Фордовский завод больше не выпускал туристских автомобилей, как назывались дорогие модели; он производил стандартные и дешевые. Самый дорогой фордовский автомобиль продавался теперь по 750 долларов, а самый дешевый по 600 долларов. Результат сказался немедленно: в 1906 году Фордовская компания продала в пять раз больше автомобилей, чем в предыдущем году. Генри Форд начал свое восхождение к богатству.
12
В то время как решались эти споры, Эбнер Шатт усердно работал на заводе: катал колеса, то с железными спицами, то с деревянными, в зависимости от моды, и завинчивал гайки с правой и левой нарезками. Он привинчивал звонки, а впоследствии механизмы с резиновой грушей, при сжимании которой издавалось что-то среднее между звуком рожка и писком. Он привинчивал фонари, сначала керосиновые, затем карбидные с металлическим цилиндром. Все эти разнообразные операции Эбнер выполнял добросовестно, он торопливо шел к складу за парой новых колес, гнул спину, завинчивая гайки, остерегался насадить гайку с правой нарезкой на ось с левой нарезкой.
И вдруг наступил переворот. Никто, разумеется, не говорил Эбнеру о контрольном пакете акций и тому подобных вещах, он знал только, что модели менялись и что автомобили станут дешевле и будет их больше. Вскоре начали поступать новые части, и Эбнеру сразу пришлось работать быстрее, а потом стало ясно, что у него не хватает времени для привинчивания гудков, и он передал эту работу другому рабочему. Производство все увеличивалось, и вскоре Эбнер перестал справляться и с фонарями. Раньше, чем он успел сообразить, как это случилось, он стал в фордовском предприятии специалистом по завинчиванию гаек.
В один памятный день Эбнер собрался с духом и задержался на заводе после работы. Он дрожал от страха, потому что Генри Форд был теперь человек, обремененный заботами, и не дай бог было попасть ему на глаза или обеспокоить его в неподходящую минуту, - он мог прийти в бешенство. Но Эбнер раздумывал целый месяц и, наконец, решился. Дела компании шли хорошо, и если он теперь не получит повышения, значит, повсюду одно и то же.
И вот, с шапкой в руке, Эбнер подошел к своему хозяину, который собирался сесть в автомобиль.
- Добрый вечер, мистер Форд, я - Эбнер Шатт.
- Здравствуй, Эбнер! - сказал хозяин, у которого была хорошая память. Как дела?
- Не могу пожаловаться, мистер Форд. Но если вы соизволите выслушать простого рабочего, я вам кое-что сказал бы про работу.
Мистер Форд торопился к обеду, но миссис Форд уже привыкла к тому, что прежде - дело, а удовольствие потом.
- А что такое, Эбнер?
- Ваше дело быстро растет, мистер Форд, и будет расти. Я слышу, что люди говорят, всем им нравятся ваши автомобили и каждому охота купить себе такой.
- Вот как, Эбнер? - Это был путь к сердцу хозяина.
- Вам придется добирать рабочих в мой цех. А" я замечаю в нем много неполадок.
- Неполадки, Эбнер? А какие?
- А вот гайки поступают к нам смешанные, и с правой и с левой нарезкой, - все вместе. Я еще ни одной не испортил, но кто-нибудь испортит. И вот еще: приходится ходить к складу за колесами, а надо бы так, чтобы мне их подкатывали, потому что насадка колес - это уже работа квалифицированная, и я мог бы насаживать больше, если бы работал не отрываясь. Я делаю все, что в моих силах, но если вы будете расширять свое предприятие, то вам придется иметь одного рабочего для правых гаек, а другого - для левых. А уже насадка колес, мистер Форд, будет самостоятельной работой, и ее надо поручить человеку опытному, чтобы она не на глазок делалась.
- Кажется, ты дело говоришь, Эбнер. Утром я этим займусь.
- Я работаю у вас вот уже три года, мистер Форд, и не пропустил еще ни одного дня, кроме дня своей свадьбы. Я говорил вам, что вы можете рассчитывать на меня, и вы сказали, что если я буду работать усердно и добросовестно, то я поправлю свои дела. Вот я и хочу просить вас, мистер Форд... - От страха у Эбнера захватило дыхание, так как наступил решительный момент. - Придет время, когда у вас будет специальный цех насадки колес; так уж вы имейте в виду, что я это дело знаю и доказал, что справлюсь с ним, могу и показать всякому и присмотреть. Поэтому я хочу просить вас не ставить никого надо мной - мне самому желательно быть мастером, - ну, начальником, что ли, этого цеха.
