– Ну, так и есть, – уже отпирал он дверь.
Войдя первым внутрь, он поставил фонарь на стол и осведомился:
– Свеча-то у вас хоть имеется?
– Я не знаю еще пока, что здесь и где, – тоном, гораздо менее жизнерадостным, чем обычно, откликнулась мама.
В свете тусклого фонаря было трудно что-либо разглядеть. Возница зажег спичку и после этого обнаружил свечу на столе. Когда она загорелась, дети увидели, что стоят в большой кухне с каменным полом. Занавески на окнах отсутствовали, не было и ковра возле очага. Посреди нее стоял стол из их старого дома. В одном углу сгрудились стулья, а в другом – сковородки, посуда и метлы. Огонь в очаге не горел, сквозь прутья решетки виднелись давно остывшие угли. Возница занес в дом коробки и уже собирался уйти, когда откуда-то из стены послышалось шебуршание и шуршание.
– Ой, что это? – разом вскрикнули девочки.
– Всего лишь крысы, – бросил небрежно возница, и дверь за ним с шумом захлопнулась.
Ветер, ворвавшийся на мгновение с улицы, задул пламя свечи.
– О боже! Зачем мы только сюда приехали! – воскликнула Филлис и опрокинула стул.
– Всего лишь крысы, – раздался из темноты голос Питера.
Глава вторая. Угольная шахта Питера
– Ну до чего же весело! – воскликнула мама, пытаясь нашарить во тьме на столе коробок со спичками. – Насчет крыс я совершенно не верю, а вот бедные мышки очень, наверное, нас испугались!
Она чиркнула спичкой. Свеча загорелась. Неровно мерцающее ее пламя выхватило из мрака тесно сбившихся в кучку детей.
– Вы давно ведь мечтали о каком-нибудь необычном событии, – с прежней бодростью продолжала мама. – Вот оно и случилось. Чем вам не приключение? Но миссис Вайни должна была по моей просьбе купить нам хлеба, мяса и всякой разной другой еды и приготовить нам ужин. Подозреваю, она накрыла его в столовой. Пойдемте посмотрим.
В столовой, куда привела их дверь прямо из кухни, оказалось при свете единственной их свечи гораздо сумрачнее, чем там. Кухня ведь целиком была выкрашена белилами, а здесь по стенам от пола до потолка тянулись панели из темного дерева, да и вдоль потолка шли массивные черные балки. Здесь царил совершеннейший хаос, и им пришлось пробираться сквозь лабиринт мебели и других предметов из их комнаты для завтраков. Комнаты для завтраков в их прежнем доме, в котором, как им казалось теперь, они жили очень-очень давно, и время это ушло от них далеко-далеко. В столовой нашлись и стол, и стулья, но не нашлось и намека на ужин. Ужин определенно отсутствовал.
– Давайте поищем его в других комнатах, – предложила мама, и они пошли искать.
В каждой комнате наблюдался такой же хаос из мебели вперемежку с каминными принадлежностями и посудой. И пол был устлан самыми разнообразными вещами. Еды, однако, не наблюдалось нигде. Даже в кладовке они обнаружили только пустую жестянку из-под пирога да тарелку с остатками белой сахарной пудры.
– Мерзкая старушенция! – в сердцах воскликнула мама. – Как ей только не стыдно уйти с моими деньгами, ничего не купив нам поесть!
– Значит, у нас вообще сегодня не будет никакого ужина? – охватило отчаяние Филлис, и, попятившись, она наступила на мыльницу, которая тут же с жалобным хрустом треснула.
– Почему это? Будет, – заверила мама. – Только для этого нам придется вскрыть ящик, который убрали в подвал. Фил, умоляю тебя, когда идешь, смотри под ноги. А ты, Питер, держи свечу.
Вернувшись на кухню, они отворили дверь в подвал. За ней оказались пять деревянных ступенек, ведущих вниз. Собственно, это был не совсем подвал, а скорей углубление. Спустившись вниз и задрав вверх голову, вы видели все тот же кухонный потолок, а под ним – перекладину, на которую подвешивался бекон. В самом же подвале хранились уголь, дрова и стояли большие ящики, вывезенные из прежнего дома.
Питер держал свечу, мама пыталась вскрыть ящик, но крышка его была слишком крепко прибита гвоздями.
– А где молоток? – спросил Питер.
– Боюсь, он именно в этом ящике и лежит, – вздохнула мама. – Зато здесь стоят кочерга и угольная лопата.
Именно этими инструментами она и пыталась отодрать крышку от ящика.
– Дай-ка я, – не выдержал Питер, предполагая, что лучше справится с этой задачей.
А разве всем остальным в этом мире не кажется, что у них выйдет лучше, когда они видят, как кто-то никак не может разжечь огонь, или вскрыть непокорный ящик, или распутать узлы на веревке!
