Глоссмор. Довольно, мистер Стаут. У мистера Ивлина слишком большое состояние, чтобы защищать равенство в правах!
Стаут. И слишком большой ум, чтобы слепо поддерживать людей с подобным состоянием!
Ивлин. Мистер Ивлин неспособен на все эти хитрости! Вы когда-нибудь играли в волан?
Оба. В волан?
Ивлин. Волан! Это состязание между двумя партиями. Обе партии подкидывают нечто с необыкновенной ловкостью... это нечто не должно упасть на землю... Выше! Ниже! Сюда! Туда! Повсюду! Никуда! Как серьезны игроки! Как волнуются зрители! Как жужжат воланы! Но когда это нечто падает на землю - вообразите, это всего лишь пробка, утыканная перьями! Идите, играйте сами, - без меня!
Стаут (в сторону). Прискорбное невежество! Аристократ!
Глоссмор. Бездушные убеждения! Выскочка!
Стаут. Значит, вы не против нас? Я завтра же приведу Попкинса!
Глоссмор. Не связывайте себя ничем, пока я не представлю вам Сайфера!
Стаут. Пойду справлюсь о здоровье Хопкинса. Избрание Попкинса начнет новую эру в нашей истории! (Уходит.)
Глоссмор. Мне надо ехать в клуб... взгляды всей страны обращены на Грогджинхоль. Если Сайфер не пройдет, Конституция погибла! (Уходит.)
Ивлин. Оба хороши! Деньги против Человека! Шарп, идите-ка сюда... дайте мне взглянуть на вас! Вы мой поверенный, мой стряпчий, вы ведете мои дела... полагаю, что вы честны... Но что такое честность?.. Где она кроется? В какой части нашего тела?
Шарп. Вероятно, в сердце, сэр.
Ивлин. Нет, мистер Шарп, в кармане. Вот, посмотрите: я кладу этот кусок желтой земли на стол... я созерцаю вас обоих; здесь - человек, там - золото. Теперь скажите, разве мало у нас людей, таких же честных, как мы, которые движутся, мыслят, чувствуют и рассуждают так же, как мы, прекрасные внешне, с нетленной душой, и которые в то же время способны продать мысль, рассудок, тело, да и душу в придачу вот за эту маленькую монетку, как только их карман опустеет на несколько дней? Виновен ли в этом сам человек? Нет, это вина всего человечества! Бог сотворил человека, а из чего человек сотворил себе божество? Когда я был беден, я ненавидел мир, теперь я богат и презираю его! Глупцы... мошенники... лицемеры! Кстати, Шарп, пошлите сто фунтов тому бедному каменщику, у которого вчера сгорел дом.
Входит Грейвс.
Ах, Грейвс, мой дорогой друг! В каком мире мы живем! Подлая дворняжка, а не мир, - подлизывается к хозяину и кусает нищего! Ха-ха! Теперь она подлизывается ко мне, потому что нищий купил дворняжку!
Грейвс. Мир ужасен! Но астрономы говорят, что есть блуждающая комета, которая в один прекрасный день подожжет его, - хоть какое-то утешение для нас!
Ивлин. Каждый час приносит нам мрачный урок... характер ожесточается... привязанности увядают... сердце обращается в камень! Ну, Шарп! Что вы стоите разинув рот? Вы совсем неспособны на сострадание? Пойдите займитесь каменщиком.
Шарп уходит.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Грейвс, Ивлин.
Ивлин. Грейвс, из всех моих новых друзей, - а имя им легион, - вы единственный, кого я уважаю; мы хорошо понимаем друг друга - у нас одинаковый взгляд на жизнь. Право, я очень рад видеть вас!
Грейвс (с тяжелым вздохом). Чем вас может радовать такой несчастный человек?
Ивлин. Я сам несчастлив.
Грейвс. Вы? Пф! Вы не были обречены на утрату супруги...
Ивлин. Но ведь мне, увы, может быть, суждено обзавестись ею! Сядьте и слушайте. Мне нужен наперсник. Когда я, еще в детстве, потерял отца, моя бедная мать отказывала себе во всем, чтобы дать мне образование. Кто-то сказал ей, что ученость лучше, чем дом и земли. Это ложь, Грейвс!
Грейвс. Возмутительная ложь, Ивлин!
Ивлин. Поверив этой лжи, меня послали в школу, затем в колледж, стипендиатом. Вы знаете, что такое стипендиат? У него гордость джентльмена, знания ученого, но, облаченный в ливрею нищего, он вынужден пресмыкаться перед джентльменами и учеными! Мне присуждали первые премии... меня заметили... я уже надеялся получить ученую степень и стать членом факультета, - иными словами, добиться для себя независимости и обеспечить кров моей матери. И вот однажды некий молодой лорд меня оскорбил... я ответил ему. Он ударил меня... и отказался извиниться... отказался дать мне удовлетворение. Ведь я был стипендиат... пария. Мишень для ударов! Но я все же мужчина, сэр, я отхлестал его кнутом на глазах у всего колледжа! Прошло несколько дней, и о позоре лорда все забыли. А стипендиат на следующий же день был исключен... его будущая карьера пошла прахом. Вот в чем различие между Богатыми и Бедными: одного может сдвинуть с места только смерч, другого сбивает с ног легчайшее дуновение! Я приехал в Лондон. Пока была жива моя мать, мне было для кого трудиться; и я трудился... надеялся... боролся, чтобы стать хоть чем-нибудь. Она умерла, и я как-то пал духом, покорился своей судьбе; Альпы вокруг меня казались слишком высоки, чтобы можно было на них взобраться... я перестал заботиться о своем будущем. Наконец, я согласился стать бедным родственником... приживалом и джентльменом-лакеем сэра Джона Веси. Но у меня были на это свои причины - в его доме жило одно существо, которое я полюбил с первого взгляда.