Сказал, и как гора с плеч. Мистер Форд не пришел в ярость, напротив, по-видимому, он считал это разумным и сказал, что все рассмотрит и никто не будет назначен начальником над Эбнером Шаттом. На следующий день мистер Форд пришел в цех и некоторое время наблюдал за работой - у бедного Эбнера так стучало сердце, что он едва дышал, но, к счастью, он так хорошо знал свою работу, что мог делать ее во сне. В результате гайки начали поступать в цех уже рассортированными, и в цехе появился рабочий, обязанностью которого было подносить гайки к Эбнеру и подкатывать колеса. Со временем Эбнер стал завинчивать только гайки с правой нарезкой, а гайки с левой нарезкой завинчивал другой рабочий, и гордый Эбнер показывал ему, как надо работать.
В свое время были сделаны дальнейшие усовершенствования. Завинчивать гайки стали две бригады, в каждой из них были рабочие по завинчиванию гаек с правой и левой нарезками, и обучал рабочих тот же Эбнер. Наконец величайший день всей жизни Эбнера - в цехе стали работать пять рабочих, один из них наблюдал за остальными, присматривал, чтобы они с достаточной быстротой передвигались от одного автомобиля к другому, чтобы колеса поступали к ним в надлежащий момент и чтобы они не сбивали нарезок и не портили колпаков. Эти важные обязанности выполнял Эбнер Шатт, окрыленный помощник мастера цеха по завинчиванию гаек Фордовской автомобильной компании, с окладом два доллара семьдесят пять центов в день, - можете вы себе это представить?
13
В то время, когда происходили эти события, Эбнер и его растущее семейство снимали верхний этаж небольшого дома. У Эбнера были три сына и дочка, и жили они в большой тесноте; наступившее благополучие и уверенность в покровительстве мистера Форда придали ему смелость, и он стал мечтать об отдельном домике. Однажды в воскресенье Эбнер пустился на поиски и нашел дом в пять комнат, который сдавался за девять долларов в месяц; в доме имелись водопровод и уборная, что показалось этому скромному семейству высшей ступенью цивилизации. На несколько лет семейство Шатт приютилось в этом доме.
Генри Форд со своей стороны тоже испытывал отцовскую гордость; его детищем было трехэтажное кирпичное заводское здание на углу Пикет-стрит и Бобьен-стрит, построенное целиком на прибыли компании. Когда пришло время переезжать из плотницкой, площадь которой едва равнялась трем десятым акра, в новое роскошное здание, занимающее более двух с половиной акров, и с оборудованием стоимостью в четверть миллиона долларов, Генри Форд был вне себя от радости; но его верный слуга радовался ничуть не меньше. Они оба видели, как это предприятие выросло из ничего, и каждый из них способствовал его росту.
Все в новом помещении было распланировано заранее; на полу мелом было отмечено место для каждой части оборудования. Как только в старом помещении закончилась сборка последнего автомобиля, станки и инструменты были перевезены в новое; рабочие перебрались сами и вскоре начали собирать новые автомобили на новом месте. Генри был тут как тут, присматривая за всякой мелочью, "всюду сует свой нос", - говорили про него некоторые рабочие, но таким путем он добивался результатов. "Эй там, пошевеливайся! Давай поживей! Давай продукцию!" - таков был девиз завода. Отдыхать можно дома, но рабочее время оплачивается компанией, и достаются эти деньги в поте лица.
Генри Форд поехал во Флориду на автомобильные гонки, в которых участвовал один из его автомобилей; на гонках произошел несчастный случай - разбился вдребезги французский автомобиль; мистер Форд подобрал от него обломок и подумал, что никогда раньше не держал в руках более легкого и прочного материала. Он привез обломок домой и велел исследовать его; это была ванадиевая сталь, новый сплав, который имел прочность на разрыв в три раза большую; чем сталь, употреблявшаяся в Америке. Вот это был подходящий материал для автомобилей, во всяком случае, для фордовских; Генри выписал из Англии человека, который знал в этом толк, и после некоторых трудностей наладил производство новой стали.
Это было началом новой эпохи; автомобили будут легче, прочнее, дешевле. Пусть, кому охота, смеется над фордовским автомобилем, говоря, что он сделан из жести; Генри наплевать. Люди убеждались, что фордовские автомобили двигаются; они покупали их и платили наличными, - а Генри собирал наличные. "Видел ли ты, - сказал Соломон, - человека проворного в своем деле? Он будет стоять перед царями". Генри не часто цитировал священное писание, но многие из его клиентов знали его наизусть.
14
На новом заводе Эбнер Шатт по-прежнему был специалистом по завинчиванию гаек. Сам он их не завинчивал, разве только в крайнем случае или когда требовалось показать кому-нибудь, как надо работать. Он ходил от автомобиля к автомобилю, наблюдая за работой других. Это было еще до того, как додумались до сборочного конвейера; автомобили делали так же, как строили дома, - на одном месте. Рабочие бригады передвигались от автомобиля к автомобилю с соответствующими деталями и инструментами. В результате множество людей суетилось, рабочие сталкивались друг с другом, а каждое такое столкновение сказывалось на цене готового автомобиля.
