Впрочем, дети везде одинаковые, плюс-минус двадцать пунктов коэффициента интеллекта. Разницы-то, дебил или имбецил? Да уж, выбрал ты себе, Северус, профессию, что и говорить.
Накануне он спал спокойно, как младенец. Снились, правда, длинные нити рибонуклеазы и схема кровеносной системы человека, отчего-то накладывающаяся на схему магических потоков. Наверное, всё же не надо было читать на ночь.
Первыми ему, как нарочно, достались одиннадцатилетки. У Альбуса это было любимой шуткой: утром второго сентября наградить декана Слизерина первокурсниками, желательно гриффиндорцами, для поднятия боевого духа. Ещё для поддержания тонуса хорош первый курс по понедельникам. Или пятый, который к С.О.В. надо готовить. Помнится, кто-то из коллег спросил, любит ли он экстремальный отдых. Он тогда ответил, что после его экстремальной, можно даже сказать, взрывной работы только слалома или прыжков с парашютом не хватает, чтобы мирно закончить жизнь в палате Св.Мунго, и пообещал подумать над предложением, когда всерьёз соберётся на пенсию, а его не пустят. Даже Дамблдор его поддержал, заявив, что зельеварение – столь же опасный предмет, как и полёты на мётлах, и низкая травматичность студентов – личная заслуга профессора Снейпа.
Северус вздохнул и вошёл в класс. С его появлением зазвенел звонок, и учебный год наконец начался по-настоящему.
- Здравствуйте, леди и джентльмены. Меня зовут мистер Снейп, повеселиться по этому поводу вы можете на перемене. Пока же попрошу вас уяснить, список вещей, которые вам понадобятся во время наших занятий. А лучше записать, так как наукой давно доказано, что в головах у детей вашего возраста ничего не держится дольше пяти минут,
Маленькие паскудники сидели тихо, но Северус-то знал: это ненадолго. Сейчас они напуганы новшествами: предметы, учителя, кабинеты – всё в первый раз, всё незнакомо. Стоит им привыкнуть, и мерзавцы покажут себя во всей красе. Надо с самого начала закрутить гайки, привычно проворчал внутренний хаффлпаффец. А слизеринец, хитро прищурившись, вдруг возразил: закручивать все станут. Тут нужно что-то другое. Гриффиндорец хмыкнул и предложил пригодное для себя: заинтересовать. Перед глазами понеслись строчки убористого печатного текста. Поверить, что ли, алгебру гармонией, а теорию практикой? В конце концов, не зря же он учил всю эту муру?
- …теперь отложите ручки и послушайте меня внимательно. На следующем уроке получит хорошую оценку тот из вас, кто сможет внятно объяснить правила работы с микроскопом. Я, разумеется, осознаю, что, скорее всего, мне придётся разъяснять вам такие элементарные вещи самому, но надежда, самое живучее из человеческих заблуждений, всё ещё теплится в моей душе.
Было очень трудно говорить «ручки» вместо «перья», обещать поставить хорошую оценку, а не начислить баллы, но Северус Снейп всегда славился жёстким самоконтролем. Он строго оглядел класс, оживившийся после его слов, и добавил:
- Также, по всей видимости, необходимо подчеркнуть, что на моих уроках требования к дисциплине ничуть не ниже, чем у других преподавателей. Скорее наоборот. Поэтому я убедительно попрошу в дальнейшем воздержаться от шума в моём кабинете. Во избежание санкций. Теперь поговорим о том, что нам предстоит изучать, – о живой природе…
С младшими всегда сложно и просто одновременно; эти не стали исключением. Они ничего не знали. Даже того, что Драко было известно раньше, чем он научился связно говорить. С другой стороны, на них действовали элементарные уловки, даже такие, которые тот же Драко на первом курсе презрительно называл дешёвыми. Что ж, не всем быть слизеринцами. К концу урока дети полагали себя самыми умными, хотя смогли лишь всем классом довольно невнятно сформулировать основные признаки, по которым живое существо можно отличить от неживого предмета. Снейп предельно просто изложил им девять главных критериев и велел дома потренироваться доказывать, почему, к примеру, мышь живая, а камень – нет. Задание для олигофренов, так что, может, и справятся.
Следующими в расписании шли здоровые четырнадцатилетние лбы, и Северус не питал иллюзий на их счёт. Такие же тупые, только уже с характером.
Главное – не запутаться. Четырнадцатилетки, четвёртый курс, здесь – десятый класс. Мерлинова задница, он двадцать лет звал их четвёртым курсом! Переучивайся теперь… Всё как обычно; магглы идут в школу с пяти лет, а не с одиннадцати, как волшебники, а отдуваться должен Северус Снейп.
Хотя, когда ещё переучиваться-то, как не сейчас? И так жизнь, считай, с чистого листа начинается.
