— В самом деле? — вполне искренне спрашивает Гарри, считая, что это может пригодиться как бесценная информация.
— Да. Ты ведь только и думаешь о деньгах и вещах.
— А это что же — плохо?
— Да.
— Ты прав. Забудь про машину. Расскажи-ка мне лучше про колледж.
— Это мура, — следует мгновенный ответ. — Город глупцов. Из-за той стрельбы десять лет назад люди думают, что в
Кенте очень радикальная атмосфера, а на самом деле большинство ребят местные, из Огайо, для которых главное развлечение — накачаться пивом до тошноты да устраивать в общежитии потасовки с помощью крема для бритья. Большинство ведь наследует отцовское дело, так что наука им до фонаря.
Гарри пропускает его слова мимо ушей и спрашивает:
— А тебе никогда не случалось бывать на большом файрстоновском заводе? О нем все время пишут в газетах — там продолжают выпускать радиальные колеса со стальными покрышками по пятьсот долларов, хотя они то и дело отлетают.
— Типичная штука, — говорит мальчишка. — Вся продукция у нас такая. Вся американская продукция.
— А ведь мы когда-то производили все наилучшее, — говорит Гарри, глядя вдаль, точно отыскивая там место, где они с Нельсоном могли бы сойтись и поладить.
— Так мне говорили. — Мальчишка снова утыкается в свою книгу.
— Нельсон, насчет работы. Я сказал твоей маме, что на лето мы поставим тебя на мойку и текущий ремонт. Ты там многому научишься, просто наблюдая за работой Мэнни и ребят.
— Пап, я слишком стар для мойки. И потом, мне, может, нужно что-то более постоянное, чем работа на лето.
— Ты что же, хочешь мне сказать, что намерен бросить колледж, хотя тебе осталось учиться всего какой-то паршивый год?
Он повысил голос, и мальчишка сразу встревожился. Он смотрит на отца раскрыв рот — темный провал рта и глазницы образуют три дыры на узком лице. Дождь барабанит по крыше веранды. Дженис и ее мамаша спускаются сверху, посмотрев «Уолтонов», обе в слезах. Дженис вытирает глаза пальцами и смеется:
— До чего же глупо так расчувствоваться. А ведь в «Пипл» писали, что все актеры перессорились и сериал из-за этого пришлось снять.
— До чего же они повторяют по телевидению одно и то же, — говорит мамаша Спрингер, опускаясь рядом с Нельсоном на серый диван с таким видом, точно небольшое путешествие со второго этажа лишило ее последних сил. — Эту постановку я и раньше видела, а все равно пронимает.
— Малый заявил мне, — объявляет Гарри, — что, наверно, не вернется в Кент.
Дженис, направившаяся было на кухню, чтобы плеснуть себе капельку кампари, застывает на месте. Жара такая, что на ней лишь коротенькое прозрачное неглиже поверх трусиков.
— Ты же это знал, Гарри, — говорит она.
Красные узенькие трусики, подмечает он, которые кажутся сквозь неглиже тускло-малиновыми. На прошлой неделе, когда жара достигла апогея, она отправилась в Бруэр к парикмахеру, к которому ходит Дорис Кауфман. У нее теперь коротко остриженный затылок и челка — Гарри к этому еще не привык, у него такое чувство, будто какая-то чужая женщина болтается тут полуголая.
— Черта с два я знал! — чуть не на крике вырывается у него. — И это после того, как мы вложили такие деньги в его образование?
— Ну, — говорит Дженис, поворачиваясь так стремительно, что колыхнулось неглиже, — может, он там взял уже все, что мог.
— Я этого не понимаю. Тут что-то не то. Парень возвращается домой без всяких объяснений, его девчонка проводит время с Чарли Ставросом, а он сидит тут и намекает мне, чтобы я выставил Чарли и взял на это место его.
— Ну, — миролюбиво произносит мамаша Спрингер. — Нельсон ведь уже взрослый. Фред нашел же место для тебя, Гарри, и я знаю, что, будь он с нами, он бы нашел место и для Нельсона.
На серванте покойный Фред Спрингер слушает шум дождя и глядит затуманенным взором.
— Солидное место — нет, — говорит Гарри. — Во всяком случае, для человека, который бросает колледж, не дослушав нескольких ерундовых курсов, — никогда!
— Ну, Гарри, — говорит мамаша Спрингер, такая спокойная и размягченная, точно она не телевизор смотрела, а выкурила трубку гашиша, — некоторые люди сказали бы, что не таким уж ты был многообещающим, когда Фред взял тебя. Многие его отговаривали.
А там, в деревне, под землей фермер Байер оплакивает свой парк школьных автобусов, ржавеющих под дождем.
— Мне тогда было сорок лет, и я остался без работы не по своей вине. Я же был линотипистом и сидел за линотипом, пока он существовал.