Грейвс. А она полюбила вас?
Ивлин. Я так полагал, но жестоко ошибся. Не далее как за час до получения этого огромного наследства я признался ей в любви, но был отвергнут из-за своей бедности. Теперь смотрите: помните письмо, которое Шарп дал мне, когда прочел завещание?
Грейвс. Разумеется. Что же было в нем?
Ивлин. После всевозможных намеков, оговорок и предостережений полушутливых, полусерьезных - о, бедный Мордаунт хорошо знал свет! - он писал... да я прочту вам: "Избрав вас своим наследником, ибо я считаю, что деньги надо помещать туда, где их лучше всего смогут использовать, я не ставлю условия, но прошу об одолжении. Если у вас нет уже другой, прочной привязанности, мне хотелось бы подсказать вам выбор: мои ближайшие родственницы - это. моя племянница Джорджина и двоюродная племянница Клара Дуглас, дочь некогда любимейшего моего друга. Когда б вы могли найти себе в одной из них свою будущую жену, это был бы брак, который я мечтаю устроить сам, если успею при жизни возвратиться в Англию". Друг мой, это не формальное условие... наследство не связано с ним. Но я так признателен ему, что почитаю своим нравственным долгом выполнить это условие! С тех пор прошло уже несколько месяцев, мне пора решиться; имена вам известны. Женщина, которая меня отвергла, - Клара Дуглас!
Грейвс. Но теперь она согласится.
Ивлин. И я буду обязан золоту тем, в чем было отказано моей любви? Неужели вы считаете меня рабом своих страстей?
Грейвс. Но вы должны избрать одну из них, ради простого чувства благодарности; это даже ваш долг, вы совершенно правы. Вдобавок вы постоянно бываете у них в доме, и все это заметили; одна из девушек, вероятно, питает какие-то надежды. Да, пора сделать выбор между той, которую вы любите, и той, которую вы не любите.
Ивлин. Тогда я предпочту жениться на той, к которой я буду предъявлять меньше требований. Если мы оба вступим в брак с уважением, основанным на рассудительности, и со спокойным вниманием друг к другу, это может не принести нам счастья, но по крайней мере принесет покой. Ах, жениться на той, которую вы обожаете, но чье сердце закрыто для вас, мечтать о сокровище, а иметь право требовать лишь шкатулку от него, преклоняться перед статуей, которую вы никогда не сможете оживить, - такой брак будет злом, тем более мучительным, что рай уже виднелся впереди.
Грейвс. Джорджина хорошенькая девушка, но она тщеславна и легкомысленна. (В сторону.) Однако он не имеет права быть разборчивым - он не знал Марии! (Вслух.) Да, мой дорогой друг, теперь, по зрелом рассуждении, я полагаю, что вы будете так же несчастливы, как и я. Когда вы женитесь, мы сольем воедино наши стенания!
Ивлин. А если вы неверно судите о Джорджине? Она, может быть, благороднее, чем кажется. В тот день, - но до того, как было прочитано завещание, - бедная женщина, для которой я просил помощи и чей адрес дал только Джорджине, получила письмо, написанное незнакомым или измененным почерком, подписанное "Альфреду Ивлину от неизвестного друга"; в это письмо была вложена весьма значительная для девушки сумма.
Грейвс. Так почему же вы это не проверили?
Ивлин. Не посмел. Иногда, вопреки всякой логике, я надеюсь, что это была Клара. (Вынимает письмо из жилетного кармана и смотрит на него.) Нет, почерк я не узнаю. Грейвс, я ненавижу эту девушку!
Грейвс. Которую? Джорджину?
Ивлин. Нет, Клару. Но, к счастью, я уже успел отомстить ей. Подойдите-ка поближе. (Шепчет.) Я подкупил Шарпа, и он сказал ей, что в письме, которое мне оставил Мордаунт, была приписка к завещанию; по этой приписке Кларе Дуглас причитается двадцать тысяч фунтов.
Грейвс. А разве этого не было? Как странно, что он не упомянул о ней в своем завещании.
Ивлин. Одна из его причуд; кроме того, сэр Джон писал ему, что леди Френклин удочерила ее. Но я рад... я выплатил эти деньги, она больше ни от кого не зависит. Никто не может оскорбить ее теперь... всем этим она обязана мне и ничего не подозревает... ничего, дружище... Она всем обязана мне... мне, кого она отвергла... мне, бедному студенту! Ха-ха! В какой-то мере я отомстил ей, не так ли?
