На холод вод, - любя тебя как друга,
Свой слух склони внимательный к моленью,
Исполни просьбу слезную мою ты
Не предавайся снам и умиленью,
Спеши на помощь, не теряй минуты!
Разлиться дай скорее наводненью
По берегам, хотя они и круты!
Коль моего ты не спасешь народа
Прощай навек Нумансии свобода!
Выходит река Дуэро и три речки: их изображают три мальчика, одетые так, чтобы по одежде было видно, что это три притока, впадающие в Дуэро около города Сории, который в то время назывался Нумансия .
Д у э р о
О мать Испания, мой слух томило
Твое моленье, полное рыданий...
Сынов твоих несчастие сломило,
А мне - увы! - тех не смягчить страданий!..
День гибели Нумансии светила
Небесные пророчили зараней!
Напрасно ты ко мне подъемлешь руки:
Ей не уйти от неизбывной муки!
От Минуэсы, Тары и Оброна,
Нагорных рек высокого разлива,
Мое наполнилось водою лоно
И стало так, как никогда, бурливо.
Но не боятся римляне урона
От бед стихийных, видишь: терпеливо
Они в меня кидают сваи скопом,
Мой бег деля невиданным окопом.
Хоть приговор судьбы неколебимый
Привел к отчаянью, к беде предельной
Нумансианцев, мой народ любимый,
И им явил тщету борьбы бесцельной,
Но в них горит огонь неистребимый.
Не может мрак, забвенья мрак смертельный,
Бороться с солнцем их деяний славных,
Которым в мире не найдется равных.
Но топчет жнивья враг. Он заставляет
Надменную твою сгибаться шею...
Терзая грудь твою, осуществляет
Честолюбивую свою затею...
Но час придет - и правда воссияет
(Как возвестили небеса Протею):
Я вижу, Рим склоняется во прахе
У ног того, кого держал он в страхе.
Те варвары придут из отдаленных
Краев ордой, и на тебя нахлынут,
Они на римлян, властью упоенных,
Узду, как и хотела ты, накинут,
О готах, с пышностью вооруженных,
Пройти по миру слухи не преминут.
Они, войдя с Испанией в слиянье,
Мощь новую вдохнут в ее деянья.
Аттила Риму и соседним странам
Закон навяжет, отомстив им грозно,
Острастку дав безжалостным тиранам...
И в оный день - с соседями нерозно
Сыны твои сомкнут пред Ватиканом
Свои ряды. Спохватится, но поздно,
Великий кормчий корабля святого,
Чтоб было к бегству все ему готово.
Пора придет, что многое искупит:
Клинок испанский с блеском замахнется
Над римской шеей, и удар притупит
Лишь миролюбье - слабость полководца.
Он даст приказ - и армия отступит;
Великий Альба грубо ошибется:
Не численность залог победы в войске,
А тот сильней, кто борется геройски.
Когда же познан будет повсеместно
Творец земли в его деяний славе,
Святой отец, что властию небесной
Поставлен будет на земной державе,
Прозвание, звучащее столь лестно,
"Католики", не будет ли он вправе
Дать королям твоим? Они - оплоты
Ему такие же, как были готы.
Но тот, кто меж потомками твоими
За честь твою поспорит всех охотней,
При ком испанцы завоюют имя,
Которого нет на земле почетней;
Король, который встанет над другими
Величьем подвигов - один над сотней,
Филипп второй зовется он... хоть слово
"Второй" - не к месту: нет ему второго!
Да! под его счастливою короной
Придет пора трем королевствам слиться.
Ко благу всех, дотоле разделенной
Испании дано восстановиться!
Вновь Луситании лоскут червленый
К кастильским ризам присоединится.
Вся при Филиппе снова будет сшита
Империя и станет знаменита.
Моя Испания, твоя отвага
И страх и зависть многих стран возбудит:
Одних сразит твоя стальная шпага,
А над другими стяг твой реять будет.
Да, знаю, слез, тобой пролитых, влага
Осушится! Да, час придет, забудет
Испания судьбу нумансианцев
Ее утешит слава всех испанцев.
И с п а н и я
Благодаря тебе не так мне больно.
Ты мне, Дуэро, облегчил страданья.
Я слушаю, и верится невольно,
Что истинное дал ты предсказанье.
Д у э р о
Оно согласно с истиной довольно.
Но счастье после. Раньше - наказанье.
Прощай! Хор нимф меня заждаться может!
И с п а н и я
Пусть сладкий ток твой небо преумножит.
Коней первого акта.
АКТ ВТОРОЙ
Теоген и Карабино с четырьмя другими нумансианцами, составляющими правительство Нумансии, и кудесник Маркино В дальнейшем действии Труп в саване. Идет заседание совета.
