"Как бы хотел я, чтоб мы о важнейшем деле решенье Раньше успели принять! И совет полезнее было б Нам собрать не тогда, когда враг стоит под стенами. 305 Против потомков богов мы ведем безысходную битву: Непобедимы они и в сраженьях неутомимы, Мы их не сломим вовек и сложить не заставим оружье. Вы этолийцев призвать надеялись; замысел этот Рухнул. Лишь на себя остается надежда,- но сами 310 Видите вы, как ничтожна она и в каком разрушенье Всё, что осталось у нас. Убедитесь воочию в этом! Я не виню никого: всё, что может высшая доблесть, Сделано было, и сил не щадило в борьбе государство. Ныне о том, к чему средь сомнений склоняется разум, 315 Вам я поведать хочу; так внемлите речи короткой. Есть близ Этрусской реки у меня родовое владенье, Что далеко на закат в пределы сиканцев простерлось. Пашут рутулы там и аврунки лемехом острым Склон каменистых холмов и пасут стада на стремнинах. 320 Весь этот край и хребет, одетый лесом сосновым, Тевкрам уступим в залог грядущей дружбы и в царство Наше их призовем, договор заключив справедливый. Если уж так желают они - пусть город свой строят, Если ж к пределам иным, к другим племенам пожелают 325 Тевкры отплыть и решат Авзонийскую землю покинуть, Сколько они кораблей снарядить сумеют гребцами, Двадцать ли, больше ли,- все италийским оденем мы дубом. Лес у берега есть. Пусть укажут нам вид и размеры Всех кораблей,- мы дадим работников, медь и оснастку. 330 С тем, чтобы наши слова передать и добиться союза, Пусть послами пойдут из числа знатнейших латинян Сто человек, протянув оливы мирные ветви, Золота в дар понесут и слоновой кости таланты, Также и кресло и плащ - достоинства царского знаки. 335 Между собой совещайтесь теперь - и спасите отчизну!"
Тут поднимается Дранк, озлоблен, как всегда, ибо Турна Слава язвила его стрекалом зависти тайной. Был он богат и красно говорил, но пылок в сраженье Не был; считался зато советчиком дельным и ловко 340 Сеял раздор. От матери Дранк унаследовал знатность, Хоть и неведомым был рожден отцом. И сегодня Так он сказал, громоздя обвиненья тяжкие в гневе: "То, что советуешь ты, очевидно всем, и не нужны Наши речи, о царь. Что сулит народу Фортуна,345 Спору нет,- понимает любой, да сказать не решится, Если не даст говорить свободно и спесь не умерит Тот, чье водительство нам, и кичливый нрав, и жестокость Все я скажу, хоть мне он мечом угрожает смертельным! Столько потерь принесли, по чьей вине закатилась 350 Многих знатных звезда и город в скорбь погрузился. Он же, хоть небу грозит, лишь на бегство надеется в битвах. К щедрым дарам, которые ты отправить дарданцам, Царь наш добрый, хотел, однако прибавь порученье, С тем чтобы волю твою насилье ничье не сломило: 355 Тевкрам вели передать, что дочь благородному зятю Ты как отец отдаешь и навечно мир заключаешь. Если же страх перед Турном сковал нам сердце и разум, Будем его самого молить о милости слезно: Пусть соизволит вернуть права царю и отчизне. 360 Ради чего бросаешь ты в бой на верную гибель Стольких латинян, о Турн, наших бедствий исток и причина? Нет спасенья в войне; у тебя мы требуем мира, Мира залог уступи единственный и нерушимый! Мнишь меня ты врагом, и без спора я в этом признаюсь,365 Первым, однако, к тебе прихожу с мольбой о пощаде: Гордый свой дух усмири и уйди, побежденный. Довольно Видели мы похорон и просторных полей разорили. Если же слава влечет, и в груди великую силу Чувствуешь ты, и невеста тебе и царство желанны, 370 Будь смелей и грудью ступай навстречу Энею. Нет, для того, чтоб тебе царевна в жены досталась, Мы, ничтожный народ, неоплаканный, непогребенный, Гибнуть должны на полях. Но коль есть в тебе сила и в сердце Предков отвага жива, то врагу, что тебя вызывает, 375 Сам в лицо погляди".