— Ты занимался тем же, чем занимался твой отец, — говорит ему Дженис, — а именно этого хочет и Нельсон.
— Конечно, конечно, — кричит Гарри, — когда он окончит колледж — пожалуйста! Хотя, по правде говоря, я-то надеялся, что он захочет большего. Но почему такая спешка? И вообще, зачем он вернулся домой? Если бы мне в его возрасте повезло попасть в такой штат, как Колорадо, уж по крайней мере лето я бы там провел.
Дженис, даже не подозревая, как эротично она выглядит, затягивается сигаретой.
— Почему ты не хочешь, чтобы твой собственный сын жил дома?
— Да слишком он взрослый, чтоб жить дома! От чего он бежит?
Судя по их лицам, он, видимо, напал на след, а на какой — не знает. Да и не уверен, что хочет знать. Ответом ему тишина, и в ней снова слышен шум дождя за стенами их освещенного владения — тихий, упорный, неустанный, миллионами крошечных ракет он поражает цель и сбегает ручейками с поверхностей. Где-то там лежат Ушлый, Джилл, от которых остались уже одни кости.
— Забудем об этом, — говорит Нельсон, вставая. — Не хочу я никакой работы у этого омерзительного типа.
— Что это он так обозлился? — обращается к женщинам Гарри. — Я ведь только и сказал, что не понимаю, почему мы должны выгонять Чарли ради того, чтобы малый мог торговать спортивными машинами. Со временем — безусловно. Даже, может, еще в восьмидесятом году. Бери бразды в свои руки, молодая Америка. Заглатывай меня. Но всему свой срок, Бог ты мой. У нас еще куча времени.
— В самом деле? — как-то странно спрашивает Дженис. Она определенно что-то знает. Все сучки все знают.
Он поворачивается к ней:
— И ты туда же! Мне казалось, что уж ты-то должна бы относиться лояльнее к Чарли.
— Лояльнее, чем к собственному сыну?
— Вот что я тебе скажу. Вот что я вам скажу. Если уйдет Чарли, я тоже уйду. — Он пытается встать, но глубокое кресло не сразу выпускает его.
— Гип-гип ура! — произносит Нельсон, сдергивает свою джинсовую куртку с вешалки, стоящей у входной двери, и натягивает ее. Он выглядит сгорбившимся и жалким, точно крыса, которую вот-вот утопят.
— Теперь он покалечит «мустанг». — Гарри наконец вылезает из кресла и встает во весь рост, возвышаясь над ними.
Мамаша Спрингер хлопает себя по коленям, растопырив пальцы:
— Ну, это препирательство вконец испортило мне настроение. Пойду согрею воду для чая. От этой сырости у меня в суставах прямо черти расплясались.
Дженис говорит:
— Гарри, попрощайся с Нельсоном по-человечески.
Он возражает:
— Он же не попрощался со мной по-человечески. Я пытался говорить с ним по-человечески о колледже, а впечатление такое, точно я рвал ему зубы. Вечно вы устраиваете из всего секреты! Я теперь даже не знаю, чему он учится. Сначала он готовился стать врачом, но ему, видите ли, оказалась не по зубам химия, потом это была антропология, но там, видите ли, слишком много надо было запоминать; последнее, что я слышал, — он перекинулся на общественные науки, но это оказалось слишком большим дерьмом.
— Я учусь на географа, — заявил Нельсон, топчась у двери: уж очень ему охота удрать.
— На географа! Географию ведь преподают в третьем классе! В жизни не слыхал, чтобы взрослый человек изучал географию.
— А это, судя по всему, считается там серьезной специальностью, — говорит Дженис.
— Что же они целый год делают — раскрашивают карты?
— Мам, мне пора бежать. Где у тебя ключи от машины?
— Посмотри в кармане моего плаща.
А Гарри не может отвязаться от сына.
— Запомни, что дороги у нас здесь скользкие, когда мокро, — говорит он. — И если потеряешься, звони своему профессору географии.
— То, что Чарли пригласил Мелани, тебя уязвляет, верно? — говорит ему Нельсон.
— Нисколько. Меня уязвляет то, что это не уязвляет тебя.
— А я выродок, — сообщает отцу Нельсон.
— Дженис, ну что я сделал парню, чтоб заслужить такое?
Она вздыхает:
— О, я полагаю, ты знаешь.
Надоели ему эти намеки на его небезупречное прошлое.
— Я же заботился о нем, верно? Пока ты где-то болталась, кто ставил ему на стол кашу и отправлял в школу?
— Папочка, — с наигранной горечью произносит Нельсон.
Тут вмешивается Дженис:
— Нелли, ну почему ты не уходишь, раз собрался уходить? Ты нашел ключи?
Парень позвякивает ими.
— Ты обрекаешь свой автомобиль на самоубийство, — говорит ей Гарри. — Этот парень — убийца машин.