Т е о г е н
Мне представляется, мужи совета,
Дурные звезды пагубно влияют
На наше дело. - Вам неясно это?
Подвижность наша меньше, силы тают...
Из-за врагов не взвидели мы света,
Нас медленно, трусливо убивают...
Как отомстим? Мы чувствуем бессилье.
Как убежим? - Нужны для бегства крылья!
Враги, нет спора, отплатить решились
За то, что били мы их повсеместно,
Но и друзья с врагом уговорились
Лить нашу кровь и нас душить совместно!
Нет! Быть не может, чтоб осуществились
Такие планы! Молнией небесной
Настигнут будет изверг, - тот предатель,
Кем друг убит и взыскан неприятель!
Подумаем, для нас из этих бедствий
Найдется ль выход? - Вражеские силы
Нас заперли. Подумаем о средстве
Избегнуть преждевременной могилы.
Нас от врага, с которым мы в соседстве,
Ров отделил; но рук стальные жилы
Бойцов не раз от гибели спасали
И тысячи препятствий сокрушали.
К а р а б и н о
Нам надлежит Юпитеру молиться,
Чтоб юношеству нашему уделом
Почетным выпало: одним сразиться
В бою неравном с войском римлян целым.
В той битве даже смерть остановиться
Нас не заставит; под напором смелым
Откроются пути войскам испанским
Для помощи бойцам нумансианским.
Как заточенных жен, нас утеснили
Враги, что роют нам на гибель ямы...
Но будем храбры, сделаем, что в силе
Осталось нашей: вызовем врага мы
На поединок. Нас они решили
Измором взять; но пусть они упрямы,
А мы их в свой черед возьмем притворством:
Соблазном - кончить все единоборством.
Когда ж и тут надежда посмеется
Над нами и расстанемся мы с нею,
У нас еще дорога остается,
Хотя других путей она труднее.
Быть может, нам испробовать придется
Ночную вылазку через траншею
Хотя и храброму тот ров преграда.
Но нам теперь к друзьям пробиться надо.
П е р в ы й н у м а н с и а н е ц
О, мы путем ли рва, путем ли смерти,
Найдем исход из мрака нашей жизни!
О, тем невыносимей боль от смерти,
Чем боле расцветает радость жизни.
А против бед нет средства лучше смерти,
Когда становится их много в жизни!
На этот путь мы станем тем охотней,
Чем будет смерть храбрее и почетней.
В т о р о й н у м а н с и а н е ц
Но выше честь какая же быть может
При расставании души и тела!
Пусть каждый голову без страха сложит
В борьбе с врагом, жестоким без предела!
Тот будет трус, тот плохо нам поможет,
Кто в городе останется без дела.
Я предпочту скорее смерть на воле
Во рву глубоком иль в открытом поле.
Т р е т и й н у м а н с и а н е ц
Голодный призрак, тощий, изможденный,
Нас так теперь преследует и мучит,
Что вряд ли убоится осажденный
Тех крайних мер, которым голод учит...
Да! только тот умрет непобежденный,
Кому голодной смерти ждать наскучит...
За мною в ров! Хотя бы угрожала
Там сразу смерть, - не выроним кинжала!
Ч е т в е р т ы й н у м а н с и а н е ц
Но я, пока мы не пришли к решенью
На волю ночью через ров проникнуть,
Я присоединяюсь к предложенью
Взойти на стену и врагов окликнуть,
Не предпочтут ли бойни продолженью
Они единоборство? Стоит крикнуть
На поединок с нашим выйдет смело
Один из них; вдвоем и кончат дело!
Всегда держались римляне надменно,
И что они пойдут на вызов, верю.
А если так - оплачут несомненно
Победу нашу и свою потерю.
Храбр Карабино, рубится отменно,
Я, как и все, ему наш бой доверю:
Я убежден, что римские герои
С таким бойцом не справятся и трое.
Пускай Маркино выследит на небе
(Наш прорицатель мудрый, справедливый)
Звезду, планету или тайный жребий,
Благоприятный нам иль несчастливый.
В пророчестве мы как в насущном хлебе
Нуждаемся; пусть ищет, терпеливый,
Какой конец осаде Рок положит:
Умрем ли мы, иль победим, быть может?
Однако ранее молиться будем
Юпитеру - и жертвы на закланье
Мы поведем. Бог посылает людям
Дары, что превосходят их желанья.
Молитвами мы страсти жар остудим,
Грехов укоренившихся пыланье,
И сам Юпитер, мудрый и суровый,
Путь ко спасенью нам укажет новый.
Для смерти упустить не может время
Тот, кто отчаялся и хочет смерти;
Всегда найдете, умирая, время