Эти упреки зажгли неистовой яростью Турна, С тяжким стоном слова из груди у него излетели: "Дранк, я знаю, всегда тороват ты на речи бываешь В час, когда руки нужны для войны. Ты в собранье старейшин 380 Первым спешишь, но чертог наполнять словами не время, Хоть разглагольствуешь ты, не зная меры, покуда На стену враг не взошел и рвы не наполнились кровью. Что же, речами бряцай, как привык ты, и в трусости Турна. Дранк, обвиняй: ты ведь сам истребил огромные толпы 385 Тевкров своею рукой, и по всей равнине трофеи Ты водрузил. Между тем испытать нам нетрудно, что может Доблесть живая свершить; далеко искать не придется Нам врагов: отовсюду они к стенам подступают. Вместе навстречу пойдем! Почему же ты медлишь? Иль знаться 390 С Марсом лишь твой болтливый язык и резвые ноги Будут всегда? Я побежден? Неужели меня назовет побежденным Тот, кто увидит, как Тибр берега наводнил, переполнен Кровью троянских бойцов, как Эвандра дом погубил я, 395 Корень его истребив, как совлек с аркадцев доспехи? Нет, разбитым меня не видали ни Битий, ни Пандар В день, когда сотни мужей я отправил в Орк, победитель, Запертый в стенах врага и от вас отрезанный валом. "Нет спасенья в войне". Для вождя дарданцев, безумный, 400 И для себя береги прорицанья свои! Продолжай же, Страхом смущая сердца, восхвалять побежденного дважды Племени мощь и втаптывать в грязь оружье латинян. Ныне дрожат, мол, вожди мирмидонцев пред силой фригийской, Ныне испуган Тидид и Ахилл трепещет ларисский, 405 От Адриатики вспять текут и Авфида струи. Дранк притворился хитро, что моей опасается мести, Страхом своим клевету отягчая преступно. Не бойся! Низкую душу твою я своей рукой не исторгну, Пусть остается с тобой и в твоей груди обитает. 410 Ныне к твоим я, отец, перейду высоким сужденьям. Если ты все потерял на оружье наши надежды, Если покинуты мы, если враг, потеснив нас однажды, Силы наши сломил и Фортуна не может вернуться, Будем мира просить, простирая праздные руки. 415 Но когда бы хоть след в нас остался доблести прежней! Всех счастливей в трудах, всех выше духом отважным Тот для меня, кто смерть предпочтет такому исходу И, чтоб не видеть его, будет землю грызть, умирая. Есть еще силы у нас, и немало воинов цело, 420 Есть в Италийской земле города, что помочь нам готовы, Славу и тевкры в бою обильной кровью купили, Много потерь и у них, одинаково буря косила Обе рати. Так что ж мы бежим от порога с позором? Что от страха дрожим до того, как трубы пропели? 425 Многое времени труд изменяет, многое может День исправить один, и Фортуны нрав переменчив: То посмеется она, то дела наши снова упрочит. Помощи пусть из Арп не пришлет нам царь этолийцев, С нами будет Мессап, и счастливый Толумний, и с нами 430 Многих народов вожди. Не минует великая слава Лация лучших бойцов и воителей с пашен Лаврентских. С нами Камилла, чей род средь вольсков издавна чтится, Конных бойцов она привела, блистающих медью. Если же тевкры на бой одного меня вызывают, 435 Если один только Турн - помеха общему благу, Если угодно вам,- что ж! Я не столь ненавистен Победе, Чтоб не решиться на всё во имя великой надежды. Смело пойду на врага, пусть вторым он будет Ахиллом, Пусть облечется в доспех, что рукою скован Вулкана; 440 Душу его посвящаю я вам и тестю Латину, Ибо доблестью Турн никому не уступит из предков. Только меня вызывает Эней. Но о том и молю я! Лишь бы Дранк не погиб искупительной жертвой, коль боги В гневе на нас, иль меня не лишил победы и славы!"
445 Так меж собой препирались враги о неясном и темном Будущем; тою порой покидали свой лагерь троянцы. Вдруг пронеслась по дворцу, приводя в смятение толпы, Весть и в единый миг наполнила ужасом город: Сомкнутым строем идут от берега тибрского тевкры, 450 Следом тирренская рать по всей растянулась равнине. Тотчас народ взволновался душой, и сердца встрепенулись, Ярость в груди поднялась, разбужена острым стрекалом, Руки рванулись к мечам, молодежь призывает к оружью, Скорбные плачут отцы и ропщут тихо. Вскипают 455 Шумные споры везде и взлетают крики до неба. Гомон такой же стоит, когда птиц перелетная стая В роще опустится; так на обильной рыбой Падузе Хриплый крик лебедей раздается по заводям звонким. "Граждане! - рутул кричит, улучив мгновенье,- ну что же! 460 Долгий держите совет и в бездействии мир восхваляйте, Враг между тем уже вторгся в страну!" С такими словами Быстро он бросился прочь и дворец высокий покинул. "Ты, Волуз, прикажи снаряжаться манипулам вольсков, Ты же и рутулов рать поведешь. Вы конницу в поле, 465 Кор, Камилл и Мессап, разверните строем широким. Вы - на башни скорей, стерегите подступы к стенам, Вы же, куда прикажу, за мною следуйте в битву". Тотчас на стены бойцы со всего сбежались Лаврента. Новой бедой удручен, Латин покидает собранье; 470 Замысел свой отложить надолго приходится старцу. Вновь он винит себя в том, что по доброй воле не принял В город и зятем своим не назвал дарданца Энея. Перед воротами рвы горожане копают и носят Камни и колья. И вот, кровавый бой возвещая, 475 Хрипло пропела труба. На стенах матроны и дети Пестрым строем стоят, опасностью призваны крайней. К храму Минервы меж тем, к высокой твердыне Паллады Едет в толпе матерей с дарами царица Амата, Дева Лавиния с ней, причина бедствий великих, 480 В землю глядит, не смея поднять прекрасные очи. Матери входят и храм наполняют ладанным дымом, Скорбные их голоса от высоких несутся преддверий: "Ты, что оружьем сильна, о Тритония, браней владыка! Мощной рукой сокруши копье врага, чтобы пал он 485 Возле высоких ворот, чтобы сгинул разбойник фригийский!" Сам неистовый Турн снарядился в битву поспешно: Панцирь чешуйчатый свой, горящий красною медью, Он надел, застегнул на ногах золотые поножи, К поясу меч привязал и, виски не покрыв еще шлемом, 490 С крепости вниз он сбежал, золотым окруженный сияньем, Радостью бурной кипя и в мечтах врагов сокрушая. Так застоявшийся конь выбегает из стойла на волю, Привязь порвав, и стремглав по открытому полю несется: То к табунам кобылиц на просторные пастбища мчится, 495 То к знакомой реке, где привык он купаться и плавать, Ржет, резвится, летит, высоко голову вскинув, Грива на шее крутой развевается вольно по ветру.