- Ну, молодые люди, кто может рассказать, к какой биологической группе относится вид человек разумный?
Тишина абсолютна. Нет даже мухи, которой положено одиноко жужжать в подобных ситуациях.
- Семейство? Отряд? Класс? Тип, наконец?
Молчание. А ведь эти бестолочи летом сдавали экзамен! Государственный тест, страшное страшилище, пугающее всю маггловскую Британию своей невероятной сложностью. И сейчас перед ним сидит не весь класс, а только те, кто выбрал биологию.
- Что ж, значит, мне придётся вам это объяснять. Не скажу, что сильно удивлён. Записывайте. Все живые организмы делятся на две империи: клеточных и доклеточных. Все клеточные, как может легко понять мыслящее существо, состоят из клеток. Кто скажет мне, что за существа относятся к доклеточным?
Через несколько секунд нерешительно поднимается чернокожая рука.
- Да, мистер…?
- Джейсон, сэр. Кирк Джейсон. Я по телевизору слыхал, что какие-то микробы не состоят из клеток. Только запамятовал, какие, то ли бактерии, то ли вирусы.
- Правильно, мистер Джейсон, именно вирусы относятся к доклеточным. Запишите: империя доклеточных содержит царство Вирусы. Название царства пишется с большой буквы. Правда, сейчас большинство учёных всё же склоняется к мысли о том, что это не живые существа, а некие, как принято выражаться, «неживые болезнетворные факторы». Тот из вас, кто на следующий урок приготовит сообщение о причинах этого, получит высокую оценку. Также я был бы рад услышать личное мнение кого-нибудь из вас о том, стоит ли признать вирусы живыми или неживыми. Разумеется, мнение должно быть аргументированным. Записывайте дальше: к империи клеточных относится два надцарства – ядерных и безъядерных. Кто скажет нам, о каких ядрах идёт речь?
По классу прошелестел негромкий смешок; девица модельного вида, накрашенная слишком броско для ученицы, подняла руку с безупречным маникюром.
- Слушаю вас, мисс.
- Ядро – это часть клетки. Вроде мозга. Оно управляет клеткой, и в нём находятся гены. Только я не понимаю, как могут быть клетки без ядра?
- Отлично, мисс, вы совершенно правы. Рассказываю, как могут быть клетки без ядра…
Не сойти с ума сегодня. Потом он привыкнет. Две девицы на задней парте, как сёстры похожие на мисс, знающую про ядро, красят ногти. Но слушают его, и Снейп не делает им замечания. Гриффиндор полёг бы с инфарктом поголовно, доведись ему увидать такое.
- … таким образом, и в безъядерных клетках есть всё то, что должно помещаться в ядре. Просто оно находится в чуть более примитивном виде и рассеяно по всей клетке. Это понятно?
Нерешительное, но довольно стройное «Да». Отлично. Ещё унция знания вложена в эти тупые башки. Скоро ли оно выветрится из них?
- Запишите: к надцарству безъядерных относится царство Дробянки. Как пишем название царства?..
Потрясающе, но за урок они добрались до отряда Приматы, и за минуту до звонка Северус осчастливил десятый класс – не забыть, десятый! – знанием о существовании семейства Люди. Задал на дом изучить эту классификацию, уметь отвечать на вопросы типа «Какие классы относятся к типу Хордовые?», самостоятельно подобрать примеры. Напомнил про дополнительные баллы тем, кто разберётся с вирусами. Сказал «Урок окончен», и в ту же секунду зазвенел звонок. Дети зашумели, вставая; пришлось повысить голос, чтобы они услышали призыв подойти к нему за оценками. Лучше нарисовать лишнюю букву* Джейсону и паре других охламонов, у которых держится в голове хоть что-то помимо имени самого модного в этом сезоне рэппера, может, им понравится и захочется ещё.
А ведь до конца дня ещё далеко.
Не сойти с ума сегодня…
После четвёртого урока Снейп уже не помнил о своих педагогических экспериментах. Он словно бы опять вернулся в восемьдесят первый год, когда каждое занятие требовало от него как минимум часовой подготовки, и было невероятно сложно выдержать рабочий день до конца. После уроков приходилось ложиться спать, так выматывали ученики. Потом, конечно, привык. Теперь, видимо, придётся пройти через это снова. Масса новой информации; что рассказывать на следующей неделе, понятно смутно; если вдруг попадётся умник с каверзным вопросом, неизвестно, как выпутываться, поскольку знаний, как у первокурсника.
Младшие классы – седьмые и восьмые, запомнить! – смотрели на него с непонятным восторгом и слушались, будто под Империусом. Хорошо, но странно. Разобраться потом. В школе полно негров и латиносов, есть арабы. Это дополнительные сложности: он привык к «высокому английскому» и плохо понимает их дикие акценты.
