— Вруби ты ей один раз по зубам. Поставь мозги на место. Бабу если не колотить, она наглеть начинает. Так хоть кулака бояться будет, — подзуживали мужики.
— Она специально меня провоцирует на это. Если ударю, тут же милицию вызовет. Те на пятнадцать суток, потом на два года в зону упекут. Останусь без семьи и угла…
— Эх-х, ты, бедолага! Сыщет тебе Дрезина угол на погосте. Чую, что это она задумала, — отозвался водитель-дальнобойщик.
— Ладно вам отпевать человека загодя. Толян мужик крепкий, отмахнется от бабы, хоть она сама Дрезина. У других тещи не лучше, разница лишь в габаритах, — утешал человека стоматолог, какой много лет жил под одной крышей с тещей и хорошо понимал Анатолия.
Во всем микрорайоне не было совершенно счастливых семей. У одних родители допекали, других — дети, иные сами меж собой не ладили, гнули людей нужда и болезни, одолевала близкая и дальняя родня, обижало начальство на работе. А потому, жили люди здесь, как и повсюду, со своими радостями и горестями.
Нина Федоровна тоже не всегда была Дрезиной. Когда-то и о ней вздыхали мечтательно и, смеясь веселой глоткой под окном дома, звала ее на улицу гармонь трехрядка, пела о любви. Что и говорить, Нину тоже не обошла весна. Была она красивой девушкой, высокой, стройной, как березка, с косой русой ниже пояса, с глазами синими, лучистыми, с губами алее мака. На ее румяное лицо даже солнце заглядывалось. А какая светлая была улыбка. В хороводе деревенских девчат, краше ее не сыскалось бы. Всем казалось, что счастье будет идти с нею по жизни рука об руку. В своей деревне Нину любили все. Веселую, ласковую, добрую девчонку называли голубкой и лебедушкой. Никто не сказал о ней худого слова, никто не обидел. Любовались Ниной и в своей семье, и в деревне. Колокольчиком, звонким ручейком пела она песни, верила в свое счастье и ждала его трепетно.
А встретила судьбу нежданно и негаданно. На лесной тропинке увидела парня. Он тоже удавился, повстречав в лесной чаще девушку. Нина пришла наломать березовых веток для веника, чтоб попариться в баньке от души, вместе с подружками. На такие веники желанья загадывают Девица не успела березку приглядеть, как увидела меж деревьев человека. Он уверенно шел по лесу, но увидев Нину, удивился, поздоровался, спросил, какая нужда привела в чащу, узнав, разулыбался, решил помочь.
Вдвоем они быстро наломали веток, познакомились, разговорились:
— Мой отец здесь лесником работает. Он всех тут знает, давно живет в зимовье. А я, со старшей сестрой в городе. Учился в школе, потом институт закончил. Теперь работаю по специальности, самостоятельно. Детство закончилось. Отец обижается, что не по его пути пошел. Но что поделаешь? В лесу тоже тропинок много, а человек только одну выбирает, свою.
— Кем же работаешь? — спросила Нина.
— Инженером связи, — начал объяснять Александр премудрости своей работы, но девушка ничего не поняла. Она закончила деревенскую среднюю школу, где учителя месяцами болели, и ни один из выпускников не поступил даже в техникум, все застряли в деревне двумя ногами. Нина не была исключением. Впрочем, из деревни девок не посылали учиться в город. Смысла в том не видели. И говорили:
— Зачем лишняя морока на голову? Выйдет замуж, пойдут дети, только успевай справляться с ними, по дому, с хозяйством. Не успеешь лоб вытереть, как пройдет молодость. Умела бы готовить, прибрать, семью доглядеть. Вот и вся наша бабья наука. Для того диплом не нужен, только лишняя трата денег, да глумленье голове. Имей хоть десяток дипломов, а коли не сумеешь жрать приготовить, в огороде и с хозяйством справиться, детей рожать, мужик не посмотрит на грамотность. Даст пинка под задницу и не велит в дом вернуться…
С этим соглашались многие. Нина понимала, что и ее ждет такая же доля. Не ждала и не мечтала о сказочном принце. Училась ладить с чугунами, сковородками, кастрюлями. Умела печь куличи и пироги, жарила отменные блины, варила борщи и каши, стирала на ораву младших сестер и братьев, ухаживала за скотиной и огородом. Ни на что не сетовала. Знала, так живут все. О городе не мечтала. Она еще не успела полюбить, никого из ребят не присмотрела. Не открылось сердце никому навстречу. Нина только присматривалась.
— А у тебя есть парень? — спросил Александр.
Девчонка растерялась от такого вопроса. А человек рассматривал ее, откровенно залюбовавшись.
— Пока нет, — ответила тихо, и покраснела.
— А кто-нибудь нравится?