– Мама, дай я, – следом за братом сказала Роберта. – Иначе ты повредишь себе руки.
– Жалко, что папы здесь нет, – не смолчала и Филлис. – Он бы в два счета это открыл. Бобби, зачем ты меня пинаешь?
– Тебе показалось, – сказала неправду Роберта.
Тут первый из длинных гвоздей с треском вылез из крышки, и дело пошло на лад. Сперва поднялась одна планка, затем – вторая, и вот все четыре уже встали дыбом, ощерившись остриями длинных гвоздей, сиявших под светом свечи, как зубы какого-нибудь чудовища.
– Ура! – победоносно провозгласила мама. – А вот и свечи! – заглянув в недра ящика, обрадовалась она. – Ох, как же они нам нужны сейчас! Зажгите их, девочки, а потом разыщите блюдца. В каждое нужно накапать воска и прилепить свечи к донышкам.
– А сколько их надо зажечь? – спросила Роберта.
– Да сколько хотите, – откликнулась весело мама. – Самое главное, нам сейчас быть жизнерадостными, а в темноте это могут лишь совы да мыши.
Девочкам очень хотелось скорее стать жизнерадостными, и они начали зажигать свечи. Раскаленная головка первой же спички прижгла Филлис палец. Роберта, однако, ее заверила, что это попросту пустяковый ожог, а если она считает, что ей очень больно, то ей полезно бы вспомнить о муках несчастных людей, которых во времена инквизиции сжигали заживо на кострах.
Когда столовая озарилась светом четырнадцати свечей, Роберта принесла из подвала дрова и уголь, и вскоре в камине ее стараниями весело затрещал огонь.
– Сегодня для конца мая выдался необычайно холодный день, – с солидным видом проговорила она, чувствуя, что произносит по-настоящему взрослую фразу.
Пламя свечей и огонь в камине совершенно преобразили столовую, и дети вдруг увидали, что стены ее обшиты не просто деревом. По всей поверхности панелей были разбросаны изящно вырезанные веночки и вензеля.
Девочки быстренько навели порядок. Стулья выстроились теперь вдоль стены, а разбросанные по всему полу вещи были собраны в угол и заставлены широким кожаным креслом, в котором папа любил отдыхать после обеда.
– Браво! – появилась в столовой мама с подносом в руках, уставленным самой разнообразной снедью. – У нас просто с вами чудо-столовая! Сейчас только скатерть достану и…
Она лежала в коробке с настоящим замком, который не требовал применения кочерги и лопаты, поэтому ею моментально покрыли стол, а на нее была выложена масса вкусной еды.
Все они страшно устали за весь этот день, однако при виде разнообразного и забавного ужина мигом приободрились. Чего только не было на столе! Печенье «Мария» и домашнее печенье. Сардины. Консервированный имбирь. Изюм. Цукаты из апельсиновых корок. И джем.
– Удачно, что тетя Эмма запаковала все, что еще оставалось в нашей кладовке.
– Фил, не вздумай класть ложку из джема в сардины.
– Да, мама, конечно, не буду, – ответила та, бухнув ложку с остатками джема в вазочку, где лежало печенье «Мария».
– Нам надо поднять бокалы за тетю Эмму, – вдруг призвала всех Роберта. – Что бы мы сейчас делали, не упакуй она всю эту замечательную еду для нас. За здоровье тети Эммы!
И они пригубили в ее честь имбирное вино пополам с водой, которое, так как бокалы еще не нашлись, было разлито по чашкам с ивовым рисунком.
Все дети разом почувствовали, что отнеслись к тете Эмме не совсем справедливо. Жить с ней было, конечно, не столь уютно, как с мамой, и такой добротой, как мама, тетя не обладала, но вот ведь сообразила же, что надо упаковать для них всю оставшуюся еду.
И еще она просушила им все белье, и теперь его можно было сразу же постелить на кровати, собранные людьми, которые привезли их сюда. И именно так они и сделали после ужина.
– Спокойной ночи, цыплята, – сказала мама. – Уверена, никаких крыс здесь нет, но все-таки оставляю дверь в свою спальню открытой. Если появится мышка, вам стоит только мне крикнуть, и я моментально приду и выскажу ей без обиняков все, что думаю.
С этим она удалилась к себе. Дети почти моментально уснули, однако Роберту через какое-то время разбудил бой маленьких походных часов, который всегда ей казался похожим на звук церковного колокола, если его услышать очень издалека. Было два часа ночи, но мама еще не спала, а тихо ходила по своей комнате.
Рано утром Роберта начала дергать Филлис за волосы. Делала она это достаточно нежно, но очень настойчиво и не оставляла своего занятия, пока сестра не проснулась.
– В чем дело? – пробормотала она, еще ничего не соображая спросонья.
