила глаз с экрана. Жиль вдруг взо-рвался:
- Неужели ты в состоянии смотреть это!
Элоиза не выразила ни малейшего удивления, только повер-нула к нему кроткое, смиренное лицо.
- Я думала, так лучше, ты тогда можешь не говорить со мной. От изумления он опешил, не зная, что отвечать. И в то же время ее слова прозвучали так униженно, что он ощутил хорошо знакомый ему глухой ужас: кто-то страдает из-за него. И он понял, что его разгадали.
- Почему ты так говоришь? Она пожала плечами.
- Да так. Мне кажется... у меня такое впечатление, что тебе хочется побыть одному, хочется, чтобы к тебе не приставали. Вот я и смотрю телевизор...
Она глядела на него с мольбой, она хотела, чтобы он сказал:
"Да нет же, нет, лучше уж ты приставай, говори со мной, ты мне нужна",-и на миг у него возникло желание сказать это, чтобы доставить ей удовольствие. Но это была бы ложь, еще одна ложь-какое он имел право так говорить?
- Я не очень хорошо себя чувствую в последние дни,- произ-нес он слабым голосом.- Не сердись на меня. Сам не знаю, что со мной.
- Я не сержусь,-ответила она.-Я ведь знаю, что это такое. В двадцать два года со мной было то же самое-нервная депрес-сия. Я все время плакала. Мама безумно за меня боялась.
Ну вот, этого следовало ожидать! Сравнения! С Элоизой всегда все уже было.
- И как же это кончилось?
Вопрос был задан злобным, насмешливым тоном. В самом деле, разве можно сравнивать его болезнь с недугами Элоизы? Это же просто оскорбительно.
- Само прошло-ни с того ни с сего. Месяц я принимала какие-то таблетки-я позабыла, как они называются. И в один прекрасный день мне вдруг стало лучше...
Она даже не улыбнулась. Жиль посмотрел на нее чуть ли не с ненавистью.
- Жаль, что ты забыла, как называются эти таблетки. Может, спросишь у мамы по телефону?
Элоиза встала и, подойдя к нему, обхватила ладонями его голову. Он пристально смотрел на ее красивое спокойное лицо, на ее губы, столько раз целованные им, на синие, полные сочув-ствия глаза.
- Жиль! .. Жиль! .. Я знаю, что я не очень умная, и вряд ли могу помочь тебе. Но я тебя люблю. Жиль, дорогой мой!..
И она заплакала, уткнувшись в его пиджак. Ему стало и жаль ее, и в то же время чудовищно скучно.
- Не плачь,-говорил он,-не плачь, пожалуйста. Все ула-дится... Я совсем развинтился, завтра пойду к доктору.
И так как она продолжала тихонько всхлипывать, как на-пуганный ребенок, он дал ей слово, что завтра же обязательно пойдет к доктору, весело съел свою порцию холодной телятины и попытался немного поболтать с Элоизой. Потом, когда они легли в постель, он ласково поцеловал Элоизу в щеку и повер-нулся на бок, молясь в душе, чтобы больше никогда не наступал рассвет.
Глава четвертая
Доктор оказался человеком умным, что отнюдь не облегчало положения. Он простукал легкие Жиля, послушал сердце, задал со скучающим видом обычные вопросы, явно не придавая им ни малейшего значения. Теперь Жиль сидел напротив врача в глу-боком кресле стиля Людовика XIII и пристально смотрел на него в смутной надежде, что эта уверенность, этот безапелляционный тон не прикрывают полного бессилия врача исцелить пациента. "В конце концов врачи научились вырабатывать такое вот реши-тельное выражение лица, так же как адвокаты напускают на себя уверенность, так же как у меня, вероятно, бывает иной раз вы-ражение глубокого интереса и понимания, подобающее журна-листу". И все же надежда теплилась в его душе. А вдруг и в са-мом деле существует этакая маленькая пилюлька, излечивающая от отвращения к жизни? Почему бы такой и не быть? Может, у него. Жиля Лантье, просто чуточку недостает в организме кальция, или железа, или еще какой-нибудь штуковины и только поэтому он несчастен? Ведь бывает же, в конце концов, и так! Человек выдумывает невесть что насчет своей воли, свободы, мозга, и вдруг оказывается, что он связан по рукам и по ногам просто потому, что ему недостает витамина В. Так-то. Именно это и надо себе внушить. Убедить себя в этом. Человеческий организм-весьма сложная фабрика и...
- Словом, вы чувствуете себя плохо,-сказал доктор.- Не скрою от вас, что я мало чем могу вам помочь.
- Как так?
Жиль почувствовал себя униженным и обозлился. Ведь он уже психологически отдался во власть этого врача, доверился ему, и вдруг через час этот шарлатан преспокойно заявляет, что на него рассчитывать не приходится. Да ведь он врач, это же, в конце концов, его ремесло. Он обязан что-нибудь сделать. Что, если бы в гараже механики вдруг перестали разбираться в ма-шинах или...