— Да я на гулянье всего два раза была. Делов дома много. Некогда праздновать. Семеро младших в семье. Их на ноги ставим, — стушевалась вконец.
— Ну, а со мною станешь встречаться?
— Зачем я тебе нужна деревенская? Ты в городе, а я здесь. Как сможем дружить?
— Приезжать буду, — сказал уверенно и добавил:
— Деда часто навещаю, каждую неделю.
— Разве в городе мало девчат? Или нет у тебя никого? Ведь ты уже совсем взрослый.
— Нинуля! Все они не в счет. С тобою всерьез встречаться хочу! — взял руку Нины в свою.
Тогда она вздрогнула, испугалась:
— Саша, но ведь я и в городе не была ни разу. Скушно тебе будет со мной.
— Если ничего не получится, ни ты, ни я ничего не потеряем…
— А людская молва? Знаешь, как могут опорочить сплетнями? Лучше не надо, — взяла свою руку из его ладони, связала березовые ветки в одну вязанку и сказала:
— Пойду я домой. Не серчай, прощай, мил человек! Да сохранит тебя Бог!
— Нинуля, выйди ко мне вечером. Ждать стану. Только скажи, куда придти? Так хочу увидеть тебя снова.
— Не надо, Саша! Это лишнее! Не забивай себе голову, выбрось из памяти. Мы шибко разные.
Но Александр оказался упрямым и уговорил придти на свиданье.
Они долго бродили по роще. Говорили без умолку обо всем. Он о своей жизни в городе, она о деревне, о своей семье, о младшем, самом забавном и шкодливом братишке:
— Знаешь, он рядом с дедом долго сидел, все ждал, когда же у него такая же борода вырастет. В мужики скорее хочет, во взрослые. Все отцовские рубашки примеряет, а они до пола. Тогда вздумал в отцовские штаны влезть. Ремень как раз на макушке оказался. Ох, и напугал бабку, та не поняла, как это портки сами ходят по избе, в нечистого поверила! Пока разобралась в чем дело, весь подол юбки замочила! — хохотала Нина, вспомнив.
— А у меня сестренка Динка с детства в медики готовилась, всем, кто под руку попадался, уколы и клизмы ставила. Случалось, подойдет с каким-нибудь сучком, как ткнет им в бок и говорит, что укол сделала, да еще спрашивала:
— Ну как, полегчало тебе?
— Отец ее за это часто наказывал, в угол ставил, но не помогло. Она с людей на животных переключилась. Целыми днями за собакой и кошкой бегала. Бывало, наберет из лужи воды в клизму и за собакой несется вприскочку. Та, бедная, не зная как от Динки задницу спасти, под койку, под печку, под коряги пряталась. Потом до того дошло, что сидя спать научилась. Мы удивлялись поначалу. Сидит псина и храпит на все зимовье, лечь боится, задницу бережет. Вот до чего довела сестренка животину. Случалось, в сарай зайдет, корова мигом на ноги вскочит и к Динке рогами поворачивается. Не подпускала к себе. Но все ж врачом сестра стала. Она всегда настырной была. Три года подряд в мединститут поступала, все баллов не набирала. О другом ВУЗе слышать не хотела. И добилась, взяли ее, наверное, за упрямство. Она и на работе и дома такая. Что-то задумает, обязательно сделает.
— Она замужем? — спросила Нина.
— Нет. Тот, кто ей нравился, другую любил. Не повезло сестре. Так вот одна осталась, не признает замужества без любви. Многие ей в мужья предлагались, она всем отказала. А чего ждет непонятно. Тот парень женился, у него родился сын. Он счастлив. А моя сестра все вздыхает по нем, что делать, сердцу не прикажешь. Жалко мне Динку, да помочь ничем не могу, — вздохнул парень.
— А у меня сестренка влюбилась в учителя по физике. Даже сама ему письмо написала о том. Призналась. Он к нам домой пришел. Долго они говорили. Не знаю, как теперь, наверно себя переламывает. Вслух о нем ни слова не говорит. Ранняя она получилась, в тринадцать лет полюбила.
— Ну и что тут такого? Я в семь влюбился в свою учительницу. Жениться на ней хотел. Отец разубедил, объяснил все верно. Стал к одноклассницам присматриваться. Ни одна не понравилась, — признался вздохнув.
— А мне все некогда было ка мальчишек смотреть. В школу бегом, обратно пулей летела. Все дела, заботы. Да и на кого смотреть? Я в классе самой длинной была. Другие мне до плеча не доставали. А кому охота с маломерком дружить? Конечно, есть в деревне высокие ребята, но они не нравятся. Пьют, ругаются, и встречаются сразу с несколькими. Кому такие нужны? — пожала плечами.
— Сами девчата знают о том?
— Конечно! В деревне секретов нет, все на виду друг у дружки живем. Просто гордости нет. Я бы не стала с таким дружить.
